33. Н. А. ЗАХАРЬИНОЙ
10 апреля 1835 г. Москва.
За несколько часов до отъезда, я еще пишу, и пишу к тебе; к тебе будет последний звук отъезжающего. Вчерашнее посещение растаяло мое каменное направление, в котором я хотел ехать. Нет, я не камень, мне было нынче грустно ночью, очень грустно. Natalie, Natalie, я много теряю в Москве, что у меня только есть. О, тяжко чувство разлуки, и разлуки невольной. Но такова судьба, которой я отдался; она влечет меня, и я покоряюсь. Когда же мы увидимся? Где? Все это темно; но ярко воспоминание твоей дружбы, изгнанник никогда не забудет спою прелестную сестру.
Итак, участь голубя тебя не пугает, голубь — что-то небесное, от него навевает не землею. Именно чистота твоей души вчepa так сильно на меня действовала.
Все это писано при жандармах. 10 апреля 1835. 9 часов[30].
Примечания
Печатается по автографу (ЛБ). «Былого и дум» («Былое и думы» Искандера, т. II, Лондон, 1861, стр. 119 — 120 — см. VIII, 394). Полностью: Изд. Павл., стр. 12. На автографе надпись Натальи Александровны карандашом: «Моя любимая записка. Когда-то мы прочтем вместе это беспредельное может быть!.. Когда посмотрим на эти царские врата, m которыми святая святых?» 23 января 1838 г. Наталья Александровна писала о ней: «Любимая моя записка до 36 (года) — это последняя из Крутиц, 10-е апреля, на ней ты увидишь мою любовь, написанную слезами, ее я читала несчетно раз, и несчетно раз плакала над нею, даже среди самых ярких надежд, так глубоко канули в сердце твои слова: „Итак; ”. Там это „может быть”, которое было первым пророчеством твоей любви <...> Это „может быть” я подчеркнула тогда же; ru увидишь» (Изд. Павл., стр. 436). При публикации письма Герцен сделал к ному следующее примечание: «На этой записке видны следы слез, и слово „может быть” подчеркнуто два раза ею. Natalie эту записку носила О собой несколько месяцев» (VIII. 394). Вариант этого письма см. в автобиографическом отрывке Герцена, входившем в состав повести «О себе» — «Часов в восемь навестил меня...» (I, 253 — 254). Впоследствии Герценом подчеркнут текст: «За несколько часов до отъезда ~ каменное направление» и «Итак, участь голубя тебя не пугает».
Вчерашнее посещение... — 9 апреля, накануне отправления Герцена в ссылку, ему было разрешено непродолжительное свидание с Натальей Александровной. «Долго святил я этот день в моей памяти, — писал Герцен в „Былом и думах”, — это — одно из счастливейших мгновений в моей жизни» (VIII, 218). В автобиографическом отрывке «Часов в восемь навестил меня...» Герцен также описал это свидание (I, 251 — 252). Во «Второй встрече» Герцен следующим образом охарактеризовал 9 апреля: «... день свидания после мрачной разлуки, день разлуки после мрачного свидания. В этот день переломилось мое существование...» (I, 123).
— Герцен аллегорически сравнивает себя с ракетой, а Наталью Александровну — с голубем, привязанным к ракете (см. также письмо 60 и комментарий к письму 67). Тот асе вопрос, не пугает ли Наталью Александровну участь голубя, Герцен задал ей впервые во время их свидания в Крутицах (см. комментарий к письму 53). 3 июня 1835 г. Наталья Александровна писала Герцену: «... о, пусть я погибну, как голубь, но участью моею не променяюсь ни с кем!» (Изд. Павл., стр. 15). См. также письмо 172.
... за мною пришли. — Утром 10 апреля дежурный жандармский офицер отвез Герцена в дом московского генерал-губернатора, где ему разрешено было прощание с родными; после этого Герцен был отправлен с жандармом в Пермь по Владимирской дороге (см. I, 253 — 254, и VIII, 219).
[30] Позднейшая приписка Герцена: Не хочу, ангел мой, чтоб ты без любимой записки встретила 9 апреля. Да, может быть теперь ясно...
— на этом листке недоставало этого слова.
Твой
1838 г. 3 апреля.