Герцен А. И. - Гервегу Г., 23 - 24 (11 - 12) июля 1850 г.

62. Г. ГЕРВЕГУ

23—24 (11—12) июля 1850 г. Ницца.

3 suppl<ément> à la dernière lettre.

23 juillet.

Qu’aurais-tu dit en recevant une lettre qui ne contiendrait que ces peu de paroles, tu m’aurais inculpé de trahison, d’assassinat, d’inceste, d’être péd... pédicure c’est-à-dire. Et que faire contre la fatalité; à peine eus-je écrit ces mots «23 juillet» qu’Elise vint me dire qu’il y a juste 3 minutes pour finir ma lettre, la cacheter et la porter à la poste, or donc il faut 6 minutes pour aller jusqu’à Visconti et la poste est plus loin. — A ce récit de Théramène, j’ai voulu dire ce que Thésée avait oublié: «taisez-vous» — ne voulant pas faire un mauvais calembour le jour même du décès orléanique (ad instar du duc d’Orléans) d’Hippo<lyte>. Mais Elise était loin — et moi, pâle, malheureux, avec une lettre d’Emma, de ma femme, de Tata, d’Ada, à toi, à ma mère, à la mer Méditerranée — non, tu ne me comprends pas et voilà pourquoi il faut venir ici et ne plus parler par écrit — vois-tu, tu penses qu’il y avait une lettre pour la mer Méditerranée — du tout — j’ai voulu courir et me noyer pour ne pas recevoir le 2 août une lettre fulmicotonnante, accablante de toi et pour ne jamais rencontrer Emma me disant: «Et toi, traître». Ainsi je recommandai à Dieu mes enfants et je me proposai de finir comme Méduse.

Mais la pensée me vint de te féliciter sur la prochaine arrivée à Nice de la belle c<om>tesse octogénaire, de la Didone trois fois abandonnée, elle viendra baigner ses beaux nus sous les Alpes Maritimes — et grâce à Emma — sous tes fenêtres. — Eh bien, j’aurai toujours le temps de me noyer pour l’éternité, je veux voir les beaux nus de la c<om>tesse. A demain...

24 juillet.

Je ne t’inculpais pas l’autre jour des dépenses etc., relis la lettre, et tu verras qu’il s’agissait d’Emma. Vos deux dernières années on fait une grande brèche — et de longtemps elle ne sera comblée. Pour moi, c’était pénible à voir qu’Emma te traitait en enfant et ne te faisait qu’un tableau adouci, c’était pénible pour moi de voir que tu te laissais à ce ménagement — c’était ein bewußtes Ignorieren. Cela ne doit pas être, parce que ça vous ruinera. Oui, on peut vivre en Italie avec votre revenu — mais il faut savoir s’arranger. Je t’assure que je connais tes affaires mieux que toi. J’ai vu au mois de janvier quel gouffre il fallait emplir (tu n’écriras pas de cela).

Pense bien, comme nous sommes encore du vieux monde, pourquoi tu t’es fâché de ce que j’aie dit quelques mots sur ce sujet?

Corpo di Bacco, nous parlons librement de nos sentiments les plus intimes, les plus sacrés — et nous n’osons ouvrir la bouche sur les affaires pécuniaires.

Перевод

3-е прибавление к последнему письму.

23 июля.

Что бы ты сказал, получив письмо, содержащее лишь эти несколько строчек? Ты обвинил бы меня в предательстве, в убийстве, в кровосмешении, в том, что я пед... педикюрщик то есть. Но что поделаешь против судьбы? Едва я написал слова «23 июля», как Элиза пришла предупредить, что в моем распоряжении ровно 3 минуты, чтобы закончить, запечатать и отнести письмо на почту; но ведь чтобы дойти до Висконти, нужно 6 минут, а почта еще дальше. — При этой Тераменовой речи я хотел было сказать то, что позабыл сказать Тезей: «Молчите», — не желая неудачно скаламбурить в самый день орлеанической кончины (ad instar[100] герцога Орлеанского) Ипполита? Но Элиза была далеко, а я сидел бледный, несчастный, держа в руках письма Эммы, моей жены, Таты, Ады, к тебе, к моей матери, к Средиземному морю — нет, ты не понимаешь меня, и вот почему тебе нужно приехать сюда, а не объясняться больше письменно: видишь ли, ты полагаешь, что было письмо для Средиземного моря, отнюдь нет — я хотел бежать и утопиться, чтобы не получить от тебя 2 августа пропироксилиненное, удручающее письмо и чтобы никогда больше не встречаться с Эммой, бросающей мне слова: «И ты, предатель». И вот я поручил богу своих детей и решил покончить с собой, как «Медуза».

Приморских Альп — и, благодаря Эмме, под твоими окнами. — Ну что ж, у меня всегда будет время кануть в вечность, но прежде мне хочется увидеть нагие прелести графини. До завтра.

24 июля.

В прошлый раз я не тебя винил в лишних расходах и т. д., перечитай письмо, и ты увидишь, что речь шла об Эмме. За последние два года в вашем состоянии образовалась огромная брешь — и она еще долго не будет заполнена. Мне тяжело было видеть, что Эмма обращается с тобой, как с ребенком, рисуя тебе все в светлых тонах; мне тяжело было видеть, что ты позволяешь так оберегать себя — это было ein bewußtes Ignorieren[101].

Так не должно быть, потому что это разорит вас. Да, на ваши доходы можно прожить в Италии, но надобно уметь устраиваться. Поверь мне, я знаю твои дела лучше

Подумай только, до чего мы еще принадлежим старому миру. Почему ты рассердился на то, что я сказал несколько слов по этому поводу? Соrро di Bacco[102], мы свободно говорим о наших самых интимных, самых заветных чувствах — и не смеем рта раскрыть, когда дело касается денежных вопросов.

Примечания

Печатается по фотокопии с автографа (ВМ). Впервые опубликовано: ЛН—246.

Год написания определяется связью с соседними письмами.

3-е прибавление к последнему письму. — См. комментарий к письму 60.

При этой Тераменовой речи, я хотел было сказать то, что позабыл сказать Тезей: «Молчите»... — Терамен, Тезей и Ипполит — герои трагедии Расина «Федра». — Здесь игра слов: «Thesée» («Тезей») и «taisez» («молчите») по-французски звучат одинаково.

... в самый день орлеанической кончины (ad instar герцога Орлеанского) Ипполита. — Ипполит, юный герой трагедии Расина «Федра», погиб, разбившись о скалы при появлении морского чудовища, перепугавшего лошадей. Об этом подробно рассказывает наперсник Ипполита Терамен в упомянутом выше монологе. Обстоятельства гибели Ипполита Герцен иронически сравнивает с гибелью 23 июля 1842 г. старшего сына Луи Филлиппа (короля Орлеанской династии) — Фердинанда, герцога Шартрского, который упал из экипажа, запряженного лошадьми, внезапно понесшимися вскачь.

 — Игра слов: по-французски «mère» («мать») и «mer» («море») звучит одинаково.

...«Медуза». — Корабль, затонувший 2 июля 1816 г. в 40 льё от западного берега Африки<.>

...... — По-видимому, Герцен вышучивает здесь графиню д’Агу, в прошлом возлюбленную Гервега и Франца Листа. Она была старше Гервега на двенадцать лет (в 1850 г. ей было 45 лет).

– Ред.