193. H. И. и Т. А. АСТРАКОВЫМ
Около 20 июля 1838 г. Владимир.
Собирался давно писать к тебе, да вот что значит pater familias[150] — хлопоты, кейф — и дождался строжайшей реприманды. Завтра едем и до 10 августа не вернемся. Лафонтень, нечитаемой памяти, говорил: «Счастливо то семейство, о котором нечего сказать и ничего не говорят» (поэтому я думаю, что Швеция — рай земной), а я, должно быть, еще счастливее, потому что и сам не знаю, что сказать об нас. По обыкновению читаю много, и, собственно, перемена в том, что то время, которое встарь проводил, думая об Наташе, провожу с нею.
Моя жена из papier mâché, раза три была больна, чуть ветер дунет — простудилась.
Прощайте. В молчанье виноват; но будьте уверены, что любовь к вам, друзья, не простыла и не простынет, она, как кавказская вода, вечно +80° по Реомюру.
Прощайте.
А. Герцен.
Сколько я должен Сазонову, нельзя ли узнать — скоро у меня будут деньги, пиши не прежде 10 августа.
Примечания
НПГ, стр. 25 — 26.
Н. А. Герцен сообщала в своем письме: «Теперь мы собираемся в деревню Льва Ал<ексеевича>, в Покровское, недалеко от Москвы, но надо будет ее объехать; может, пробудем там недели три. В письмах его и тени нет неудовольствия — ни облачка, ни облачка на нашем небе! Теперь сказать вам о своем житье-бытье: ежели не читаем книгу — то скитаемся по полям и горам и читаем природу, и бульвар здесь есть, и на бульваре публика есть — но нам тесно с добрыми людьми, мы уходим туда, где и следа их нет, за заставу, далеко — виды отовсюду прелестные, возвращаемся домой поздно, усталые, в пыли, ни с кем не знакомы решительно, кроме семейства Куруты, да и на что нам знакомые во Владимире? »
Письмо Астраковых, на которое отвечают Н. А. и А. И. Герцены, неизвестно. Содержание письма отчасти проясняется из первых строк письма Н. А. Герцен: «А вы, Татьяна Алексеевна, как жестоко наказываете: “Забыли”. — Кто же и кого же забыли — мы —вас!! » (НПГ, стр. 25).
... Строжайшей реприманды. — Т. е. выговора со стороны Т. А. Астраковой.
— В детстве Герцен читал и перечитывал «раза по два» (VIII, 47; I, 266) романы сентиментального немецкого писателя августа Лафонтена, пошлость которых и «приторную паточную сентиментальность» он осудил уже в «Гофмане» (I, 70).
Сколько я должен Сазонову... — Н. И. Сазонов ссудил Герцена 900 рублями, в связи с расходами, вызванными предстоявшей женитьбой. Т. А. Астракова писала впоследствии в своих воспоминаниях о друзьях Герцена: «Все они были люди безденежные и жили одним жалованьем. Один Сазонов имел довольно большие средства, к нему и обратились с просьбой о деньгах. Он охотно согласился и выдал 400 рублей <...> 400 рублей оказалось далеко не достаточно; Сазонов обещал дать больше, но не давал еще <...> Наконец Николаю <Астракову> удалось залучить к себе Сазонова; он рассказал ему, что за ним дело стоит и может нехорошо кончиться. На следующий день Сазонов прислал деньги; по сделанному расчету оказался недостаток еще в 150 рублях. Николай добавил их из своего жалованья, взявши его вперед» (Пассек,
... скоро у меня будут деньги... — В «Былом и думах» Герцен сообщает, что вскоре брат Натальи Александровны — А. А. Яковлев («Химик») прислал им 10 000 ассигнациями (около 3000 рублей серебром) из ее приданого — VIII, 377.
[150] отец семейства (лат.). — Ред.