93. H. A. ГЕРЦЕН
9 июня (28 мая) 1851 г. Париж.
9-е июня. Париж.
Вчера, друг мой, в 8 вечера приехали мы безостановочно из Лиона, теперь эта дорога просто ничего, мы были в 24 часа в Париже, новой железной дорогой от Шалона.
Самый въезд в Париж был скучен, прозаичен, освещение мутно после Италии, и какая-то тягость ломила душу; были в пяти отелях, все занято, наконец, поместились в маленьком «Prince Régent» на улице Hyacinthe S. Honoré, но писать туда не нужно, а лучше на Мар<ью> Касп<аровну>, буду же к ней пилигримствовать.
Сейчас записал белье: 1 paletot
1 pantalon
3 chemisettes[135] и пр.
для прачки и заметил ей, что надо крахмалить. Помнишь, как я с удивлением и хохотом писал из Перми, что хозяйка предлагала мне корову… тогда шло в гору, в гору, и именно оттого ничего не было видно впереди, теперь с тормозом шажком под гору и все видно, теперь не смешно и белье записать.
Получил твою записку от Mselle Cousin. Благодарю за нее, она писана так, как надобно, она меня много утешила, и Оленькин дагерротип, я не знаю отчего, но он как-то на меня действует как calmant[136]. Полков<ник> живет в другом этаже... Совершенное одиночество, тишина, ни одного знакомого лица... я искал этого, но на душе все же нехорошо. Не знаю как, но я переменился совершенно в последние полгода. Меня постоянно разъедает какая-то злоба и какая-то тоска. Я в 40 лет могу à la Гретхен сказать:
Meine Ruh ist hin,
Ich finde sie nimmer
Und nimmermehr.
В 14 лет это больно, но с тем вместе хорошо к росту, а сердцу сложившемуся трудно. Сегодня утром я сидел, думал и вдруг слезы полились градом, все это новое. А святое равнодушие ко всему, что бы ни случилось, в Англию, в Америку, куда угодно, лишь вы были бы живы, лишь бы я знал, что это не торжество для гнусного эгоизма; желание мести у меня развивается более и более. — Ты называла это самолюбием, я тут вижу то же чувство, которое проводило меня черезо всю жизнь, наполнило все артерии, все волосяные сосуды и которое только так казалось слабым, оттого что оно мне было естественно, что я в нем жил, — теперь оно стало latent[137], оттого что оно больное чувство, оттого что оно теперь столько же отравляет меня, сколько живит.
Мне что-то сомнительно, можно ли здесь поселиться, очень сомнительно, и гораздо скорее можно вообразить, что отсюда ни за что ни про что выгонят. Что у вас Бонфис — какой ответ дает. За сим Англия. В Швейцарии я не могу жить — разве один.
— так в Турине, в Генуе можно поместиться. Только очень скоро всего этого не узнаешь. Мы с полков<ником> не на шутку собираемся в Лондон, 12 часов в пути.
<аровна> встретила с распростертыми объятиями и была просто вне себя от радости. Они живут очень мило, маленькая квартирка, деревья и bal Mabille возле.
Нынче отправляюсь к Ротшильду и к Пальмье.
Если наша Офелия в духе, т. е. весела, что к ней так удивительно идет, то скажи, что мы в дороге беспрестанно вспоминали и веселье, и изгонянье, и пр. Хотя говорили мы мало, как все сердило и бесило, что делалось. Полков<ник> всю дорогу вез дагеррот<ип> Офелии при себе и иногда посматривал даже украдкой от меня (меня заведомо считают врагом всего нежного); в силу этого и взяв в расчет их нервность, я начинаю обдумывать, нельзя ли их, как эти escargots[138], телеграфически приладить для быстрых сношений. Например, ты что хочешь передать, скажи Ал<ександре> Хр<истиановне>, она подумает, а полковник с дагерротипа прямо мне и скажет.
Маменьке я напишу особо, потому что нечего писать. Марья Каспар<овна> ее ждет, я нашел лицо Мар<ьи> Касп<аровны> изменившимся от ее положения. Рейхель гордо и значительно посматривает на плоды своих музыкальных занятий. Все у них, как кажется, хорошо. Чего же лучше. Коле приписую.
<овича>, то сперва прочти, и если сально, оставь до меня.
Получено ли наше письмо из Лиона? Это 3-е после отъезда. Я буду нумер ставить.
Обнимаю тебя, Саша, и целую, когда будет больше досуга, напишу целое письмо. Мы ехали новой железной дорогой, возле Дижона туннель в 4200 metr. Это значит 4 с половиной версты под целой горой.
<Рисунок местности – ред.>
Энгельсон смотрел на часы: ровно шесть минут. Возле Тоннера машина остановилась и мы ждали час и 17 минут.
Печатается по фотокопии с автографа (IISG). Впервые опубликовано: Л VI 186—188.
Год написания определяется содержанием письма (приезд в Париж из Ниццы вместе с В. А. Энгельсоном в июне 1851 г.) и связью его материала с письмами 91, 92, 94.
... — Об этом Герцен писал своей будущей жене 29 апреля 1835 г., на следующий день после прибытия на место ссылки (см. XXI, 40).
Получил твою записку ∞ она меня много утешила... — В своем письме (без даты) Н. А. Герцен писала: «Если тебе нельзя сюда, пиши скорее, не приехать ли мне к тебе<...> Друг мой, успокойся, умоляю<...> Скажи, что я могу сделать для тебя?» (Л VI, 188; сверено с подлинником, хранящимся в ЦГАЛИ
...Оленькин дагерротип ∞ он как-то на меня действует как calmant. — Видимо, имеется в виду дагерротип Н. А. Герцен с Ольгой на руках (фото воспроизведено в ЛН, т. 39‑40, стр. 141).
«Meine Ruh ist hin»... — Из «Фауста» Гёте, ч. I, сцена «Комната Гретхен» (цитата дается в переводе Б. Пастернака):
Что сталось со мною,
Я словно в чаду.
Себе не найду.
...bal Маbille возле. — Известный в Париже в 1840—1875 гг. (авеню Montaigne) зал для публичных балов. Ср. письмо 97.
...наша Офелия… — А. X. Энгельсон.
...лицо Мар<ьи> Касп<аровны> изменившимся от ее положения. — О рождении у М. К. Рейхель сына Александра см. комментарий к письму 124.
...а если есть о Гаврил<овиче>... — Имеется в виду И. Г. Головин.
— Герцен имеет в виду два письма, отправленных в Ниццу из Лиона одновременно: от 6 июня (писанное вместе с В. А. Энгельсоном на борту корабля) и от 7 июня (см. письма 91 и 92).
[135] 1 халат, 1 кальсоны, 3 манишки (франц.)<. – Ред.>
<. – Ред.>
[137] затаенным (франц.). ‑ Ред.
– Ред.