181. Н. А. ЗАХАРЬИНОЙ
5 — 6 мая 1838 г. Владимир.
5-е Четверг. 11 часов утра.
Обо мне, как о больном, надобно писать каждые два-три часа бюльтени. То улыбка, то слеза, то пот холодный и ужас, то надежда, вера, то сомнение винтит душу...
Вчера маленькая записочка от тебя — кажется, я спокойное сегодня. Но зачем же ты в записке не пишешь, едешь или нет теперь, вперед ли посылается Матвей или нет. — Твоя вера велика, Наташа, но взгляни же теперь на всю необъятность моей любви, и опять повторю: не брани. Было время, ты с скорбью, с отчаяньем писала ко мне, когда я сидел в Крут<ицах>, а я был покоен, я утешал тебя. Вспомни, что и в вятской жизни я умел переносить отказы и «мытарства», что вырвется грустный звук и покроется светлой песнью любви. Минуты черные происходили от угрызений — это дело другое. Я знаю, что я тверд, что могу много вынести; но... мое настоящее положение раскрыло разом и все надежды и все раны, кровь струится отвсюда и благословение бога тускнеет местами от проклятия толпы. Счастливая — ты не знаешь всего, что могут сделать против нас, ангел, ты не можешь постигнуть всех гнусностей людских. А я, выпивший до дна чашу жизни, живший 3 года с толпою, в толпе, — я знаю. Толпа, имевшая силу распить Христа, продать его, — сильна! А мы сильны любовью, смелостью и зато слабы материально. Вот тебе доказательства.
Полтора месяца неусыпных трудов, всякого рода пожертвований едва учредили положительную возможность венчаться, и вся эта возможность рухнет, ежели успеют предупредить архиерея. Конечно, есть тень вероятия, что я склоню его на свою сторону; но верно ли это? Малейшая злонамеренность может все остановить, но однако тут я испытал, какую власть имеет человек не из толпы над людьми, когда я расскажу подробности, ты увидишь, мог ли бы другой так склонять. Оно страшнее теперь, потому что ближе, но я спокойнее, Теперь остается ДВАДЦАТЬ ДНЕЙ. — У меня одна молитва, лишь бы все оборвалось на моей голове, и это не для тебя я желаю, а для себя, мне легко страдать и думать, что страдаю за Наташу, но пылинка на тебя — и я руками готов изорвать свою грудь, и черная волна отчаянья захлестнет душу.
Деньги из Вятки еще получил, покаместь довольно. Ну прощай, писать неловко, пора говорить.
О Наташа, как ты счастлива, быть так любимой, знать это. Нет, с гордостью говорю — тебя жалеть не надобно.
<9 мая?>
Конец переписке.
Примечания
(ЛБ). Впервые опубликовано: Изд. Павл., , стр. 587 — 588. На л. 1 автографа помета Герцена: «Мая 1838»; на обороте его помета: «(271) CCLXXI» и Н. А. Захарьиной: «получила во Владимире 9-го мая». Возможно, что именно в этот день, прежде чем отдать и письмо Наталье Александровне, на л. 2, остававшемся незаполненным, Герцен сделал надпись: «Конец переписке».
— 4 мая 1838 г. (Изд. Павл., стр. 584 — 585).
... не брани. — Отвечая на письмо Герцена от 23 — 26 апреля, Наталья Александровна писала 1 мая: «Твое письмо поразило меня, взволновало ужасно, заставило страдать, отняло покой... я не прощаю тебе этой любви!» стр. 585).
—