75. Н. А. ЗАХАРЬИНОЙ
21—23 сентября 1836 г. Вятка.
1836. Сентября 21. Вятка.
Друг мой! Вот несколько уже дней меня томит и мучит злобный демон, он стал было реже посещать мою душу, но возвратился опять с своим ядовитым дыханием. Люди — ты еще не знаешь, что это за отвратительное чудовище — люди, о, не знай их, пусть твоя душа всю жизнь знает одного бога и того ли деле они существуют или только призраки уродливые, карикатуры! Всякий, кто станет выше толпы, — тот враг ее, того толпа побьет камнями, тот попадает и очарованный круг, из которого выйти не может, ломает свою душу, влечет в гибель с собою всё близко подходящее к нему, И толпа хохочет, аплодирует и мечет грязь ему в лицо. — Одна снизь с небом — любовь. Человек — падший ангел, Люцифер; ему одна дорога к небу, к земному раю — это любовь, это самоуничтожение двух в одну душу, это то, что мне раскрыла ты, ангел, ты, достойная примирить человечество с богом. — И притом еще я, очищенный твоей любовью, когда взгляну на себя — сколько во мне эгоизма, — эгоизм — это проказа, это чума душ человеческих, остаток падения, прямое наследство Люцифера. Наташа, Наташа, твое присутствие мне необходимо, я избит судьбою, избит людьми, вся душа в рубцах, все сердце в крови; ты одна можешь уврачевать, один взгляд... и кончено — я забуду людям обиды, которыми они осыпают меня ежедневно. Может, судьба и возвратит меня скорее года!.. Твоих писем с Макаровым я еще не получал, ибо он не приезжал, а на днях будет; жду их, как узник вести о свободе.
В прошедших твоих письмах было написано, — ты писала как-то, что для Emilie кажется ужасно положение наше, когда и возвращусь, ежели оно останется то же, а тебе не кажется оно ужасно. Да, я уверен в этом, я знаю твою душу: она выше земной любви, а любовь небесная, святая не требует никаких условий внешних. Знаешь ли ты, что я доселе не могу думать, не отвернувшись от мысли о браке. Ты моя жена! Что за унижение: моя святая, мой идеал, моя небесная, существо, слитое со мною симпатией неба, этот ангел — моя жена; да в этих словах насмешка. Ты будто для меня женщина, будто моя любовь, твоя любовь имеет какую-нибудь земную цель. О боже, я преступником считал бы себя, я был бы недостоин твоей любви, ежели б думал иначе. Теснее мы друг другу принадлежать не можем, ибо наши души слились, ты живешь во мне, ты — я. Но ты будешь моей, и я этого отнюдь не принимаю за особое счастие, это жертва гражданскому обществу, это официальное признание, что ты моя, — более ничего. Упиваться твоим взглядом, перелить всю душу, <не> говоря ни слова, одним пожатием руки, поцелуй, которым я передам тебе душу и выпью твою, — чего же более? Отчего же Emilie с ее душою так поверхностно поняла любовь, она — любившая...
Повесть я начал и написал IV главы, там являются две женщины на сцену. Елена, которой я придал характер Мед<ведевой>, — это женщина земная, это любовь материальная, доведенная до поэзии, но до поэзии земной, и княгиня — которой я несколькими чертами дал твой божественный характер, где уже и следа нет земли, где одно небо, и небо яхонтовое, небо Италии. Но все это набросок. Впрочем, ты там найдешь толпу выражений из наших писем. Прощай покаместь, буду ждать писем, мне крайняя нужда в них, чтоб забыть людей.
23 сентября.
Макарова нет, и я грустен и утомлен; ничего более теперь не напишу, прощай, мое другое я; я, а то же самое. Мы врозь не составляем я, а только вместе. Прощай, свет моей жизни...
Ежели ты не читала «Мечты и жизнь» Полевого, то попроси, чтобы Егор Ив<анович> достал их тебе; там три повести: «Блаженство безумия», «Эмма» и «Живописец», и все три хороши, очень хороши. Целую твою руку.
Александр.
Наташе.
Примечания
Печатается по автографу (ЛБ). РМ, 1894, № 1, стр. 84 — 86 (ошибочно слито с письмом от 29 сентября). На автографе пометы Герцена: «92» и неустановленного лица: «4 октября». Автограф поврежден; слово «не» («<не> говоря ни слова») восстанавливается по смыслу.
... ты писала пак-то, что для Emilie кажется ужасно положение наше... — Герцен имеет в виду письмо Н. А. Захарьиной от 12 августа 1836 г., «Эмилия пишет ко мне. Она все гадает о тебе, желает ужасно, чтоб ты приехал, и боится этого, будто она меня не знает?» (Изд. Павл.,
Повесть я начал и написал IV главы... — Речь идет о первой редакции повести «Елена», имевшей первоначально название «Там» (I, 139 — 169).
...«Мечты и жизнь»... — Сборник «былей и повестей» Н. А. Полевого в четырех частях. М., 1834. В сборник вошли «Блаженство безумия», «Рассказы русского солдата», «Живописец», «Эмма» и «Мешок с золотом».
Ответ Н. А. Захарьиной от 4 — 10 октября 1836 г. — стр. 150 — 154.