49. Г. ГЕРВЕГУ
21 (9) июня 1850 г. Марсель.
Le 21 juin. Marseille.
’Avignon, qu’un transport de tes lettres a été apporté par un garçon oriental, qui succombait sous le fardeau. Ce qui est bon — est bon. Et non seulement le nombre, mais le contenu calme, serein... pourquoi n’as-tu pas envoyé ces lettres à Paris, et la lettre atrabilaire à Marseille (ce serait encore mieux au Havre).
Eh bien, nous voilà — presso al fine; jusqu’ici le voyage a été excellent, d’Avignon par chemin de fer, de Dijon à Chalon — idem, de Chalon à Valence — par bateau à vap<eur>. A présent je pense prendre un bateau jusqu’à Cannes, et aller de la à pied (de cheval) avec ma canne — pour ne pas faire là quarantaine et pour ne pas rester 28 h<eures> en diligence comme Emma.
é (voilà le Sud pour un ours du Nord). Cela m’empêche de goûter pour la dernière fois les vins français, sans empêcher de sentir l’atmosphère puante des rues. Cela me rappelle Paris. Il y a dans tes lettres une déclaration d’amour pour Paris. Aime-le. Mais sois bien persuadé que le premier pas vers un avenir meilleur pour l’humanité — c’est de se dégriser de Paris et de la France. — Peut-être cela ne viendra pas; oui, c’est très possible que l’Europe n’aie pas d’avenir humain — mais canin, iroquois. Regarde cette race abâtardie, ces fronts rétrécis, ces yeux qui ne peuvent se concentrer, cette pensée bornée, ce vague des actions et des convictions.
На обороте: G. H<erwegh>.
Перевод
21 июня. Марсель.
— то хорошо. И не только количество, но и содержание, спокойное, ясное… Почему ты не послал эти письма в Париж, а желчное свое письмо — в Марсель (еще лучше было бы в Гавр)?
Ну вот, мы и presso al fine[81]. До сих пор мы ехали превосходно: из Авиньона — по железной дороге, от Дижона до Шалона — idem, от Шалона до Валенса — на пароходе. Теперь я думаю сесть на корабль до Канна, а оттуда с тростью в руках шагом (лошадиным): чтобы избежать карантина и не просидеть, как Эмма, 28 часов в дилижансе.
У меня небольшой насморк (вот что значит юг для северного медведя). Это мешает мне в последний раз насладиться французскими винами, не мешая однако чувствовать зловоние улиц. Это напоминает мне Париж. В твоих письмах ты признаешься в любви к Парижу. Люби его. Но могу тебя уверить, что первый шаг на пути к лучшему будущему человечества — это трезвый взгляд на Париж и Францию. А быть может, оно и не наступит; ведь вполне возможно, что у Европы нет человеческого будущего, а только собачье, ирокезское. Взгляни на эту выродившуюся расу, на эти узкие лбы, на эти глаза, взгляд которых не может сосредоточиться, на эту ограниченность мысли, на эту неопределенность в действиях и убеждениях.
На обороте: Г. Г<ервегу>.
Печатается по фотокопии с автографа (ВМ). Впервые опубликовано: ЛН, т. 64, стр. 224—225. В автографе перед c’est très possible <ведь вполне возможно> — первоначально было: mais au moins <но во всяком случае>.
Год написания определяется связью с соседними письмами.
Едва мы вышли из вагонов авиньонских... — Шутливая параллель к первому стиху известного монолога Терамена из пятого акта «Федры» Расина: «A peine nous sortions des portes de Trésène» («Едва мы вышли из Трезенских врат...» — акт V, сцена 6).
...желчное свое письмо... — Речь идет, вероятно, о письме Гервега, цитируемом в комментариях к письму 39.
... из Авиньона — по железной дороге... — Явная описка: Герцен хотел сказать: из Парижа.
— Каламбур: по-французски одинаково звучат: «Cannes» (город Канн) и «canne» (трость); «à pied» — «пешком» и «à pied (de cheval)» — буквально: «ногами лошади».
[81] близки к цели (итал.). – Ред.