Герцен А. И. - Гервег Э., 23 (11) июля 1849 г.

104. Э. ГЕРВЕГ

23 (11) июля 1849 г. Женева.

23 Juli 1849. Genève.

Gestern zu Folge einer Intrigue, die noch keinen Namen gefunden hat im Lexikon, hat man mir die Möglichkeit geraubt, Ihnen einige Worte zu sagen... Sie können sich denken, daß dieser Fallonische Plan von meiner Lucrez-Borgia-Frau und von ihrem Cesar-Borgia-Mann entworfen und zur Wirklichkeit gerufen war.

Ich wollte nämlich Sie unterhalten von dem schönen Plan der liberalen Regierungen, die eine ganz neue Methode anwenden wollen, um aus dem Genfer See einen Champ de la liberté zu machen und ohne viel Eidgenössisches Geld zu verbrauchen. Man drängt von allen Seiten die Flüchtlinge hierher, und wenn sie einmal da sind — am Ufer, so schreit man «Zurück aus Zürich» und erlaubt nicht hier zu bleiben, die andern Mächte haben die Faiblesse, auch «Zurück» zu schreien, da bleibt also keine Wahl.

üchtlinge müssen oder nach dem barbarischen Frankreich, oder in der See zu Grunde gehen. Freilich jeder ehrliche Mann wird den kürzesten und den am wenigsten trockenen Weg vorziehen. Man hat berechnet, daß es hinlänglich wird nur den Bodensee mit den Italienern und Franzosen hinzudrängen, um eine schöne Wiese zu machen. Dazu sagt man, daß das Gras vortrefflich wächst auf radikalen Humus. — Struve ißt keine Legume mehr, or findet, daß einem sittlichen Mann unanständig ist, von den Pflanzen, die Phanerogame sind, zu essen — er erlaubt sich nur jetzt die Fougères. Es ist wirklich schade, daß Simeon der Stylit etwas zu frühe lebte, der hätte mit St<ruve> gekneipt. Seine Frau muß alle Tage sehr weit, so zirka 3 geographische Grade gehen und dort eine Quelle aufsuchen, die immer gefroren ist — um allerlei unasketische Gedanken (was Gott behüte), à la glace frappieren — denn in dieser Temperatur hat der Böse keine Wirkung mehr.

<aus>, die zwar schädlicher als die Cholera, aber milder als die Pest (die orientalische) scheint — man nennt diese Krank<heit> — Dictagras. Der Mann fängt<an>, vor zwei Stunden eine große Schwere im Корfe zu fühlen (dann muß er gleich eine Flasche Burgun<der> trinken) — wenn er aber nicht trinkt, so fängt er an zu diktieren und der Andre muß schreiben, und wird durch die Kontagion auch Diktoman... bei uns sind alle krank, meine Fran diktiert Her<wegh> russisch — weil er kein Russisch versteht, ich — H<errn> Kapp deutsch — weil ich kein Deutsch verstehe, Kapp rediktiert einem Russen — weil er in Baden war (die Krankheit findet immer Ursache); am Ende Golovine diktiert meiner Frau — weil er aus Unvorsichtigkeit seine Mutter verloren hat und jetzt sie dans toutes les Russies sucht...

Verzeihen Sie, ich kann nicht mehr schreiben, Elisa schlachtet die Tata ab — wenn das einmal vorbei ist, dann werde ich fortfahren. — Adieu.

23 июля 1849 г. Женева.

Вчера в результате интриги, которая в лексиконе еще не нашла себе названия, я был лишен возможности сказать вам несколько слов, — представьте себе, что этот фаллонический план был задуман и осуществлен моей Лукрецией Борджиа-супругой и вашим Цезарем Борджиа-супругом.

А между тем я хотел рассказать вам о великолепном плане либеральных властей, которые хотят применить совершенно новый способ, чтобы превратить Женевское озеро в «Champ de la liberté»[147], притом без больших затрат швейцарских денег. Сюда со всех сторон теснят беженцев, а когда они, наконец, оказываются тут, на берегу, то им кричат: «Назад из Цюриха» и не разрешают здесь оставаться; другие власти тоже имеют faiblesse[148] кричать «назад», и, таким образом, у них не остается никакого выбора. Беженцам нужно либо отправляться в варварскую Францию, либо на дно озера! Разумеется, каждый порядочный человек предпочитает наикратчайший и, следовательно, наименее сухой путь. Рассчитали, что достаточно будет спустить в Боденское озеро итальянцев и французов и зазеленеет прекрасный луг. Кроме того, говорят, что трава прекрасно растет на перегное из радикалов. Струве больше не ест légume[149], он находит, что нравственному человеку неприлично есть явнобрачные растения, он разрешает себе теперь только fougères. Право, жаль, что Симеон Столпник жил немного рановато: они бы вместе выпивали со Струве. Его жене приходится ежедневно ходить очень далеко, примерно за 3-й градус широты, на поиски источника с вечно ледяной водой, чтобы à lа glace[150] замораживать всякие (боже упаси!) неаскетические мысли, ибо нечистый при подобной температуре теряет всю свою власть.

— эта бол<езнь> называется «диктаграс». За два часа до начала заболевания у человека появляется ощущение сильной тяжести в голове, тогда он немедленно должен выпить бутылку бургунд<ского>, а ежели не выпьет, то принимается диктовать, а другой должен записывать и, сам заражаясь, также становится диктоманом... У нас все больны; моя жена диктует Гер<вегу> по-русски, потому что он не знает русского языка; я — г-ну Каппу по-немецки, потому что не знаю немецкого языка; Капп передиктовывает это одному русскому, потому что тот был в Бадене (для болезни всегда найдется причина); наконец, Головин диктует моей жене, потому что он по неосторожности потерял свою мать и теперь ищет ее dans toutes les Russies[151].

Примечания

Печатается по фотокопии с автографа, хранящегося в ВМ. Отрывок (в русском переводе) впервые опубликован: ЛН, т. 7—8, стр. 67 (как письмо к Г. Гервегу). Полностью на языке оригинала и в русском переводе: ЛН, т. 64, стр. 37—38.

... фаллонический... — коварный (от лат. fallo — обманываю).

«Назад из Цюриха»... — Каламбур: «Zürich» («Цюрих») и «zurück» («назад») по-немецки звучат сходно. О позорном поведении Швейцарского федерального совета и отдельных кантональных правительств и жалкой роли, которую они играли, преследуя революционных эмигрантов по указке реакционных правительств соседних стран, Герцен с негодованием писал в «Былом и думах» (X, 94—97).

... fougères... — Игра слов: по-французски «fougère» — «фужер» (винный бокал).

... Я — г-ну Каппу по-немецки... — Герцен диктовал в это время каппу по-немецки (с русского оригинала) «Vom andern Ufer» («С того берега»).

... одному русскому... — О ком говорит Герцен, выяснить не удалось. В письме к Э. Гервег из Женевы от 11 июля 1849 г. Гервег упомянул, что нашел там «не менее четырех русских, не считая Лёве» («1848. Briefе von und an Georg Herwegh», S. 282).

«Поле свободы» (франц.).