166. М. Гессу
3—4 марта (19—
D<en> 3 Märs 1850, Paris.
Ich danke Ihnen tausendmal für Ihren vortrefflichen Brief, lieber Herr Hess, jetzt erwarten Sie keine Antwort, nur einige subjektive Betrachtungen will ich Ihnen mitteilen fürs erste.
Sie haben ganz recht, indem Sie sagen, daß die römische<n> Philosophen außerhalb der Aktualität waren, der Apostel Paul oder Julian der Konservative waren viel mehr in der Wirklichkeit als Sextus Empiricus, Lukian etc. — aber hatten sie die Wahl, war es nicht historische Aktualität, die sie außerhalb der Geschichte jagte, war es ihre Schuld, daß sie nüchterner sahen als die Christen?
Le lien qui nous rattache au passé et à notre milieu n’est pas toujours si fragile. C’est un symptôme de la décadence, de l’approche d’un cataclysme. Les Anglais par ex<emple>, si nous en exceptons quelques individualités excentriques comme Byron, Shelly, se tiennent au niveau de leur actualité. Ils continuent, ils ont une tradition, une œuvre à accomplir, une conduite tracée. Nous sommes dans un autre cas, cette lésion de continuité qui se fait sentir, ce ne se fait pas avec intention, c’est le milieu qui nous pousse an doute, au dégoût; après beaucoup d’efforts, de souffrances, de déceptions vous succombez, ou votre nature titanique s’insurge, devient sceptique, et sent une démangeaison de s’attaquer à tout. Les circonstances — le 24 Février ex<empli> grat<ia> — peuvent donner le change, peuvent entraîner, mais elles peuvent aussi bien vous planter au beau milieu de l’entraînement.
La brochure dont vous parlez n’est pas même un ouvrage de propagande l’élément lyrique, pour ainsi dire et tout à fait subjectif у prédomine. Si elle vous a interessé, c’est parce qu’elle est vraie; on sent la rage et les larmes au-dessous du doute, je m’émancipai de mes sentiments douloureux en l’écrivant. Kapp a fait publier la traduction de mes lettres sur la révolution italienne en 47 etc (chez Hoffmann et Campe); dans les premières lettres vous me trouverez tout à fait lancé, entraîné (quoiqu’elles soient écrites aprés le premier article «Vor dem Gewitter»).
Mais ce n’est pas tout. Vous oubliez peut-etre que ma position de spectateur — est ma nationalité: j’appartiens physiologiquement à un autre monde; j’ai plus d’indifférence en constatant le cancer terrible qui engloutit l’Europe occidental. En Russie nous souffrons seulement de l’enfance, et d’une gêne matérielle, mais nous avons l’avenir pour nous. Le monde slave n’a pas existé dans la plénitude de ses forces, à présent il s’est préparé instinctivement une аrènе immense — la Russie. Sous сe rapport nous autres nous avons une position tout à fait différente des philosophes romains, — eux ils n’avaient que leur pensée sombre et fière (quoique, je vous avoue, j’aie un faible pour ces hommes; cette indépendance, cette émancipation individuelle qui enfin ne veut rien des hommes, fait tressaillir mon cœur) et ils prévoyaient le temps où Justinien allait fermer leurs écoles, оù un autre empereur allait brûler la bibliothèque de Byzance pour en finir avec leur science. Tout au contraire nous n’attendons que le moment d’apparaître.
’hui. Je serais vraiment honoré si vous voudriez écrire in extenso votre lettre et l’imprimer dans votre brochure. Je m’engage à vous répondre — au lieu de mon nom, employez mon pseudonyme — Iscander. C’est ainsi que j’ai signé tout ce qui a été imprime en Russie, et puisque Kapp l’a employé — va pour Iscander. Ordonnez à Campe de m’envoyer de suite un exemplaire et prenez chez Herwegh un de la brochure. — Je vous enverrai aussi les dites votre adresse. Оù allez-vous? — En Angleterre, — peut-être je viendrai à Londres dans 20 jours. N’oubliez pas de me donner votre adresse, vous pouvez m’écrire en adressant aux soins de Mrs les frères de Rotschild à Paris.
ès? — je lui ai écrit une réponse, et je me propose à présent d’écrire un petit article contre la confusion рrêchéе par Em. Girardin par rapport à la majorité et la minorité.
Au reste tout va tristement — je m’enfonce de plus en plus dans mon pessimisme.
Encore une fois merci, et grandement merci pour votre lettre, elle m’a fait beacoup de bien, — je vous salue fraternellement.
’argent, ne pensez pas à cela, je n’en ai pas besoin, et vous allez faire un voyage. Мêmе si vous avez besoin d’une petite somme pareille, vous n’avez qu’à m’écrire.
Tout à vous A. Herzen.
4 Mars.
P. S. Le titre de ma brochure a induit beaucoup de personnes, et vous aussi, cher Monsieur Hess, dans l’erreur. C’est en russe que je l’ai écrit. Vom andern Ufer — de l’autre côté du terrain de la révolution, cela n’avait pas d’autre sens.
Adieu.
3 марта 1850 г. Париж.
Вы совершенно правы, когда говорите, что римские философы были вне своей современности; апостол Павел или Юлиан Консервативный были гораздо крепче связаны с действительностью, чем Сикст Эмпирик, Лукиан и т. д., — но разве они могли свободно выбирать, разве не историческая необходимость выгнала их из истории, разве это их вина, что они смотрели на вещи трезвее, чем христиане?
Связь, соединяющая нас с прошлым и с нашей средой, не всегда так слаба. Это симптом упадка, приближения катаклизма. Англичане, напр<имер>, если исключить отдельные эксцентричные индивидуальности, такие как Байрон, Шелли, остаются на уровне современности. Они что-то продолжают, у них есть традиции, какое-то жизненное дело, правила поведения. Мы находимся в другом положении; это ощутимое нарушение преемственности, этот Bruch[234] не есть нечто преднамеренное, сама среда толкает нас к сомнению, будит отвращение; и после долгих усилий, страданий и разочарований вы оказываетесь сломленным, или же ваша титаническая натура начинает восставать, проникается скепсисом и чувствует неистовое желание развенчать все на свете. Обстоятельства — 24 февраля, ex<empli> grat<ia> — могут перевернуть вас, могут увлечь, но они могут также и заставить вас остановиться в самом разгаре вашего увлечения.
— даже не пропагандистское сочинение: в ней преобладает элемент, так сказать, лирический и совершенно субъективный. Если она вас заинтересовала, то потому, что она правдива; в ней за сомнением чувствуются ярость и слезы; я освободился от своих горестных ощущений, написав ее. Капп опубликовал перевод моих писем об итальянской революции 1847 г. etc. (издание Гофмана и Кампе), в первых из этих писем вы найдете меня в совершенном упоении, увлечении (хотя они были написаны после первой статьи «Перед грозой»).
может быть, забываете, что моя позиция наблюдателя определяется моей национальностью; я физиологически принадлежу к другому миру, я могу с бóльшим равнодушием констатировать наличие страшного рака, снедающего Западную Европу. Мы в России страдаем только от нашей детской неразвитости и материальной нужды, но нам принадлежит будущее. Славянский мир еще не жил во всей полноте своих сил; теперь он инстинктивно приготовил себе огромную арену действия — Россию. В этом отношении мы, русские, находимся в совсем ином положении, чем римские философы, — у тех не было ничего, кроме их мысли, мрачной и гордой (хотя, признаюсь, я питаю слабость к этим людям, эта независимость, эта освобожденность личности, при которой ничего уже не ждут от людей, наполняет трепетом мое сердце), и они предвидели то время, когда Юстиниан закроет их школы или какой-нибудь другой император сожжет византийскую библиотеку, чтобы покончить с их наукой. Мы же, напротив, только ждем, когда пробьет час выступить.
На этом я сегодня остановлюсь. И право же я буду польщен, если вы соблаговолите воспроизвести in extenso[235] ваше письмо и напечатать его в вашей брошюре. Я обязуюсь ответить вам. Вместо моей фамилии поставьте мой псевдоним — Искандер. Так я подписывал все, что печатал в России, и поскольку Капп тоже использовал его, то пусть будет Искандер. Распорядитесь, чтобы Кампе выслал мне тотчас экземпляр, и возьмите у Гервега экземпляр брошюры. Я пришлю вам также «Письма»; сообщите ваш адрес. Куда вы едете? В Англию? Я, может быть, буду в Лондоне через три недели. Не забудьте сообщить мне свой адрес, вы можете писать мне на имя Братьев Ротшильд в Париж.
А впрочем, все кругом очень печально — я все глубже и глубже погружаюсь в пессимизм.
Еще раз спасибо, и большое спасибо, за ваше письмо, оно доставило мне большую радость. Шлю вам братский привет.
Что касается денег, то не думайте об этом; мне они не нужны, а вы собираетесь в путешествие. А если вам нужна еще приблизительно такая же сумма, просто напишите мне.
P. S. Заглавие моей брошюры ввело в заблуждение очень многих, и в том числе вас, дорогой господин Гесс. Я написал его по-русски. «С того берега» означает только — за рубежом революции и ровно ничего больше.
Прощайте.
Печатается по фотокопии с автографа, находящейся в Институте марксизма-ленинизма при ЦК КПСС. Автограф хранится в Международном институте социальной истории (Амстердам) (ранее находился в архиве германской социал-демократической партии в Берлине). Впервые опубликовано на языке подлинника в книге: Irma Gоitein. Probleme der Gesellschaft und des Staates bei Moses Hess. Leipzig, 1931, S. 163—166; в русском переводе: ЛН, —8, стр. 79—81.
Ответ на письмо М. Гесса от февраля 1850 г. (ЛН, —8, стр. 74—79).
Касаясь книги «С того берега», Гесс в своем письме выражал желание «продолжить беседу», которую Герцен «так блестяще набросал» в тексте своей книги. Критикуя идейно-философские позиции, с которых Герцен судил о революции 1848 г. и причинах ее поражения, Гесс излагал свой взгляд на судьбы европейского социализма. Анализ этой критики Гесса см. во вводной статье к публикации переписки Герцена и Гесса (ЛН, т. 7—8, стр. 72—74).
— Речь идет о книге «С того берега».
Капп опубликовал перевод моих писем об итальянской революции 1847 г. /.. — Имеются в виду «Письма с Via del Corso», опубликованные в 1850 г. на немецком языке в книге «Briefe aus Italien und Frankreich (1848—1849) von einem Russen, Verfasser des „Vom andern Ufer”», Hamburg, Hoffmann und Campe, 1850.
...они предвидели то время, когда Юстиниан закроет их школы... — При императоре Юстиниане усилились гонения христианской церкви против античной науки. В 529 г. был закрыт центр античной философии Афинская школа, и античную философию сменило христианское богословие.
... я буду польщен ~ напечатать его в вашей брошюре. — Очевидно, выражал намерение опубликовать в печати свою полемику с Герценом по поводу «С того берега». В опубликованных письмах Гесса к Герцену такое намерение не высказано, возможно, оно было сообщено в каком-то не дошедшем до нас письме.
— — статья Герцена «Донозо Кортес, маркиз Вальдегамас, и Юлиан, император римский», (VI, 351—359).
ЛН, т. 7—8, стр. 81—89)
— Ред.
[235] в извлечениях (лат.). — Ред.