Утраченные произведения Герцена 1830-х годов
Справка
Переписка Герцена и другие источники свидетельствуют о том, что до нас не дошел ряд его произведений 1830-х годов. Бóльшая часть рукописей, оставленных Герценом, при отъезде за границу, в Москве, погибла у его брата Егора Ивановича. Много лет спустя, в 1872 г., Т. П. Пассек отыскала разрозненные остатки этих рукописей в доме Е. И. Герцена в Сивцевом-Вражке (см. об этом комментарий к сохранившемуся отрывку повести «О себе»). Рукописи эти вновь утрачены.
«Идеалисты тридцатых годов. Биографический этюд» («П. В. Анненков и его друзья», СПб., 1892, стр. 1 – 110). Для суждения об утраченных произведениях Анненков располагал, однако, крайне недостаточными данными, и догадки его, в большинстве случаев, оказались несостоятельными. Более обширные материалы имелись в распоряжении Е. С. Некрасовой, поместившей в 1895 г., в «Северном вестнике», № 9, стр. 89 – 121, статью «Юношеские литературные труды Герцена».
несомненно существовавших произведениях Герцена. Неосуществленные замыслы Герцена не рассматриваются.
«писал философскую » («Былое и думы», гл III). В 1833–1834 гг. Герцен писал критические разборы. Об этом он сообщает в письме к Н. А. Захарьиной от 30 января 1838 г.: «Я выписал из Москвы оставленные мною две целые книги писанных разборов на сочинения, которые я читал в 1833 и 1834 годах <…> (из этих тетрадей печатная статья моя „Гофман")».
Летом 1834 г. в печати находилась рукопись Герцена, озаглавленная «Состояние народного просвещения в некоторых странах Германии». Работа была посвящена изложению и переводу книги В. Кузена «Rapport sur l’état de l’instruction publique dans quelques pays de l’Allemagne». (Р., 1832–1833). Отпечатанные листы книги находились в следственном деле комиссии С. М. Голицына, рассматривавшей бумаги Герцена, Огарева и других лиц после их ареста в 1834 г. В настоящее время листы книги в деле отсутствуют; сохранился лишь составленный Герценом список лиц, которым книга должна была быть послана по выходе ее в свет[332].
«сочинениями и переводами с иностранных языков», Герцен перечислил, наряду с дошедшими до нас произведениями, и некоторые утраченные. Герцен назвал: 1) уже упомянутое изложение книги Кузена; 2) статью «О человеке в зоогностическом отношении» (возможно, это лишь другое название известной нам статьи «О месте человека в природе»); 3) статью о книге сен-симониста Ф. -Ж. Бюше (Buchez) «L’introduction à la science de l’histoire, ou science du développement de l’humanité» Р. 1833 (Герцен сообщил, что две последние статьи были переданы им Н. А. Полевому); 4) начатые «сцены из развития христианской религии» и 5) «некоторые разборы и этюды, наиболее касающиеся до германской литературы» (речь идет, очевидно, о цикле, к которому принадлежала статья «Гофман», ср. выше примеч. к стр. 80)[333].
К 1833–1834 гг. относится, повидимому, аллегория «Неаполь и Везувий». Герцен вспоминает ео в письме к невесте от 9 февраля 1838 г., перечитывая свои письма к ней 1833–1834 гг.: «Аллегорию „Неаполь и Везувий", хоть я и сам писал, но не понимаю; это так-таки просто вздор». Ср. комментарии к аллегории «З августа 1833».
В 1836 г. Герцен начал работать над «Письмами о Казани, Перми и Вятке». Из них до нас дошло только первое (см. комментарий к «Письму из провинции»). 7 июля 1837 г. Герцен сообщает Н. А. Захарьиной: «Я пишу теперь „Письмо из Вятки", это – карикатура <…>». Характеристика «Письма из Вятки» как произведения сатирического позволяет отнести к нему же строки из письма к Н. А. Захарьиной от 11–18 января 1838 г.; в этом письме Герцен в числе своих произведений называет «Путевые письма», которые носят клеймо «самой злой, ядовитой иронии». В том же письме это произведение именуется «Письма к товарищам: Пермь, Вятка и Владимир». Работа над циклом, очевидно, не была закончена. В письме к Кетчеру от 22–25 февраля 1838 г. Герцен сообщает: «Я, было, взялся за „Вятские письма", да так показались мне плоски, что я чуть их не сжег».
«Третью встречу». Осенью 1836 г. он сообщает Кетчеру и Сазонову: «„Встречи"; это три статьи, из коих одна вам известна: „Германский путешественник" (поправленный) и две другие: „Человек в венгерке" <„Вторая встреча"> <…> третья – „Швед" („Мысль и откровение")». В том же письме Герцен связывает «Мысль и откровение» с повестью «Там», впоследствии переработанной в «Елену» (см. комментарии к «Елене»).
«I Maestri», а 19 июня он сообщил ей же, что статья эта окончена. В конце июня 1837 г. Герцен писал невесте: «Эта статья „I Maestri" – первый опыт прямо рассказывать воспоминания из моей жизни, и она удачна. „Встреча", которая у тебя, – частный случай; эта уже захватывает более и представляет меня в 1833, 1835, 1837 году, – годы, отмеченные в ней тремя встречами: Дмитриев, Витберг и Жуковский».
Не удовлетворенный «частными случаями», Герцен все пристальнее размышляет над созданием связной автобиографии. Последним «частным» автобиографическим опытом 1830-х годов явилась, очевидно, написанная в январе 1838 г. и дошедшая до нас только в виде маленького отрывка «Симпатия»; героиней этого произведения является вятская приятельница Герцена Полина Тромпетер (см. комментарии, стр. 520).
В течение некоторого периода Герцен одновременно работал над автобиографическим наброском «Симпатия» и над большой автобиографической повестью «О себе» (первоначально в письмах Герцен называет ее «Юность», «Юность и мечты», «Моя жизнь»). От этого итогового для автобиографических опытов Герцена в 1830-х годах произведения до нас дошла только часть VII главы (см. комментарий, стр. 502), но примерный состав его можно восстановить по письмам Герцена к невесте. В середине января 1838 г. были закончены первые шесть глав «О себе», охватывавшие, очевидно, доуниверситетский период. Глава VI носила название «Пропилеи»; «так названо вступление в юношество», – поясняет Герцен в письме к Н. А. Захарьиной от 19 января. Названия других глав – «Дитя», «Огарев», «Деревня» – устанавливаются по письму Герцена к невесте от 20 октября 1837 г. и по ее письму от 15 марта 1838 г. (Изд. Павл., т. VII, стр. 516). Из письма к Н. А. Захарьиной от 14 марта мы узнаем, что Герцен написал VIII главу – «о любви к Люд<миле> П<ассек>». «Далее, – сообщает он в том же письме, – описана самая черная эпоха, от 9 июля 1834 до 20-го», – т. е. от ареста Огарева до встречи Герцена с Н. А. и «прогулки на кладбище», которая предшествовала аресту Герцена (в ночь на 21 июля). В письме от 21 марта Герцен приводит названия этих глав: «Ландыш» и «Ανἀγχη» (по-древнегречески – рок). Вслед затем сразу же были написаны «20 июля» (письмо от 16 марта) и «воспоминания о Кр<утицах> и 1834» (письмо от 17 марта). Наконец, из письма от 1 апреля выясняется, что «тетрадь „О себе"» «переписана» и «кончена почти» и что повествование завершают «Крутицы, сентенция и 9 апреля».
Автобиографические опыты Герцена 1830-х годов переплетаются между собой. В «I Maestri», под именем «Калибан-гиена», был выведен вятский губернатор Тюфяев. Этот же сатирический персонаж появляется и в другой не дошедшей до нас повести «Его превосходительство», которую Герцен начал писать в феврале 1838 г. В то же время этот сюжет Герцен мыслил как часть трилогии, в которую должна была войти повесть «Елена» (см. комментарии к ней). 20 февраля 1838 г. Герцен писал Н. А.: «Повесть новая идет на лад. Вот в чем дело: муж мерзавец и жена ангел; муж под судом и дает жену во взятку губернатору. Жена в отчаянии, чахотка, смерть. Муж пьян, и в день похорон губ<ернатор> получает владимирскую звезду, у него пир горой». В письме от 11 марта Герцен сообщил, что повесть «Его превосходительство» готова; «она дышит злобой», – добавляет Герцен.
«Лициния» (см. комментарии к произведению «Из римских сцен»).
Примечания
– Ф. III. Отд., 1 эксп. 1834 г., д. 239, прилож. к д. 85, л. 153 и сл. – Сообщено Я. 3. Черняком.
333. МОГИА – ф. 31, оп. 5, д. 88, лл. 150 об. – 151. Сообщено В. П. Гурьяновым.