85. А. КОЛАЧЕКУ
12 февраля (31 января) 1851 г. Ницца.
Nice, le 12 février 1851.
Voilà, monsieur, l’avant-dernière partie de mon article sur la Russie, dans une huitaine je vous enverrai la conclusion. — Vous m’obligerez infiniment en m’envoyant chaque fois 2 exemplaires et expédiant après 8 ex<emplaires> des N<os> qui contiennent l’article par un libraire quelconque à l’adresse de Visconti libr<airie> à Nice.
Quant à la brochure — arrangez-vous comme cela vous paraîtra mieux et dites-moi un mot après.
Il y a une faute très grave dans le 1 art<icle> page 17 dernière ligne: au lieu de «Beschränkung» — lisez «Unbeschränktheit» — il faudrait insérer cela dans la livraison qui va paraître.
J’ai lu avec beaucoup d’attention l’article plein de verve et de talent où on me maltraite avec tant d’esprit que j’en suis enchanté. Mais il y a une grande erreur dans la manière d’envisager mes articles de ce point de vue. Non, je n’ai pas prêché un égoisme aristocratique, il y a peut-être plus d’amour que d’orgueil dans «l’admonition», mais d’un amour outragé, brisé. L’auteur n’a pas voulu voir le côté tragique, fatal, lyrique, si vous le voulez, de la chose.
Ce ne s<ont p>as des essais logiques, ce sont des aspirations vers une autre activité, c’est l’articulation de la douleur, et de la nécessité de s’émanciper de l’activité passée.
L’auteur pense qu’il reste avec le peuple, qu’il va au peuple. Mais de grâce, regardez la France, le peuple par instinct a anticipé les hommes politiques, il ne s’occupe pas le moindre du monde de la montagne, de la dotation, de Changarnier — a mes yeux с’est un progrès immense et pourtant c’est la mort de l’état existant, et de la démocratie telle qu’elle existe. Eh bien qui de nous deux, s’il vous plaît, est plus près du peuple, moi, disant qu’il n’y a rien à faire avec les politiciens, criant à l’émancipation de l’individu, montrant les bouts de galon dans tout ce qu’on appelle libre ou l’auteur?
Je suis convaincu que dans les voies révolutionnaires dans lesquelles on marchait jusqu’à present on ne peut qu’accélérer le triomphe complet du despotisme. Je ne vois pas d’hommes libres, je crie donc, halte là — commençons par nous émanciper nous-mêmes, ne donnons pas toutes nos forces à cette rumination des hauts-faits du Parlement ou de la Chambre, occupons-nous de quelque autre chose que de ces querelles entre les morts (qui peuvent très bien enterrer les uns les autres comme dit l’écriture). —
Pourquoi j’ai parlé? — Parcequ’il <me se>mblait[121] que j’avais quelque chose à dire, j’avais des Erlebnisse, des doutes, des larmes — et je parlais. Je m’éloignais emportant une tristesse profonde — je me détournais avec dévouement. L’auteur ne m’a pas tenu gré de cela.
Au reste je vous demanderai la permission de répondre après. Les quelques lignes écrites à la hâte ne sont pas dirigées pour les lecteurs de votre journal, mais seulement pour vous.
Schreiben Sie mir deutsch, ich habe die französische Sprache nur aus Koketterie gewählt, um meine Unbeholfenheit in der deutschen zu verbergen.
Grüßen Sie Herrn Löwe et recevez les salutations les plus sympathiques.
A. Herzen.
J’irai pour deux-trois mois en Espagne, mais comme ma maison reste à Nice, adressez ici tout ce que vous désirez.
Si on ne pouvait insérer la dédication à Bak<ounine> faîtes imprimer sous le titre:
«A mon ami et frère Bakou<nine>»
au reste on pourrait l’imprimer à la fin.
Перевод
Ницца, 12 февраля 1851 г.
— Вы бесконечно меня обяжете, если каждый раз будете посылать мне по 2 экземпляра номеров со статьей, а потом отправлять по 8 экземпляров через какого-нибудь книгопродавца в книжный магазин Висконти в Ницце.
Что до брошюры — поступайте так, как сочтете нужным, и потом известите меня.
В первой статье на странице 17 в последней строке есть очень серьезная ошибка: вместо «Beschränkung» — следует читать «Unbeschränktheit» — надо бы исправить это в следующем выпуске.
Я прочел с большим вниманием пылкую и талантливую статью, где меня громят с таким остроумием, что я пришел в совершенный восторг. Но самая манера рассматривать мои статьи с такой точки зрения — большая ошибка. Нет, я не проповедовал аристократического эгоизма, в моих «увещаниях», быть может, больше любви, чем гордости, но любви оскорбленной, разбитой. Автор не пожелал увидеть трагическую, фатальную, лирическую, если хотите, сторону вопроса.
Это не логически обоснованные очерки, это стремление к новой деятельности, это вопль страдания, сознание необходимости отрешиться от прежней деятельности.
Автор думает, что он остается с народом, что идет к народу. Но посмотрите, бога ради, на Францию, — народ инстинктивно опередил политических деятелей, он меньше всего на свете интересуется «горой», дотациями, Шангарнье — на мой взгляд, это огромный прогресс, и однако это гибель существующего строя, гибель демократии, какова она теперь. Так вот, скажите пожалуйста, кто же из нас ближе к народу, я ли, когда убеждаю не иметь дела с политиканами, призываю к освобождению личности, разоблачаю все так называемые свободы, — или автор статьи?
Я убежден, что на тех революционных путях, какими мы шли до сих пор, можно лишь ускорить полное торжество деспотизма. Я нигде не вижу свободных людей, и я кричу: стой! — начнем с того, чтобы освободить самих себя, не будем тратить сил на пережевыванье высоких подвигов парламента или палаты депутатов, займемся чем-нибудь другим, а не этими дрязгами между мертвецами (которые отлично могут сами хоронить друг друга, как сказано в писании).
Почему я начал говорить? — Потому что <мне>[122] казалось, что мне есть чтó сказать, я познал Erlebnisse[123], сомнения, слезы — и я заговорил. Я уходил, унося с собой глубокую скорбь, я отстранился, сохраняя преданность делу. Автор не оценил этого по достоинству.
Schreiben Sie mir deutsch, ich habe die französische Sprache nur aus Koketterie gewählt, um meine Unbeholfenheit in der deutschen zu verbergen.
Grüßen Sie Herrn Löwe[124] и примите мои сердечные приветствия.
А. Герцен.
Я поеду на два-три месяца в Испанию, но так как дом мой по-прежнему в Ницце, адресуйте сюда все, что вам будет угодно мне послать.
«Моему другу и брату Бакунину».
Впрочем, можно это напечатать и в конце.
Примечания
Печатается впервые, по автографу (DAWZS, 1961, № 4.
Письмо посвящено вопросам публикации произведений Герцена на страницах издававшегося в Бремене А. Колачеком журнала «Deutsche Monatsschrift für Politik, Wissenschaft, Kunst und Leben», в котором ранее были помещены несколько статей из книги «С того берега». Письмо содержит также существенный для характеристики идейной позиции Герцена полемический ответ критику Р. Зольгеру по поводу книги «С того берега».
В отношениях Герцена к Колачеку неблагоприятную роль сыграли события семейной драмы Герцена и его конфликт с Гервегом, который являлся близким другом Колачека (см. письма 157, 202, 204). Позднее Колачек выступил с неприязненным отзывом о Герцене в связи с выходом второго французского издания книги «О развитии революционных идей в России» (см. об этом в «Былом и думах», XI, 160).
О степени доверия Герцена к Колачеку в период, к которому относится публикуемое письмо, свидетельствует чрезвычайно интересное упоминание в одном из неизданных писем Гервега к Колачеку конца 1850 г. о планах возможной эмиграции из России двух «русских историков». Сообщая Колачеку о поисках русских сотрудников для журнала «Deutsche Monatsschrift» Гервег писал ему по поручению Герцена 28 октября 1850 г.: «Для русской истории у меня также имеется сотрудник. Но переговоры могут еще затянуться. Это самый основательный историк России, который ни в коем случае не мог бы пойти на это, . Вместе с ним хочет эмигрировать другой очень известный профессор истории в русском университете...». На это письмо Колачек ответил Гервегу 6 ноября 1850 г. Возможно, под одним из упомянутых в письме Гервега лиц подразумевался Т. Н. Грановский. Однако речь могла идти также о К. Д. Кавелине и С. М. Соловьеве, имена которых Герцен сообщил Гервегу ранее в письме 60. (Письма Гервега к Колачеку хранятся в литературном архиве Немецкой академии наук в Берлине; ответные письма Колачека — в архиве Гервега в Liestal, Швейцария).
... — Имеется в виду глава «Московский панславизм и русский европеизм» из работы Герцена «О развитии революционных идей в России», напечатанная в журнале «Deutsche Monatsschrift», 1851 г., № 3/II, стр. 430—477.
... через неделю пришлю вам заключение. — Глава «Эпилог» была напечатана там же, № 5/I, стр. 221—225.
Что до брошюры — поступайте так, как сочтете нужным…. — Как следует из неопубликованной переписки между Г. Гервегом и Колачеком, Герцен в конце октября 1850 г. обратился через Гервега к Колачеку с предложением издать в немецком переводе свою работу «О развитии революционных идей в России» в виде отдельной брошюры после ее напечатания в «Deutsche Monatsschrift». Однако эти планы не были осуществлены, и брошюра тогда не была издана. Лишь в 1854 г. она вышла в свет в новом немецком переводе в издательстве Гофмана и Кампе в Гамбурге (см. VII, 413).
...есть очень серьезная ошибка: вместе Beschränkung — Unbeschränktheit — надо бы исправить это в следующем выпуске. — В работе «О развитии революционных идей в России» (гл. «Россия до Петра I») Герцен замечал, говоря о древней Руси, что тогда княжеская власть еще не была «той неограниченной властью, какой она стала в Москве» (VII, 155). Ошибочный перевод этого места в журнале «Deutsche Monatsschrift», 1851, № 1, стр. 17—18), на который указывает Герцен, придавал утверждению обратный смысл: «княжеская власть не была ограниченной, какой она стала в Москве». Эта публикация содержит многочисленные ошибки в переводе и грубые опечатки, которые проникли в текст по вине переводчика и редакции журнала.
. — Герцен имеет в виду статью Р. Зольгера «Das Untergangstum» («Упадок»), которая была опубликована анонимно в «Deutsche Monatsschrift» (1850, № 12, стр. 325—331) и содержала упреки Герцену в недооценке буржуазной демократии, в скептицизме и индивидуализме. Позднее в предисловии к русскому изданию книги «С того берега» (1855) Герцен назвал Зольгера своим самым остроумным противником (VI, 9 и 495).
...в моих «увещаниях»... — Статья Герцена « Omnia mea mecum porto», включенная затем в состав книги «С того берега» (см. т. VI), первоначально была напечатана (в переводе Э. Гервег) в «Deutsche Monatsschrift» (1850, № 8, стр. 224—243) с подзаголовком: «Eine freundschaftliche Admonition» («Дружеское увещание»).
... я попрошу у вас разрешения ответить ему позже— Своего намерения ответить на статью Р. Зольгера на страницах «Deutsche Monatsschrift» Герцен не осуществил (см. также письмо 89).
Поклонитесь от меня г-ну Лёве... — С последним президентом немецкого Национального собрания В. Лёве-Кальбе Герцен познакомился во время пребывания в Женеве осенью 1849 г. (см. письмо Герцена к Э. Гервег от 7 ноября 1849 г. — т. XXIII).
Я поеду на два—три месяца в Испанию... — О планах неосуществленного путешествия в Испанию см. также в письмах 84, 88, 89.
— Желание Герцена посвятить М. Бакунину книгу «О развитии революционных идей в России» было передано по его поручению Гервегом в его неопубликованном письме к Колачеку от 1 декабря 1850 г., однако в публикации «Deutsche Monatsschrift» это посвящение напечатано не было. Оно появилось впервые во французском издании 1851 г.: «A notre ami Michel Bakounine» («Нашему другу Михаилу Бакунину») — см. VII, 7 и 135.
[121] Автограф поврежден. – Ред.
— Ред.
[123] треволнения (нем.)<. – Ред.>
— Ред.