Герцен А. И. - Кетчеру Н. Х., 15 - 16 ноября 1844 г.

208. Н. X. КЕТЧЕРУ

15—16 ноября 1844 г. Москва.

Здравствуй, Кетчер, твое письмецо с Мих<аилом> Сем<еновичем> получили, лучшая весть — насчет твоих видов перейти в Москву. М<ихаил> С<еменович> сказывал, что ты во время его присутствия ничего не делал, смотри не давай себя побеждать деятельному бездействию, у тебя на это развились в последнее время сильные поползновения. — Мы все до сего дня цветем и процветаем, и каждый по своему характеру: Гран<овский> с флюсом и зубною болью, Корш с испорченным желудком и с большим богатством желчи, Редкин с idée fixe[194] жениться; у меня в доме alles zu Diensten[195], Наташа все время была настолько здорова, насколько можно было желать в этом положении. Рожа и нарывы не возобновлялись, бывали частые головные боли, и все ими ограничивалось. — У Саши глисты и в твоем вкусе: какие-то упрямые, не поддающиеся ни цитварному с<емени>, ни красноречию. Бедный Крюков безнадежен, да Полуденский еще очень болен. Вот обо всех хороших знакомых.

Так как ты лишен органа миролюбия и доброго согласия, напротив, одарен целыми органами (величиною равными с стоящими в лютеранской церкви) бранолюбия, то напрасно оттаскал меня в своем письме два раза. 1-е. За «Ярбух», которого у меня по милой небрежности Тимофея Ник<олаевича> в доме не было ни на минуту, и который я, сидя у него за ужином, перелистывал. — Я его не читал и не мог читать. Впрочем, писанное в твоем письме я не знаю, почему тебя так поразило — это до того не новый нам взгляд, что далеко до твоего отъезда были об этом тысячи разговоров, споров etc. С твоим замечанием ты должен был обратиться прямо к Тимоф<ею> Н<иколаевичу>, а меня не за что тузить.

и что иной раз просто совестно послать такую даль человека. Сколько я его ни звал, он был у меня один раз. Да и, по правде, я не знаю ни пользы, ни удовольствия бывать ему у нас — хотя и рад, чтоб он ездил, но только не поневоле. У него жили здесь его родные Хвощинские, у которых он бывал часто. — Он меня просил купить на 80 руб. книг в то время, когда у меня не было денег, я ему купил сначала самонужнейшие, а потом он прикупил сам остальные, и я отдал деньги (а что дурно — это то, что он не все книги купил). Портной испортил ему панталоны — но этот портной не я, да и за это я ему велю даром сшить следующие. В доказательство прилагаю записку о расходах для него. Яне знаю, насколько следует исполнять его требования, есть ли что-нибудь fixe[196], положенное на его траты? — Грановский как-то осведомлялся и просил об нем.

A propos к деньгам. Ник<олай> Пл<атонович> дает в долю на издание журнала 5000 руб., которые я и ожидаю от Алексея Алексеевича. Я получил из Берлина на днях прекрасное письмо. Говорят, что ответ на просьбу о журнале уже получен. Как узнаю, в чем дело, припишу и не прежде отправлю письмо на почту.

16 ноября.

На журнал разрешения еще нет.

Рукой Н. А. Герцен:

<аила> Сем<еновича>, мы побежали с Сашкой наверх, чтоб видеть его и узнать о тебе. Итак, надежды на переселение опять восвояси! Опять ворчанью, спорам и брани несть конца... хорошо, хорошо, если так! Право, не надо пренебрегать так лучшим в жизни, ну, тебе лучше есть нас всех поедом вот на этом зеленом диване, который стоит в зале у нас, нежели на том, какой у тебя петербургский, — и приезжай сюда, и садись на этот диван, и бранись... (подумай, как это будет хорошо!). Уж коли выбор возможен — грех не воспользоваться. — Да скажи, пожалуйста, что с тобой, ты, кажется, впадаешь в Дергерцн<ость>, и правый и виноватый равны перед тобою. Откуда вырыл ты хандру в моем прошлом письме? Тогда как она дальше от меня, нежели когда-нибудь, может, и я не ясно говорю от привычки молчать и думать, что невысказанное яснее передается, на этот раз вы б не поспорили с Александром Notez bien cela!..[197], — и ему показалось что-то в этом роде, но я говорю решительно, что это несправедливо. Не в пошло-спокойную, обыкновенную мелко-заботливую жизнь превратилось мое тревожное, судорожное существование — а — не знаю что — может, и явление Николеньки на свет — убило во мне огромную долю эгоизма; право, я чувствую, что жизнь приняла другое направление, стала яснее, шире, спокойнее, прошла охота анализа, настоящая минута занимает более, нежели прошедшее и будущее... На этом мне что-то помешало, и прервана нить философствования, не хочется снова толковать, надеюсь, что ты теперь понял меня, особенно то, что еще не досказано, — не правда ли?

Я как-то крепко в это верую. Благодарю за билет с шамп<анского>, так и вижу, как ты отмачивал его слюнями. — А я, с тех пор как путь установился, разъезжаю, была и в опере, катаюсь раза два в день. Гр<ановский> был болен недели три, а Лиза все пирует по балам, по свадьбам, у нас вовсе не бывает почти. Я прочла «Жанн» Ж<орж> 3<анд>, мне показалось скучно, бледно и бедно, читаю M-me Necker о воспитании. — За Сатина ты бранишься напрасно, все, что он требует, исполняется, что же еще нужно? У нас не бывает, хотя мы и звали и просили его, ну, видно, не хочется, да и немудрено. Корши[198] все процветают, славная семья, досадно только мне на него, что слишком тонкие носки носит. Ты пишешь, что посылаешь Б<откина> письмо к Бел<инскому>, — мы не получили. — Прощай, следующий раз уж кто-нибудь другой напишет за меня, хотелось бы, чтоб ты был здесь теперь, нянчить детей, Александра, пока за меня... все они здоровы и хороши, мне кажется, очень. Я тоже здорова. 23 именины Ал<ександра>, поздравь, напиши. Прощай, жму руку. — Н. Г.

Славянофильство доходит до какого-то комического безумия, Грановский написал диссертацию, в которой доказывает, что Волин не существовал, потеря этой фортеции свела с ума Шевырева, Бодянского и компанию, плач и стенание, Сарагосса взята, они начали делать Гр<ановскому> всевозможные неприятности, требовали, чтоб возвратить от факультета диссертацию etc. «Москвитянин» перешел к Ивану Васильевичу — он, конечно, лучший из всех этих господ, но — вспомни твое прошлое письмо — что на таких ложных основаниях можно поставить? Алексей Степ<анович> — Ноздрев партии «Москвитянина» какой-то — стареется, болтает, болтает, без простосердечия Ал<ександра> Ив<ановича> Тургенева, византийский диалектик и бердичевский цыган. Все они скучны и несносны. — Я, может, пришлю Краевскому «Сказание о взятии Винеты».

Доволен ли объявлением о pyrethrum?

Я сейчас из «Somnambula» — и доволен, вероятно, твои уши образовались теперь так, что Salvi и слушать не станешь — ну, а нашему брату оно тово. К<онстантин> Сер<геевич> говорит, что, если Виардо приедет сюда, он и тогда не станет хлопать — потому только, что у вас очень хлопали.

Занимаюсь статьей, которую начал в Покровском, об отношении естествоведения к современной философии, идет недурно. Хожу постоянно к Глебову на лекции сравнит<ельной> анатомии и почитываю разные разности, между прочим, физиологию Иог<анна> Мюллера.

Да что же письмо Зиновьеву?

Виссариону искренний поклон, жаль, что он хворает. Кланяйся Анненкову. — Я не получал 11 № «От<ечественных> зап<исок>»>, вероятно, по аккуратности Иванова, которого целомудрие и благодушие так восхваляются в «От<ечественных> зап<исках>».

Михаилу Александровичу и наследнику его — каламбур.

Примечания

ЛБ). Впервые опубликовано, по копии: Л II, 419—422; приписки Н. А. Герцен — ГНМ, 105—106 (приписка H. A. Герцен «Видаешь ли Петрушу?» написана на первом листе письма, сбоку, на полях, и пропущена в этой публикации).

Год определяется содержанием письма: сообщения о хлопотах, связанных с журналом, о безнадежном состоянии Крюкова, о болезни Полуденского и об ожидании ребенка (Тата). Дата «16 ноября» переправлена Герценом из «15 ноября» и относилась сначала, по-видимому, к предшествующему ей тексту письма. Исправив ее на 16-е, Герцен продолжает письмо и сообщает дополнительные сведения о журнале. Это позволяет датировать начало письма 15 ноября.

...твое письмецо с Мих<аилом> Сем<еновичем> получили... — В начале ноября М. С. Щепкин вернулся из Петербурга, где он был на гастролях, продолжавшихся с середины сентября до 31 октября 1844 г.

...лучшая весть — насчет твоих видов перейти в Москву. — Кетчер возвратился в Москву в середине апреля 1845 г.

...∞ в этом положении. — Н. А. Герцен ожидала в то время ребенка; 15 декабря 1844 г. у нее родилась дочь Наталья.

...«Ярбух» ∞ тысячи разговоров, споров... — Речь идет о журнале «Deutsch-französische Jahrbücher» («Немецко-французский ежегодник»), издававшемся в Париже на немецком языке под редакцией К. Маркса и А. Руге. Вышел только первый, двойной выпуск (февраль 1844 г.) со статьей К. Маркса «К критике гегелевской философии права». Видимо, именно эту статью цитировал в своем письме Кетчер, рекомендуя Герцену прочесть ее. Это подтверждается письмом Белинского от 26 января 1845 г.: «Кетчер писал тебе о парижском „Ярбюхере", и что будто я от него воскрес и переродился. Вздор! Я не такой человек, которого тетрадка может удовлетворить. Два дня я от нее был бодр и весел, — и все тут. Истину я взял себе — ив словах бог и религия ее нельзя популяризировать и обнародовать? — мертвый капитал!» (Белинский, XII, 250). О том, что речь идет именно о статье Маркса, свидетельствует экземпляр журнала с пометами Белинского, сохранившийся в его библиотеке (см. ЛН, т. 55, стр. 568—572).

...что мне нужно делать ∞ на его траты? — См. письмо 170 и комментарий к нему. Запись расходов Герцена на Евгения Сатина не сохранилась.

Ник<олай> Пл<атонович> дает в долю ∞ от Алексея Алексеевича. — Об издании журнала см. письмо 188 и комментарий к нему. А. А. Тучков в отсутствие Огарева вел его денежные дела.

Я получил из Берлина на днях прекрасное письмо. — Речь идет о письме Огарева и Сатина от 6 ноября/24 октября 1844 г. (РМ 6, стр. 8—14), в котором Огарев выразил согласие дать необходимую сумму на издание журнала.

Славянофильство доходит ∞ возвратить от факультета диссертацию... — О диссертаций Грановского и об интригах, которые вели О. М. Бодянский, С. П. Шевырев и др. с целью помешать ее защите, см. письмо 226 и комментарий к нему.

«Москвитянин» перешел к Ивану Васильевичу ∞ можно поставить? — С января 1845 г. «Москвитянин» стал выходить под редакцией И. В. Киреевского, который намеревался реорганизовать журнал. С этой целью он хотел привлечь к участию в нем Герцена и Грановского: переговоры об этом велись в ноябре 1844 г. (II, 389). Киреевский не сумел осуществить своих планов и в мае 1845 г. отказался от обязанностей редактора «Москвитянина», который вновь перешел в ведение М. П. Погодина. Письмо Кетчера, в котором обсуждался вопрос об участии Герцена, Грановского и других в реорганизованном журнале, неизвестно.

<анович> ∞ бердичевский цыган. — Об А. С. Хомякове см. письмо 226 и комментарий к нему.

Я, может, пришлю Краевскому «Сказание о взятии Винеты». — Очевидно, речь идет о неосуществленном замысле фельетона по поводу борьбы, развернувшейся в университете вокруг защиты диссертации Грановского (см. письма 226 и 228 и комментарий к ним).

Доволен ли объявлением о pyrethrum? — Имеется в виду шутка-реклама «Истинная и последняя эманципация рода человеческого от злейших врагов его» (ОЗ, 1844, № 11), написанная Герценом по просьбе К. И. Зонненберга (см. II, 451).

Я сейчас из «Somnambula»... — Опера Беллини «Сомнамбула» шла в этот день на сцене Большого театра.

Занимаюсь статьей ∞ к современной философии— См. письмо 198 и комментарий к нему.

Хожу постоянно к Глебову на лекции сравнит<ельной> анатомии... — См. письмо 205.

...почитываю разные разности, между прочим, физиологию Иог<анна> Мюллера. — Речь идет о книге И. Мюллера: «Bildungsgeschichte der Genitalien aus anatomischen Untersuchungen an Embryonen des Menschen und der Tiere» (1830). Среди «разных разностей» — естественнонаучные работы Гёте, в частности его «Метаморфозы растений» («Metamorphosen der Pflanzen») — см. дневниковую запись от 9 ноября 1844 г. (II, 388).

 — См. письмо 205 (стр. 201).

...«От<ечественных> зап<исках>». — Герцен имеет в виду сообщение о том, что издание «Литературной газеты» перешло к А. И. Иванову, «известному своею аккуратностью и добросовестностью санктпетербургскому книгопродавцу» (ОЗ, 1844, № 1, «Библиографическая хроника», стр. 46). Иванов ведал также конторой «Отечественных записок».