185. H. X. КЕТЧЕРУ
23 марта 1844 г. Москва.
Рукой Н. А. Герцен:
Бранишь ты меня, caro, за прошлое письмо? Ну, прости для праздника Христова. Многое хотелось бы сказать тебе, а писать — ведь дело мудреное. Теперь у нас Лиза больна, жестокая лихорадка, я ездила ее навестить, да и сама простудилась, сижу дома. А дети молодцы, когда ты увидишь Николеньку, то примешь его за Сашу, премиленький мальчик.
Слышала и Рубини, и Тамбурини, хорошо, но не вполне. Прошлого года, помнишь, мы были вместе, а нонче при разъезде не мелькала в толпе шляпа с широкими полями, ни плащ, подбитый красным. Хорошо и Светлое воскресенье мы встретили тогда. — Странно, примешься писать, подумаешь, что напишешь много, ан напишется мало, иное не достойно бумаги, иного бумага не достойна. — Зачем ты так мало пишешь о том, что собственно касается до тебя, а ведь уж я просила об этом? — Прощай, уступаю место общим интересам.
Рукой Саши Герцена:
Кетчер! Христос воскресе!
Рукой Е. Б. Грановской:
23 марта 1844. Москва.
Эти строки тебе вручит сослуживец твой, Август Иванович Тиме — добрейший немец и Medicinae D-r, тебе, верно, будет приятно видеть человека, так недавно видевшего всех нас. — Особенного сообщить нечего, кроме того, что Крюков очень болен. Все идет по-прежнему, успех Гр<ановского> беспримерен, я мало делаю, — правда, читаю, но пера в руки не беру. Твои выходки насчет письма о Петерб<урге> и справедливы и нет, все берется там только в антиномическом смысле, а оно и не имеет целью быть руководством к изучению — и с твоими замечаниями нельзя со всеми согласиться, хотя в них и нет таких вопиющих неправд, как в письме Виссар<иона>. — Я собирался писать ответ ему, но не знал, когда поедет Тиме, а он едет сегодня и теперь здесь. — Прощай. — Часто, очень часто поминают тебя Мих<аил> Сем<енович>, Богданов и пр. — Грановский припишет.
Рукой Т. Н. Грановского:
Давно собирался писать к тебе, собирался даже сам ехать в Петербург, и все это, т. е. и письмо, и поездка не состоялись. Лиза моя больна. Теперь несколько лучше. Мы ждем тебя сюда к 9 мая. Я уже дал обет в случае твоего приезда дать такой банкет, о котором будет говорить отдаленное потомство (т. е. Грановский XXII столетия упомянет на своих лекциях)[156]. В Петербург я хотел ехать только для тебя, тебе, следовательно, приехать для нас (ибо он все-таки не поехал для тебя)[157]. На днях провели вечер у Мих<аила> Сем<еновича> и крепко вспоминали о тебе, т. е. о каком-то плуте Котельникове, служившем в Курске[158].
Нападения на мои лекции пока прекратились. Ругают их теперь только Глинка, Дмитриев и подобные.
Кланяйся Белинскому, Панаеву и Языкову. Всем остальным можешь и не кланяться.
Е. В. Грановской:
Мерси за ботинки.
Печатается по автографу (ЛБ). Впервые опубликовано, по копии: Л III, 390; приписки Н. А. Герцен, Саши Герцена и Е. Б. Грановской — ГНМ, 100—101, приписка Т. Н. Грановского — , II, 463.
К письму приложен рисунок Саши Герцена.
...успех Гр<ановского> беспримерен... — О лекциях Т. Н. Грановского см. письмо 168 и комментарий к нему.
<урге> ∞ как в письме Виссар<иона>. — Имеются в виду письма Кетчера и Белинского, в которых речь шла о фельетоне Герцена «Москва и Петербург» (не сохранились). Фельетон широко распространялся в списках в период ожесточенных споров между «западниками» и славянофилами в 1843—1844 гг. Очевидно, именно в это время познакомился с ним и Белинский. Фельетон построен на популярном в литературе сопоставлении двух столиц, которое давало материал для постановки вопроса об исторических путях развития России и русской национальной культуры. Проводя свою «антиномию», Герцен не отдавал предпочтения ни одной из столиц, становясь, таким образом, как бы вне споров славянофилов и «западников». Естественно, что это должно было встретить категорический протест со стороны Белинского. Полемику с Герценом он перенес в печать: в статье «Петербург и Москва» (сб. «Физиология Петербурга», 1845 г.) Белинский, не называя имени Герцена, возражает против высказанной в фельетоне мысли о том, что у Петербурга нет истории и нет будущего. «Многие, — писал Белинский, — не шутя уверяют, что это город без исторической святыни, без преданий, без связи с родной страною, город, построенный на сваях и расчете. Все эти мнения немного уж устарели, и их пора бы оставить» (Белинский, VIII, 393).
На днях провели вечер у Мих<аила> Сем<еновича> ∞ Котельникове, служившем в Курске— 18 марта 1844 г. Герцен и Грановский были у Щепкина. На следующий день Герцен записал в дневнике: «Превосходные рассказы Михаила Семеновича о своих былых годах и, между прочим, о мелком чиновничестве, „о протоколисте Котельникове", имя которого не должно изгладиться из истории бюрократии» (II, 343). Рассказ о Котельникове Герцен не только записал в своем дневнике, но вспомнил его впоследствии в «Былом и думах» (VIII, 222—223). В записи Щепкина рассказ о Котельникове был опубликован только в 1864 г. (см. М. С. Щепкин. Записки. Письма. Современники о М. С. Щепкине. М., «Искусство». 1952, стр. 123‒124).
[155] Вставка рукой Герцена. – Ред.
– Ред.
[157] Вставка рукой Герцена. – Ред.
[158] Вставка рукой Герцена. – Ред.