45. Н. А. ЗАХАРЬИНОЙ
Вятка, 1 октября 1835.
Друг Наташа!
Много получил я вчера писем, два твои и еще одно воскресило опять, как и всегда, меня. Это ты уже знаешь, буду прямо отвечать.
Ты что-то пишешь в предпрошлой записке о любви, неужели ты думаешь, что я здесь влюблен? Это смешно, тогда бы я просто написал тебе всё. Но еще вопрос, был ли я когда-нибудь влюблен? У меня была потребность любить, неопределенное, но сильное чувство, немое и тяжелое. Тогда явилось мне существо несчастное, убитое, и, мне казалось, я полюбил его. Но душа моя не была тогда юною, я тратил свою жизнь, свои страсти и безумных вакханалиях. Ежели бы я был тогда чист, я весь предался бы любви. Тут я увидел, что идеал мой не осуществлен — я был любим. Вот ужас. Я обрадовался, когда меня взяли, думая, что разлука заставит забыть ее, но забыл, что любовь должна была еще сильнее сделаться за мои страдания и несчастия... У меня же с половины 1834 года не было ни искры любви, было одно раскаяние. Приехавши в Пермь, я развернул ее записки... содрогнулся и, не имея духа перечитать, бросил их в огонь, ибо преступление, измена с моей стороны. Но разве я виноват, что ошибся, приняв неопределенное чувство любви за любовь к ней? Разве я виноват, что она так далека от моего идеала? Ты, сестра, ты ближе, несравненно ближе к моему идеалу, нежели она. Что же касается до обману, о котором я тебе писал отсюда, тут не было любви, меня обманули из денег, но обманули Гак диавольски, что, кроме женщины, никто не мог бы этого сделать. В то время, как я думал своею душою поднять одну падшую душу, я был в дураках, и самолюбие мое было обижено.
Я сколько ни ломал головы, не могу догадаться, в кого влюблена Emilie; напиши мне, пожалуйста. Я принимаю в ней самое искреннейшее участие, ибо и ее душа знала страдания, и душа поэтическая.
Рад душевно, что ты нашла друга. Но время, но опыт — единственные права, чтоб дружбу признать истинною. Что значит иметь друга — это я знаю; что значит ошибиться в человеке — и это я знаю, это кусок мяса, отодранный от своего сердца, горячий и кровавый. Не всегда тот, кто делается из друга равнодушным человеком, сначала обманывает; нет, есть люди, в которых тлеет кое-что благородное; оно вспыхивает при созвучии с душою пламенною. Но есть ли довольно твердости в них, чтоб поставить дружбу выше всего и скорее перенести всё, нежели оцарапать, помять дружбу? Обстоятельства, жизнь — вот девиз, под знаменем которого эгоизм мертвит всё. Я любил Вадима и Тат<ьяну> Петр<овну> — и что же вышло из них под влиянием обстоятельств? А Огарев, теперь мы совсем разлучены — но ты права: разве расстояние делит? Это смешно.
Я все еще не совсем устоялся; знаю это, потому что теряю пропасть времени, играю в карты — очень неудачно — и куртизирую кой-кому — гораздо удачнее. Здесь мне большой шаг над всеми кавалерами, кто же не воспользуется таким случаем?
Впрочем, шутки в сторону, здесь есть одна премиленькая дама, а муж ее больной старик; она сама здесь чужая, и в ней что-то томное, милое, словом, довольно имеет качеств, чтоб быть героиней маленького романа в Вятке, — романа, коего автор честь имеет пребыть, заочно целуя тебя.
Ал. Герцен.
На обороте: Наташе.
Примечания
Печатается по автографу Впервые опубликовано: РМ, 1893, № 1, стр. 138 — 139. На автографе помета Герцена: «28». Текст: «Тогда явилось ~ предался бы любви» — отчеркнут; текст: «Тут я увидел ~ но я был любим» и «ты ближе ~ нежели она» — подчеркнут; возле слов «и в ней что-то томное, милое, словом...» поставлен восклицательный знак.
Ответ на письма Н. А. Захарьиной от 7 (?),8 и 18 сентября 1835 г. (Изд. Павл., стр. 29 — 30, 31 — 32 и 32 — 33).
Много получил я вчера писем.... — в ЛБ с пометой Герцена: «Получено осенью 1835 в Вятке».
Ты что-то пишешь в предпрошлой записке о любви... — Н. А. Захарьина писала 26 августа: «Провидение, может быть, предназначило тебя совершить многое, потому и испытует во многом. „Оно сперва хочет закалить свое оружие, потом употребить его”, — сказал ты сам. Без этой мысли ужасны опыты. Но избави тебя бог подобных встреч, мне больно за тебя. Да, дивная вещь — любовь! Люби, но чтоб она была тебя достойна, ж она, где достойная тебя? Утомленный битвой жизни, усталый, разочарованный, ты будешь вознагражден, ты встретишься с нею, и она примирит тебя с землею, ее любовью обновится пред тобою человек. О, как я люблю всех тех, кого ты любишь, каково же я буду любить ту, которая сделает тебя счастливым!..» (Изд. Павл.,
Тогда явилось мне существо несчастное ~ я полюбил его. — Герцен намекает на Л. В. Пассек, которой он посвятил главу «Ландыш» в автобиографической повести «О себе» (см. ЛН, т. 63, стр. 39 — 42, а также «Былое и думы» — VIII, 331).
— Многочисленные, хотя, быть может, не всегда достоверные подробности об отношениях Герцена и Л. В. Пассек см.: Пассек, I, стр. 460 — 463 и II, стр. 3 — 5, 19 — 20. См. также Л — 199.
... до обману, о котором я тебе писал отсюда... — См. письма 41 и 42.
... в кого влюблена Emilie... — Об этом романе Наталья Александровна писала Герцену 18 сентября, называя предмет любви Э. М. Аксберг «N» стр. 32). Это был H. М. Сатин, находившийся в то время и Симбирске, куда он был сослан по тому же делу, что и Герцен.
... ты нашла друга. — В письмах от 7(?) и 18 сентября 1835 г. Наталья Александровна рассказывала о своей дружбе с Сашей Боборыкиной (Изд. Павл., — 33. См. также стр. 39).
... и что же вышло из них под влиянием обстоятельств? — Герцен и Огарев считали, что отказ В. В. Пассека от политических идеалов его юности явился прямым следствием его женитьбы. Т. П. Пассек подробно описывает в своих воспоминаниях, как, предвидя это, Герцен пытался расстроить их брак (Пассек, I, стр. 357, 380 — 384). «Семейная жизнь и перемена быта развели нас несколько <...>, — писал о Пассеке Герцен в «Былом и думах». — Нас сослали. Сношения с нами были опасны. Черные годы нужды наступили для него; в семилетней борьбе с добыванием скудных средств, в оскорбительных столкновениях с людьми грубыми и черствыми, вдали от друзей, без возможности перекликнуться с ними, здоровые мышцы его износились...» (VIII, 141).
честь имеет пребыть... — Речь идет о П. П. Медведевой, об отношениях с которой Герцен подробно рассказал в гл. XXI третьей части «Былого и дум» (VIII, 336 — 346 и 348 — 350).
Ответ Н. А. Захарьиной от 15 октября 1835 — Изд. Павл., — 39.