141. Н. А. ЗАХАРЬИНОЙ
7 — 8 января 1838 г. Владимир.
7 января 1838. Владим<ир>.
Опять к тебе, опять к тебе, мой милый ангел. Я перечитывал свои статьи — все мелко, кроме «Maestri» и некоторых мест, все не говорит душе. Я взял твои письмы. Наташа, ну посмотри на меня, видишь ли ты этот восторг на лице, эту слезу?.. Который раз я перечитываю эту поэму, сладко, сладко. — Я пишу ко всем: «Друзья, друзья, не хочу вас обманывать, я не ваш, мне вас не надобно, идите своим путем, моя жизнь полна, имеет направление, цель, она выше вашей жизни, она жизнь для Natalie, жизнь ее, жизнь нас двоих. Ты, Огар<ев>, от меня ничего не требовал, кроме чтоб я был я, ну люби же меня по-прежнему и я тебя, и радуйся моему счастью». Да я и других всех готов любить. Музыкант может читать философские книги и политические, но все это hors d'oeuvre[109] — его назначение музыка. Мое — ты, остальное я буду схватывать на дороге, встречаться, благословлять, жать руку и пройду мимо. Я вас не забуду, пилигрим всегда вспомнит дерево, под которым он отдыхал, идучи в страну обетованную. И ты стояла возле меня всю жизнь, и я искал великого! Ты хотела повергнуть свое существование в мое, исчезнуть в нем — нет, я повергаю свое в небесную душу твою, ангел-хранитель. Addio! Addio! всему миру.
Наташа! Почти нет возможности, чтоб я не увиделся с тобою в Загорье. Так или иначе я буду там. Но, может, надобно будет не видаться с княгиней и ни с кем — это твое дело устроить. Итак, вот она, надежда, совершающаяся рядом с нами, вот она! Не думай, что это мечты, — все обдумано, все расположено, и четыре месяца на исполнение. И мы увидимся без них, — так, как ты этого хотела. Что со мною будет, когда я буду подъезжать к святому месту, где живет ангел? — Одно может помешать — ежели папенька приедет сюда прежде вашего отъезда, — но это мудрено себе представить, я знаю его сборы, да и тут можно положиться на мою хитрость. — Чудеса, в каждом письме моем есть намеки, и он отвечает на них, — но как отвечает — как будто совсем не понимает, и для чего эта комедия, не понимаю.
С нетерпением буду ждать твоего ответа — он будет радостен. Прощай, Natalie — не прелестна ли наша жизнь. Даже эти четыре года (когда совсем пройдут) примут величественный характер, исполненный поэзии — одно пятно на них, но сколько слез раскаяния лилось на это пятно, но
Une mer у passerait sans laver la tache
Car l'abîme est immense et la tache est au fond.
Но милосерд бог — увидим, чем кончится la maledetta. storia[110], как говорят итальянцы
— твой Александр.
Печатается по автографу (ЛБ). Впервые опубликовано: II, 10 — 11.
Даже эти четыре года... — Годы тюрьмы и ссылки. ~ — См. комментарий к письму 47.
— Ред.
— Ред.