ВОПРОСНЫЕ ПУНКТЫ, ПРЕДЛОЖЕННЫЕ В ПРИСУТСТВИИ
ВЫСОЧАЙШЕ УЧРЕЖДЕННОЙ СЛЕДСТВЕННОЙ КОМИССИИ
ТИТУЛЯРНОМУ СОВЕТНИКУ АЛЕКСАНДРУ ГЕРЦЕНУ
Августа 23 дня 1834
| Вопросы | Ответы |
|
1 В сочинениях Ваших видны суждения вольные и образу правления, существующего в Российском государстве, не соответственные. Скажите с чистосердечием, для чего писали Вы в сем духе, кому сообщали таковые мысли свои и от ого заимствовали их сами? — |
1 Из числа сочинений, мною писанных, я не помню ни одного чисто политического; ежели же находятся какие-либо замечания легкомысленные, то я большую часть сочинений писал не с целию печатания, а или для изучения собственного о каком-либо предмете, или чтоб не забыть какой-нибудь мысли, которая впоследствии могла мне самому показаться несправедливою, вследствие чего статья была б уничтожена мною. Сверх того, я не помню совершенно замечаний, противных правлению в России. Цель, с коею я писал, была совершенно собственное образование. Статьи свои, имея очень ограниченный круг знакомства, я почти никому не показывал; в прошедших показаниях моих написаны поименно, кому оные были прочтены. Заимствовал я свои мысли, рассуждая сам и читая современных сочинителей, по разным предметам писавших. |
|
2 В сочинении под заглавием «28 генваря», посвященном другу Вашему Диомиду, видна какая-то привязанность Ваша к оппозиции и желание, чтобы оппозиция существовала в России. Для чего Вы это писали, кто Диомид, которому посвящено сие сочинение, и вручено ли оно ему? — |
2 чистилище, чрез которое бог провел человека в средние времена; сию борьбу новейшие историки Тьерри, Гизо назвали началом военным, или оппозициею. Сей-то борьбы в России не было, и провидение вместо оной послало Великого Петра, который разом, своею силою перенес в Россию плоды, доставшиеся Европе горьким и кровавым опытом. Статья сия была посвящена мною Диомиду Пассеку, поручику корпуса инженеров путей сообщения, но я сей статьи ему не отдавал, помнится, ибо он в Петербурге, как мною и было показано. Цель сей статьи — понять необходимость явления Петра Великого в начале XVIII века в России. |
|
3 Что означают в сем же сочинении написанные слова: Но наступило уже то время, когда Европа, наскучив феодализмом, начавшая исследовать все подлежащее уму, приуготовлялась сделать огромный пир анализу, рассмотреть права человека и произвесть огромный переворот, долженствовавший сплавить Европу в другую форму? — |
3 Из развалин Рима, из элементов народов тевтонских и скандинавских образовалось феодальное общество на святом основании христианской религии. Но этот феодализм был несообразен с благосостоянием народным; появление Реформации, Декарта, Бакона, анализировавших всё, и, наконец, французская философия XVIII века много способствовали сплавить Европу в другую форму, а не в одну. |
|
4 Кем писано найденное в бумагах Ваших письмо на имя г. Огарева, Вам при сем оказываемое? С тем вместе дайте изъяснение на содержащиеся в нем слова: «Отчего материальное развитие (внешнее) России предшествовало ее духовному развитию; отчего не проявились в ней те стихии, которые проявились в других государствах Европы, тогда как самобытность ее утверждалась на основаниях, общих всем новейшим государствам; отчего завоеванная древняя (норманнская) система не породила у нас оппозиции, не образовала дворянства в смысле европейском (наше собственное нынешнее дворянство ость порождение централизации России, остаток уделизма, выходство, parvenu)?» — Далее в сем же письме сказано: «Отчего направление нашего века есть направление историческое; отчего после форм сказочной, ораторской, критической, политической, философской она <!> принимает теперь форму народную (populaire), смотрит на массы народа, а не на отдельные лица, на движение ее, ищет в ней одной ко всему пружины? — |
4 Письма сего никогда в моих бумагах не находилось, и я его вижу в первый раз, посему никаких объяснений на сие дать не могу. |
|
5 «Что все труды мои, ночи, проведенные в мечтах, что вся эта поэзия души, когда одно происшествие остановило полет мысли и принесло с собою сомнения и горести? Над кем, бишь, в древности висел меч на волоске, между тем, как он утопал в наслаждениях — это я, это изображение моего состояния». Объясните содержание слов сих, и о каком упоминаете здесь происшествии? — |
5 Принимаю все слова сии за мечтания поэта в восторженные минуты; не знаю, на какое он происшествие ссылается; сверх того, он (г. Огарев) пишет далее: «Более писать я не буду и объясню, когда мне вздумается», следственно, он сам знал, что слова сии мне будут неясны, а после никогда о сем письме речи не было. |
|
6 Для чего друг Ваш Огарев в письме своем советует вам как можно чаще читать «Вильгельма Телль»? |
6 «Вильгельм Телль» — лучшее произведение Шиллера, так его понимают германцы, так об нем отзывается Шлегель, посему г. Огарев, пораженный наравне с ними красотами сей трагедии, советует мне читать ее чаще. |
|
7 Что значат присовокупленные им в том же письме слова: «Эта пиэса представляет эпоху кризиса. Ах! что я чувствовал, когда читал ее. Ты не можешь себе представить; ты поймешь, когда перечтешь еще раз, особенно же в минуту ожесточения, досады, ненависти. Но все это мысль разрушения, а мне хочется созидать; из общих начал моей философии истории должен я вывести план ассоциации»? — |
7 разрушения, ежели бы она, словом, не имела предметом революции. Что касается до вывода ассоциации из философии, то это есть опыт, делаемый многими мыслителями, которые выводили из начал мышления идеальные построения общества или ассоциаций, так сочинил Платон свою Республику, Бакон свою Атлантиду и др. Само собою понимается, что здесь слово «ассоциация» принято за слово «государство», а не за общество между частными людьми, словом, так, как понимают это слово нынешние сочинители. |
|
8 «век анализа и разрушений, начавшийся реформациею, окончился революциею, что Франция выразила его полноту; но что в ней не может начаться новое, огромное здание обновления, а в Германии, в стране чистых тевтонов, и что, хотя поверхностные люди дивятся, что Германия не принимает ярко нынешнее направление, но что такое нынешнее направление? контракт между господином и слугою, но не нужно ни господина, ни слуги». Далее Вы говорите: «Я останавливаюсь; ты понимаешь мою мысль, я ее обработаю в статье для друзей!» — Объясните, что Вы разумеете под выражением: «век разрушений»; чем Франция выразила полноту его, что заключают в себе слова: «об обновлении, могущем быть в Германии», и к чему относится выражение Ваше: «Контракт между господином и слугою; но не нужно ни господина, ни слуги»? — |
8 Под словами «век анализа и разрушения» я разумею то время, которое протекло между реформациею и XIX веком, и почитаю оное состояние весьма несовершенным. Новые мыслители говорят об обновлении; я предложил себе вопрос: ежели будет обновление, т. е. новая форма общественного быта, то где она может быть? Мне кажется, что лучшее казалось тогда, что всего скорее можно ждать, что в Германии явится новое политическое учение, ибо там наиболее просвещения и наичище нравственность. Сверх сего, я понимаю под веком разрушения разрушение феодализма, а в Германии есть уже государство, образованное на новом основании — Пруссия. Полноту века разрушения Франция выразила революциею и своим материализмом. Под контрактом между господином и слугою разумею я конституции, которые выражают, как мне кажется, феодальные отношения государя, вассалов и народа; но не нужны эти отношения в новой форме обновления, полагают многие писатели, между прочим, Гегель, ибо понятия монарха и подданного не совпадают с понятиями господина и слуги. Впрочем, я тогда был несколько увлечен новыми философскими теориями и ныне не совсем согласен с мнением, тогда изложенным. |
|
9 В другом письме к Огареву же от 19 июля Вы пишете об обновлении сими словами: «Ты прав, Saint-Simonisme имеет право нас занять. Мы чувствуем (я тебе писал это года два тому назад, и писал оригинально), что Мир ждет обновления, что Революция 89 года ломала — и только, но надобно создать новое, палингенезическое время, надобно другие основания положить обществам Европы; более права, более нравственности, более просвещения. Вот опыт, это — S. Sim<onisme>. Я не говорю о нынешнем упадке его, таковым я называю его религиозную форму. Мистицизм увлекает всегда сонную идею. Есть еще Système d'association de Fourier. Ее ты прочтешь в «Revue Encyclopédique» за февраль 1832... Ты, Вадим и я, мы составляем одно целое; будем же жить чисто умственною жизнию, науки (ты понимаешь, что я говорю в обширном смысле), науки пусть займут всю жизнь». — Объясните противу сего в подробности, что означают все Ваши выражения, и в особенности о революции 89 года, о упоминаемых обществах Европы, словом, поясните весь смысл письма Вашего, и кого Вы называете Вадимом, и что разумеете под словами «одно целое», которое Вы составляете, где проживает лицо, называемое Вадимом, не находится ли в службе, каких лет и какой имеет образ мыслей? — |
9 Теория Сен-Симона, читанная мною в журналах и разных отрывках, мне нравилась в некоторых частях, особенно в историческом смысле. Я видел в нем дальнейшее развитие учения о совершенствовании рода человеческого, так было мною написано и в статье моей о книге Бюше; здесь под сенсимонизмом я совершенно понимал другое, нежели секту Энфантена (см. в статье о Бюше). Главное положение Сен-Симона — что за разрушением следует создание; мне приходили эти мысли и прежде, ибо я не мог представить, чтоб человек жил токмо разрушая, что видим с реформации до революции 89 года, которая разрушала остатки общества феодального. В нравах европейских есть еще много ветхого, что ныне не имеет совсем смысла того, который прежде; мне казалось, что сии остатки должны замениться нравами, из новых начал истекшими, с более чистой нравственностью, как сказано в письме. Вадим Васильевич Пассек, титулярный советник, и ныне служащий при Императорском Харьковском университете, лет 26, человек весьма образованный, преимущественно занимающийся отечественною историею и издатель книги («Путевые записки», 1834 г.). Мы с ним были весьма дружны и желали, как сказано, посвятить свою жизнь наукам; впоследствии он часто отлучался из Москвы, и около года наше короткое знакомство с ним расстроилось. |
|
10 «Роспись государственным преступникам, приговором Верховного уголовного суда присужденным к разным казням и наказаниям»? — |
10 Эта роспись была мною, помнится, куплена вместе с «Донесением Следственной комиссии» и с тех пор лежала у меня несколько лет между бумагами; особой цели на сие никакой нет. |
|
11 Что означает найденный в бумагах Ваших список, при сем оказываемый, лицам и местам, и для чего есть в нем такие номера, против которых ничего не обозначено? |
11 Издавая ныне книгу о состоянии современном просвещения Германии, которой уже несколько листов напечатаны, я составил каталог, кому подарить экземпляры сей книги; пять первых №№ я назначил для родственников. |
|
12 Знакомый Ваш Сатин в письме к Огареву от 29 июля 1833 года, между прочим, написал следующее: «Прости мне, я не могу писать к тебе теперь много, ибо я весь расстроен, растерзан, писал сейчас весьма длинное беспорядочное письмо к Герцену, и еще не утихли сильные волнения души моей». И в том же письме сказано следующее: «Я писал к тебе, приехавши в деревню; весьма сожалею и даже несколько опасаюсь, чтобы оно не пропало, там была довольно подробная история Почеки и еще кое-что, о чем поговорим при свидании». — Скажите по справедливости, об чем писал к Вам тогда Сатин, что так сильно потрясло душу его, в чем состоит история Почеки и где он ныне находится? — |
12 я эту знаю от самого Гебеля, который давал уроки моему брату. История сия также поразила гг. Сатина и Огарева; тогда Огарев был в Пензе, а Сатин — в Тамбове; гнусный поступок г. Почеки меня чрезвычайно поразил, поелику же он с нами был знаком, то я прервал с ним всякое сношение и просил своих друзей сделать то же. |
|
13 Объясните смысл письма вашего от 7 или 8 августа к Огареву, в котором Вы передаете ему свои понятия и свое мнение о христианской религии, в особенности, слова, до сен-симонистов относящиеся, и какого успеха Вы ожидаете от людей сего рода? — |
13 В письме моем довольно ясно объяснены мои мнения о христианской религии; может, токмо пояснить надлежит, что я разумею под |
|
14 О какой тайне писал к Вам Огарев, как упоминается в письме Сатина к Огареву, и упрекает, что в тайну Вашу он не удостоился быть посвященным, и что Вы и Огарев сочли его слишком мелким, чтобы он мог понять возвышенность Вашего совещания? — |
14 Сатин гораздо менее знаком с Огаревым, нежели я, сверх того, он делал какие-то пустые замечания на Огарева стихи; Огарев писал ко мне письмо стихами и, излагая мечты свои, просил, чтоб я не показывал г. Сатину, ибо он опять будет с холодностью нападать на его мечты. Письмо Огарева было показано мною г. Пассеку (Вадиму), который сказал об этом Сатину, и оскорбленный Сатин писал ко мне об этом из Тамбова в июле 1833 г.; что же до письма его к Огареву, я не помню его и решительно не понимаю слова которое, вероятно, употребилось невзначай и с сердцов. |
|
15 Вы сообщили г. Огареву писанную Вами бумагу, заключающую в себе разбор одного автора, которое осуждаете за то, что он не одобряет революции и сказал следующее: «Буйные и непокорные допеты не могут произвести добродетельнейшего общества». Что на сие ответствовать имеете? — |
15 Это несколько беглых мыслей, явившихся мне при чтении статьи из «Эдинбургского обозрения», переведенную в «Телескоп» года два тому назад. Мысль мною порицается сия на том основании, что г. сочинитель не понял революцию 89 года; это было разрушение прошлого порядка, а он воображал, что цель их была образовать общество, что смысл фразы сей именно тот, доказывают в той же моей статье следующие слова Гизо: «Люди, участвовавшие в революциях, не могут быть в спокойном состоянии правителями» и еще далее: «Люди, правила, идеи, способы состояния переходного не годятся к состоянию, истекающему из оного». |
|
16 Откройте настоящий смысл аллегорического письма Вашего к Людмиле, от 3 августа 1833 года, где описана Вами гора с растущим на ней северного края деревом; вырвавшийся из недр ее топь, который, как бы насыщая мщение, истреблял все, океан кропи; дерево не существует. Но огонь в горе не тухнет, свирепая река яростно подмывает гору? — |
16 — самая обыкновенная мысль, что чистота душевная, которую сначала человек ласкает при разгаре страстей, погибает; другого смысла решительно нет; это был опыт подражания Жан-Полю Рихтеру. |
|
17 В одном письме она желает Вам достижения славной цели своей и благородного стремления: «Ты достигнешь ее, ты один <идешь> к ней верною стезею; с твоим умом, с твоими талантами ты поведешь за собой толпу благородных юношей, чтоб исполнить свое предназначение». Дайте на сие объяснение? — |
17 весьма льстила известность, которую я на сем поприще могу приобрести. Между разными средствами для достижения известности я сначала хотел продолжать службу в Университете и быть профессором; эта мысль была известна не токмо моим коротким знакомым но многим профессорам и Дмитрию Павловичу Голохвастову; цель моя была приобрести кафедру общую естественных наук, их-то хотел я слить с нынешнею германскою философиею и. увлечь юношей, — вот смысл слов, упоминаемых в записке. |
|
18 В другом письме в Вам она сказала следующее: «Ты говоришь мне, чтоб я не разлучала тебя с твоею идеею. Сохрани боже! Я слишком люблю родину, чтоб мне когда-нибудь пришла эта мысль». Изъясните смысл сих слов? — |
18 Смысл сего совершенно тот же, какой в предыдущей выписке; я боялся, чтоб частная, семейная деятельность не отвлекла меня от моих занятий. Она писала выписанные слова, и все это сводится на похвалу мне, почитая, что я могу своими занятиями по ученой части быть полезен родине. |
|
19 — |
19 Долгое время боролся я между верою и неверием, и эта борьба была весьма сильна. Мои сомнения простирались не токмо на частичную недоверчивость, но и на догматы христианской религии; но в этом я совершенно исцелился, и перелом сей был со мною с год или более тому назад; он обозначен в письме к Огареву о христианстве. Сии-то сомнения названы ею Демоном. |
|
20 Огарев в письме своем к Вам от 3 сентября (№ 45), при сем Вам оказываемом, между прочим, говоря о заданных вами ему вопросах, пишет: «О цивилизации войдет (вошел) в предположенную мною статью о перехождении в двор<янское> сословие, — но думай на воле, мне кажется, что наша цивилизация не XIX; но XVIII века». — Далее, он, советуя Вам прочесть -«Philosophie du droit», соч. Лерминье, пишет следующее: «Друг, прочти их, непременно прочти. Я воспламенился от них (innere Fülle <внутренняя полнота>) так и забушевала, хотелось бы что-нибудь творить, и с досадою и с ужасом вижу, что мне 18 лет и что я в деревне. Но вдруг я вспомнил вас, друзья мои, сравнил то, о чем говорит Лерминье, с нами, и что-то сладостно заговорило в душе, — будущность, прекрасная будущность, сколько надежд и упований, и проч.» — Объясните смысл всего этого письма, и в особенности, какую статью предполагал написать Огарев о перехождении в двор<янское> сословие и что он разумеет под словами «наша цивилизация не XIX, но XVIII века», что значат слова: «Хотелось бы что-нибудь творить, но с досадою и с ужасом вижу, что мне 18 лет и проч.»? — |
20 Письмо сие писано в 1832 году, и Огарев, 18-летний юноша, мечтатель по нраву, восхитился сочинением Лерминье, и потребность творить, создавать, к которой так сродны юноши, сильно выразилась в словах его, но недостаток основательности, советов друзей заставляет его жалеть о том, что он в деревне и что ему еще 18 лет. Вопрос, сколько я помню, заданный мною ему, был о историческом значении дворянства в России, а не о перехождении в сие состояние; впрочем, Огаревым не было писано статьи сей. Под цивилизациею он просто разумеет образование наше, говоря, что образованность в России еще более имеет основания XVIII века, нежели XIX, и сей статьи Огарев мне не читал, и я почти уверен, что и не писал оную. Вообще, письмо сие писано в таких летах и в таком расположении, что его объяснить токмо можно минутным волнением, происшедшим от чтения Лерминье; что касается до его и моего мнения об Американских штатах, оно отвергнуто и мною и им, что доказать можно направлением религиозно-философским писем от 1833 года и совершенным материалистическим суждением, здесь изложенным. |
К сим ответным пунктам титулярный советник Александр Иванов сын Герцен руку приложил.
Печатается по авторизованной писарской копии (ЦГИАМ, ф. 109 1 Экспедиции, № 239, ч. 1, л. А, 1834, лл. 104 — 114 об.). Допрос удостоверен подписями Герцена: «К сим ответным пунктам титулярный советник Александр Иванов сын Герцен руку приложил». Впервые опубликовано: ГМ, 1918, №7 — 9, стр. 83 — 90. Описание этого второго допроса см. в главе XII части второй «Былого и дум» — VIII, 205 — 207.
ЦГИАМ (ф. 109, оп. 9, № 239, ч. 1, л. Б, 1834, лл. 94 — 120 и 402).
Стр. 417. Заголовка нет. Дата: 23 августа 1834 — рукой Герцена.
Правая колонка
3—4 Сверх того — ежели
6 После: в России — было: Ежели же
7 После: в России — было: так же, говоря о императоре, Петре Великом, вы не соблюли в выражениях должного к памяти его уважения
34 После: опытом — было: Касательно непочтительных выражений в моей статье к памяти великого государя, пред коим не токмо всякий русский, но всякий человек должен благоговеть, я совсем не понимаю, в чем и где они находятся и даже оные были бы столь противуположны моему образу мыслей о Петре I, что я оных употребить не мог
Правая колонка
5 Вместо: святом — было
11 Вместо: в другую форму? — было: в одну форму?
12 Вместо: сплавить — было: слить
13 Слова: — подчеркнуты Герценом.
18 После: посему — было: <ивительно>
Стр. 420
Правая колонка
34 Вместо: общества // обществ
Правая колонка
8 Вместо: понимают // принимают
20 После: — было: конечно, не во Франции, где
31 Перед: Полноту — Может
42 Вместо: монарха — было: госуд<аря>
— 422
Правая колонка
11—3 Вместо: Под словами ~ изложенным — разрушительное действие человеческого мышления против религии, и оно наиболее проявилось во Франции, где разврат в XVIII веке дошел до совершенства. Материализм образовал там конституционное правление, которое основано без всякой религиозной идеи в краеугольный камень и есть только худое выражение отношений феодального общества между собою; в этом состоянии Франция пробыть ее может, судорожные ее волнения служат доказательством сему; посему надобно ждать нового состояния для нее, но где оно может возродиться во Франции, где все занято парламентскими спорами; посему Германия, где так высоко слиты власть монархов с любовью народов, где так сильно просвещение и чиста нравственность, [там] оттуда, думал я, должно выйти новое политическое учение; может, Гегелева философия, говорящая о абсолютной монархии, есть начало сего учения, в котором будут государь и подданные, а не будет контракта, под чем я разумею конституцию, ибо феодальные остатки не нужны (вассалы и [слуги] коммуны и пр.) для нового здания, что можно доказать нынешним прусским законодательством.
По моему мнению, понятие господина и слуги совершенно не сливается с понятием монарха и подданного. Господин есть, как бы сказать, consommateur <потребитель (франц.)> труда слуги, а монарх — животворное начало, содержащее все тело общественное, душа его — направляющая деятельность общества к целям, полезным для самого же общества; в конституционном правлении я не нахожу сего, ибо там одно взаимное подозрение унижает достоинство монарха и содержит парламент в вечном état d'insurrection <состоянии возмущения (франц.)>, ибо парламенты в государе все еще видят феодального властителя, т. е. господина. — Посему я и сказал, что господина и слуги [в такой форме в] не надобно, мысль моя осталась, как видно, неокончен<ной>, ее можно дополнить, пусть заменит отр<...>[167] патриотическая, народн<ая>1 монархия.
Стр. 422
5 Перед: Теория Сен-Симона — было: Откровенно признаюсь
8 особенно — было: она
24 Вместо: В правах — В формах
Стр. 423
Правая колонка
28 Вместо:
Кем писано найденное в бумагах ваших письмо на имя г. Огарева... — Речь идет о письме А. К. Лахтина, члена кружка Герцена и Огарева, от 28 июня 1833 г. См. публикацию этого письма и анализ содержащихся в нем историко-политических высказываний в ЛН, т. 63, стр. 287 — 296. Это письмо явилось единственным поводом для высылки Лахтина из Москвы.
— Это письмо Огарева от 26 августа 1833 г. сохранилось в следственном деле (Огарев, II, стр. 268 — 270).
... Над кем бишь в древности висел меч на волоске... — Огарев имеет в виду миф о Дамокле. \ 1- j I
... о каком упоминаете здесь происшествии? — Во время допроса 24 сентября 1834 г. Огарев следующим образом ответил на этот же пункт: «Это, помнится мне, известие о том, что я нахожусь под надзором полиции, известие, сообщенное мне соседкою нашей Екатериной Николаевной Чулковой. Это известие меня очень беспокоило и потому более, что я боялся, чтобы оно не дошло до моего отца» (ЛН, т. 63, стр. 291).
«Вильгельма Телль» — Речь идет о следующем высказывании в письме Огарева к Герцену от 29 — 30 июля 1833 г.: «Я во время убийственной скуки, которая снедала меня, прочел „Вильгельма Телля”. Друг, если ты давно не читал его, р<ади> бога прочти и читай ча<сто>, как можно чаще. Эта пьеса представляет эпоху кризиса. Ах! что я чувствовал, когда читал ее, ты не можешь себе представить; ты поймешь, когда перечтешь еще раз, особенно же в минуту ожесточения, досады, ненависти» (Огарев, II, стр. 266). Эти строки Огарева вызвали у следственной комиссии особый интерес, так как в них был справедливо усмотрен революционный, антимонархический смысл. Отвечая на вопрос, почему он советовал Герцену как можно чаще читать эту драму, Огарев показал на допросе 24 сентября 1834 г.: «Потому, что это, по моему мнению, лучшее творение Шиллера, одного из любимых моих поэтов; в нем видна личность драматического создания, между тем как в прочих трагедиях Шиллера видна недоконченность. Может быть, меня подозревают в том, что я сей совет дал потому, что в „Вильгельме Телле” есть заговор и возмущение; подозревают меня в либерализме, но в шиллеровском „Дон-Карлосе” несравненно более либеральных идей, а я нахожу его самой худшею Шиллеровой пьесой и никогда не посоветовал бы часто его читать» (ЛН, т. 63, стр. 292).
«Эта пиэса представляет эпоху кризиса ~ из общих начал моей философии истории должен я вывести план ассоциации)? — Отвечая на этот же вопрос, Огарев писал в своих показаниях следственной комиссии: «Действительно, в „Вильгельме Телле” выставлена эпоха кризиса, но такая, где разрушается старое, а не созидается новое. Состояние же ожесточения, вероятно, тогда было произведено каким-нибудь обстоятельством, известием ли о том, что я нахожусь под надзором, или чем другим, не припомню. План же универсальной ассоциации объяснен мною в первом пункте показаний в прошедший раз мною деланных» (там же).
Огареву ~ »? — Давая объяснения по поводу этого высказывания Герцена, Огарев писал 20 августа 1834 г.: «Письмо сие от г. Герцена я понимаю следующим образом. В начале христианской эпохи католицизм соединил под одну идею все государства европейские; все народы жили под единою волею папы; все умы имели одно направление, господствовала везде одна вера, одно начало развивалось повсюду. Реформация впервые потрясла веру разбором, анализом, — где разбирали, там уже не могли верить. Посему-то в письме г. Герцена реформация отнесена к веку аналитическому, разрушительному. Таковое направление умов, где господствовали разбор и критика, более и более потрясало здание общественное, и, наконец, революция французская оное разрушила; место централизации иерархической заступила республика, анархия или конституционное правление, которое представляет только видимое слияние трех элементов общества, т. е. аристократии, народа и власти государя, но на самом деле мешает каждой из частей общества идти путем улучшения. А сей-то путь улучшения, совершенствования есть то, что в помянутом письме названо нынешним направлением. Действительно, разрушенные элементы жизни гражданской требуют обновления. Обновление же сие, по моему мнению, должно состоять в уничтожении эгоизма, поселившегося во всех разрядах гражданского общества от влияния революционного анализа. Даже эгоизм наций должен бы кончиться, и место вражды заступят мир и любовь. Как в порядке историческом человек свое себялюбие уничтожил в семействе, семейство — в нации, так, как любовь к семейству одержала верх над любовью к самому себе, любовь к отечеству, к нации над любовью к семейству, так нация должна уничтожиться в человечестве; все народы должны соединиться в одно целое — человечество. В таком состоянии, действительно, нет ни господина, ни слуги, в том смысле как ныне это понимается, то есть нет ни покорителя, ни покоряющегося, но в сем состоянии общего соединения человечества всегда найдется человек, волею провидения предназначенный освещать людям путь их к совершенствованию, вести их выше и выше на ступени, провидением предначертанные. Такой человек будет центром всего человечества; таковое же состояние человечества есть, может быть, сказанное во святом Евангелии в следующих словах: „И будет едино стадо и един пастырь”.
Что же касается до упомянутого в письме г. Герцена о Германии, то я понимаю это таким образом, что Германия по чистоте своих нравов, более способна к принятию вышеписанных мыслей, нежели Франция, где наиболее господствует эгоизм, воспрещающий людям жить соединенно в совершенном мире и любви» (Л XII, 336 — 337).
В другом письме к Огареву ~ ». — Но поводу этого письма Огарев дал во время того же допроса следующие показания: «Saint-Simonisme есть учение Сен-Симона, в котором изложена та мысль, что Европе недостаточно теперешнего устройства и что для нее необходимо обновление; о сем я писал к г. Герцену, вероятно, после чтения о сем предмете в каком-либо журнале; он с сим согласен и полагает, что революция 89 года не иное что сделала, как разрушила старое, не построив, не создав ничего на месте оного, между тем как государства европейские (что в письме г. Герцена разумеется под обществами Европы) требуют замену уничтоженному. Системы Фурье я не помню и не помню даже, читал ли даже ее или нет — Я, г. Герцен и Вадим Пасек занимались науками вместе, стараясь огать, объяснять друг другу непонятное, рассказывать друг другу, что каждый читал, и таким образом старались более и более постигать обширный круг наук. Под словами „одно целое” разумеет г. Герцен тесную связь наших умственных занятий. Где теперь г. Пассек, я отвечать не могу, ибо еще до моего ареста давно с ним не видался. Лета его мне неизвестны; чин — титулярный советник; занятия и мысли его наиболее сосредоточены на предметы древней русской истории» (там же, стр. 337).
.. и в статье моей о книге Бюше... — Статья Герцена о книге Бюше остается неизвестной — см. выше комментарий к письму 153.
... секту Энфантена... — Герцен имеет в виду последователей утопического учения Сен-Симона, группировавшихся вокруг Бартелеми-Проспера Анфантена (Enfantin).
Вадим Васильевич Пассек ~ ныне служащий при Императорском Харьковском университете... — В. В. Пассек был вызван в Харьков для занятия в университете кафедры русской истории. Вскоре после ареста Герцена, Пассек с женой отправился в Харьков. Товарищ попечителя Харьковского университета граф А. Н. Панин «с глубоким прискорбием» сообщил Пассеку по приезде, как рассказывает в своих воспоминаниях Т. П. Пассек, что «из Москвы получена бумага, в которой сказано, чтобы не допускать Вадима Пассека до чтения лекций, вследствие его близких отношений с арестованными молодыми людьми, а если уже читает, то учредить строгий надзор» (Пассек,
О В. В. Пассеке, «за всеми принятыми следственною комиссиею мерами не сысканном», в следственном деле сказано: «Дружественною связию с Огаревым и Герценом навлекает на себя сомнение в рассуждении одинакового с ними образа мыслей; но без собственного его объяснения и других ясных улик нельзя еще его признать прямо прикосновенным к настоящему делу». Там же приведено мнение председателя комиссии, Голицына: «Подвергнуть секретному наблюдению в том месте, где откроется его пребывание, не лишая права заниматься службою, и ежели он по верным сведениям окажется пеподозрительным, то устранить и самый надзор за ним» (ЦГИАМ, ф. 95, д. 239, 1834 г., ч. I, л. 244 об — 245).
— В следственном деле находится следующий список, написанный рукой Герцена и предназначавшийся для распределения печатных экземпляров его книги (ЦГИАМ ф. 109 I эксп., № 239, ч. I, л. А, 1834, лл. 144 — 145):
1
2
3
4
5
6 — Огареву
7 — Сазонову
— Лахтину
9 — Кетчеру
10 — Сатину
11 — Носкову
12 — Иваненке
— Харламову
14 — Водо
15 — Фишеру
16 — Гейману
17 — Ал. Ал. Яковлеву
— Зубкову
19 — Полевому
20 Пассекам
21
22 — Дм<итрию>Ник<олаевичу> Болховскому
23 — Мих<аилу> Фед<оровичу> Орлову
— Пименову
25 — Морошкину
26 — Натал<ье> Алскс<андровне>
27 — Эм<илии>Мих<айловне>
28 — Елене Николаевне
— Ник<олаю> Никол<аевичу>Бахметьеву
30 — Ключареву
31 — Архитектурному>, училищу 321
32
33 Гимназиям
34
35 — Галушке
— Савичу
37 — Лажечникову
38 — Раевскому
40
41
42
43
44
45
46
47
48
49
50
... писал сейчас весьма длинное беспорядочное письмо к Герцену... — Это письмо Н. М. Сатина к Герцену (от 28 июля 1833 г.) остается неизвестным (см. о нем на стр. 593 наст. тома). 2 июля 1833 г. Сатин сообщал Огареву: «За несколько дней до моего отъезда из Москвы случилось ужасное происшествие; действующие лица оного тебе известны — это Почека и Эмилия Гебель. Невозможно описать тебе всей гнусности поступка Почеки; скажу только, что он, употребляя самые низкие средства, обольстил ее, уговорил бежать, уверил ее, что она не дочь Гебеля, и для того, чтобы вытравить ребенка, который существовал в ней уже два месяца, он дал ей такие сильные капли, что они ей испортили внутренность. Им сводничала Золотухина, которая жила тут же в доме; Эмилия за несколько дней до того дня, в который назначен был побег, — выкинула, все это, само собою разумеется, делалось тайно от отца и матери, которые, впрочем, начинали подозревать связь своей дочери; наконец, в день их побега, мать, еще более убеждаемая словами пьяной женщины, Золотухиной, приняла все меры дабы воспрепятствовать побегу; это так сильно поразило Эмилию, что с ней сделался сильный обморок, конвульсии, и с этой минуты она почти не приходила в себя, ровно целую неделю она была в самом сильном сумасшествии, в самых ужасных терзаниях...» (ГМ, — 4, стр. 67 — 68). И. А. Оболенский в своих показаниях, данных 30 августа 1834 г., утверждал, что Эмилия Гебель умерла не от отравления, а от сильной горячки, что она вовсе не была соблазнена Почекой. «Люди, всегда более способные верить дурному, нежели хорошему, начали приписывать Почеке причину смерти Эмилии, полагая, что он был ее обольстителем. Но я, зная благородные чувства и поступки Почеки, я всегда готов был защищать, хотя бы пред целым светом, невинность Почеки» (там же, стр. 69). Огарев в своих показаниях отмечал: «История же Почеки состоит в слухах, которые носились о том, будто бы Почека обесчестил дочь одного почтеппого человека, музыканта г. Гебеля, который дает уроки на фортепьяно, и что сия девица после сего умерла, будто бы, от отравы, Почекою ей дайной. Но сии слухи, кажется, несправедливы; Почека был студентом в Московском университете, я после сего с ним не знаком» (Л XII, 340).
Близкий друг Почеки Н. В. Станкевич, хорошо знавший подробности его отношений с Эмилией Гебель, решительно отрицал его виновность и объяснял распространение порочащих Почеку слухов злонамеренной клеветой (см. его письмо к Я. М. Неверову от 14 сентября 1833 г., где упоминается и Герцен, скрытый под инициалом г. — «Переписка Николая Владимировича Станкевича (1830 — 1840)», М., 1914, стр. 245 — 247). См. также восторженную характеристику личности Почеки в воспоминаниях его университетского товарища Я. И. Костенецкого («Русский архив», 1887, № 1, стр. 111). По-видимому, Герцен впоследствии полностью удостоверился в невиновности Почеки. В «Былом и думах» он писал: «Я помню юношеские оргии, разгульные минуты, хватавшие иногда через край, я не помню ни одной безнравственной истории в нашем кругу, ничего такого, от чего человек серьезно » (VIII, 151). См. выше письмо 10 и комментарий к нему.
— См. выше письмо 18.
О какой тайне писал к Вам Огарев... — В своем ответе следственной комиссии от 20 августа 1834 г. по этому поводу Огарев разъяснял: «Писал я к г. Герцену о моем состоянии, которое в то время было совершенно поэтическое, восторженное, прося письма сего никому не показывать, т. е. держать в тайне. Тайна же сия состояла именно в том, что я не хотел, чтобы кто-либо, кроме г. Герцена, знал о моем состоянии и о стихах, которые я в сем письме писал, но которых теперь не помню. Кажется, впоследствии я собирался их печатать, но остался ли у меня экземпляр оных, не знаю. Г-н Сатин счел себя обиженным, — за сие отвечать не мигу» (Л
... и оскорбленный Сатин писал ко мне об этом из Тамбова в июле 1833 г. — Это письмо Сатина к Герцену неизвестно. 28 июля 1833 г. Сатин писал Огареву из деревни Сергеевка: «Прости мне, я не могу писать к тебе теперь много, ибо я весь расстроен, растерян, писал сейчас весьма длинное, беспорядочное письмо к Герцену, и еще не утихли сильные волнения души моей» (ЦГИАМ, ф. 109, 1 эксп., № 239, ч. I, л. А, 1834, л. 95 об.).
«Эдинбургского обозрения» ~ переведенную в «Телескоп» два года тому назад. — Речь идет о переводе анонимной статьи «Современный дух анализа и критики», напечатанном в № 19 «Телескопа» за 1832 г. (стр. 273 — 309). Заметку Герцена об этой статье, начинающуюся словами «Развитие человечества, как и одного человека», см. в т. I, стр. 26 — 28.
... следующие слова Гиво... — Герцен ссылается на следующее высказывание, приведенное им в зачеркнутом варианте упомянутой выше заметки: «Гизо, принужденный после 30 июля отказаться от министерства, с свойственною ему благородностию говорил, что весьма справедливо, что его исключили, ибо люди, произведшие переворот, не годятся в состоянии спокойствия» (I, 463).
... — Имеется в виду изъятая у Герцена при аресте статья «3 августа 1833. Людмиле Александр» (I, 56 — 58). Аллегория, несомненно, имела революционный подтекст.
В одном письме она желает Вам достижения славной цели своей... — Это письмо неизвестно. (Герцен в 1835 г. сжег все адресованные ему письма Л. В. Пассек — см. письмо 122). В «Былом и думах» Герцен писал о Л. В. Пассек: «... мы вместе мечтали о будущем, о ссылке, о казематах, она была на все готова. Внешняя сторона жизни никогда но рисовалась светлой в наших фантазиях, обреченные на бон с чудовищною силою, успех нам казался почти невозможным...» (VIII, 331).
Во «всеподданнейшем докладе» следственной комиссии царю от 21 января 1835 г. сообщалось: «Герцен был еще вопрошаем по переписке его с девицею Людмилою Пассек, заключающей в себе выражения и некоторые иносказания, казавшиеся по началу сомнительными. Но ответами его и самыми письмами девицы Пассек объяснилось, что сношения их ограничиваются одною взаимною друг к другу привязанностию. Посему Пассек не была требована к ответствию» цит. дело, ч. I, лл. 154 об. — 155).
~ что мне 18 лет и проч.»? — Речь идет о письме Н. П. Огарева от 3 — 4 сентября 1832 г. Отвечая следственной комиссии на этот же вопрос 24 сентября 1834 г., Огарев указал: «Что за статья сия, я не помню и впоследствии не писал. О том, что наша цивилизация XVIII века, а не XIX, я думал потому, что во Франции, которая мне кажется как бы вождем европейской цивилизации, во Франции в XIX веке наибольшая власть в руках среднего сословия, а у нас в руках высшего сословия, как то было во Франции в XVIII столетии; у нас в XIX столетии аристократия еще наследственная, а во Франции аристократия промышленников — денежная. Кажется, эта мысль должна была служить основанием предположенной статье. Не помню, о каком месте из книги „Philosophie du droit” я помянул в письме. Творить мне хотелось бы на поприще гражданской деятельности, но для сего надобна служба и влияние. 18-летнему мальчику это невозможно, и это тогда мне было очень досадно» (ЛН, — 293).
В донесении председателя следственной комиссии Голицына в III отделение от 8 сентября 1834 г. о Герцене сказано: «Герцен подвергнут аресту по дружественной связи с Огаревым. Он человек самых молодых лет, с пылким воображением, способностями и хорошим образованием. В пении пасквильных стихов не участвовал, но замечается зараженным духом времени. Это видно из бумаг и ответов его. Впрочем, никаких злоумышлении или связей с людьми неблагонамеренными доселе ни в чем не обнаружено» (л. 70).