28. Н. А. ЗАХАРЬИНОЙ
21 февраля 1835 г. Москва.
В горестях есть какая-то сильная поэзия. Вообрази себе ну минуту, когда Христос сказал, что его предадут ученики, и опечаленный Иоанн, юноша-любимец, склонил свою главу на грудь Спасителя. Какое счастие может сравниться с этой минутою — для них обоих. Как сладко было склонить Иоанну свою голову на эту грудь, в которой созрела мысль перерождения человека и в которой были силы и выполнить ее, и сесть рядом с богом, и погибнуть за людей. И с каким чувством смотрел Христос на евангелиста-поэта, который так вполне понял его и так чисто предался ему. Но где же наш Христос? Кому мы глазами; пусть бы нас ненавидели, это всё лучше. Вот колодник Петр в цепях приближается к Риму, и весь народ бежит встретить его; нас кто встретит и кто проводит? Может, один смех. Меня в комиссии обвиняли в сен-симонизме; я не с<ен>-симонист, но вполне чувствую многое с ним заодно. Нет жизни истинной без веры...
Господи, как этот опыт показал мне людей; нынче в моде ругать людей и век, не потому я говорю, а по глубокому убеждению... Одни грустные звуки вырываются из моей души нынче, она похожа на монастырский колокол...
Статью ты получила, слышал я сейчас; прошу обратить внимание на IV главу (разговор игумна, с эпиграфом из Августина), но, может, лучшее, остальное всё — гиль... Твое беспристрастное мнение о ней. Addio.
21 февраля.
На обороте: Наташе.
Примечания
(ЛБ) Впервые опубликовано: Изд. Павл., стр. 8 — 9. Год определяется упоминанием о «Легенде», написанной в феврале 1835 г.
Меня в комиссии обвиняли в сен-симонизме... — См. в настоящем томе материалы допросов Герцена, а также главу XII части второй «Былого и дум» (VIII, 203-218).
Статью ты получила... — Речь идет о «Легенде» (I, 81 — 106), написанной Герценом в Крутицких казармах и посвященной «сестре Наташе». Впоследствии «Легенда» была переработана. Первоначальная редакция остается неизвестной.
... прошу обратить внимание на IV — В четвертой главе «Легенды» игумен говорит своему ученику о величии апостольского призвания. Герцен откликается здесь в несколько завуалированной форме на пропагандистскую деятельность сен-симонистов. «Что может быть выше призвания апостольского?.. — говорит игумен. — С живым словом в душе, с пламенною верой, с пламенной любовью ко всему человечеству и к каждому человеку идет он в общество людей. Для их блага переносит гонения и страдания; в их души, не отверстые истине, зароняет слово веры — и какое наслаждение, когда слово не погибнет — разовьется» (I, 93). В окончательной редакции «Легенды» эпиграфом к главе IV служат две цитаты из евангелия. Возможно, что первоначально III и IV главы составляли одну IV главу, с эпиграфом из св. Августина: «Две любви создали две веси: любовь к себе до презрения бога — весь земную, любовь бога до презрения себя — весь небесную», перемещенным затем в главу III «Легенды». Третьей главой могла быть не пронумерованная в беловом автографе глава <IIа> (I, 86).