Герцен А. И. - Боткину В. П., 31 (19) декабря 1847 г.

31. В. П. БОТКИНУ

31 (19) декабря 1847 г. Рим.

31 декабря 1847. Рим.

Да и твое письмо, любезный Боткин, шло ровно 20 дней, в Италии все делается с точки зрения вечности и нет особой торопливости. Спасибо за письмо, да с каким же скотом ты посылаешь на почту письма, что они пропадают; это скверно и обидно. Итак, Грановский собирается с Елиз<аветой> Богд<ановной> — что ты так сильно останавливаешься на финансах. Не бог знает что надобно: имея людей близких с деньгами, нельзя затрудниться, — в этом отношении с моей стороны есть пленипотенциарий, агроном и заводчик Огарев. Но зачем же в Эмс? — вот чего я не понимаю, да, вероятно, и доктора; разве сам Гран<овский> не знает, что Пиза сделала из М^-me как ехать весной во Флоренцию и провести осень в Пизе. Мы провели бы тогда время вместе, а тут и bagni di Lucca[37], и климат не немецкий. Пожалуйста, обдумайте все сообща. Толкуют об итальянской зиме, ну да, правду сказать, иной раз в комнате холодно, и третью неделю идет летний дождь, третьего дня была гроза, и вообще воздух просто тепел; когда термометр показывает менее 5 градусов тепла, то солдатам в Ватикане ставят калдины, чтоб они не замерзли — et cela s’appele[38] sima? Во Флоренции я приготовил бы Грановским всё, я был же в Соколове Печкиным, здесь еще более усовершился в ведении отели.

Скажи, пожалуйста, за что вы так осерчали на письма из Av<enue> Mar<igny>? Истинно не из авторского самолюбия защищаю их (да и твои замечания всегда носят в себе столько хвалы и дружеского тона, что даже и самолюбие самое упорное было бы довольно). — Я, во-первых, начинаю думать, что они не так напечатаны, как я послал. Хотя я особенно просил Панаева кладеных писем не печатать; для этого мне необходим «Современ<ник>» (наконец, пишет Ан<ненков>, он получил сент<ябрь> и октяб<рь>). Но, предполагая, что они не вовсе искажены, я должен откровенно сказать, что я чувствую настолько в себе самобытности, что даже ваше суждение (без увеличения очень важное и самое влиятельнейшее) не может меня потрясти, и я признаю за этими письмами кой-какие достоинства. Как дорого бы, как много бы я дал за один вечер, проведенный с вами, как мы их проводили с Георгом, тогда бы я поговорил и указал бы; не думай, что я «j’ai tout dit»[39], как Лаплас в письмах, они гораздо легче, нежели вы их приняли, а мне хотелось им дать именно совершенно летучую форму. Вы ужасно многого не знаете, 47 год, который мы сегодня с Алексе<ем> Алексеев<ичем> провожаем на тот свет, чрезвычайно важен в резком обнаружении, напр<имер>, нравственного состояния Франции. Живши в Европе, вы могли бы, разумеется, его предвидеть, но у пристрастия глаза завешены, — пристрастия, прекрасного по источнику, но все же пристрастия. Я не виноват, что попал в такую минуту, когда уж и достоинства нет догадываться; Анненков сначала поспорил; Белинский, с тем удивительным тактом, с которым он некогда умел, по рассказу Станкевича, понять внутренний дух германского воззрения, понял задачу в минуту; и показал бы я тебе не более и не менее как три письма Анненк<ова>, полученные мною здесь. В защиту внутреннего смысла писем я ставлю целый ряд убеждений и фактов, это перчатка, которую я бросаю, это тема, которую я берусь защищать, я нисколько не переменил своего взгляда. Отсюда его менять? Теперь? Право, вы не знаете, стало быть, что такое Италия и какой здесь взгляд можно получить о Франции; слово «французский» здесь стало немножко похоже на е. м. — я, разумеется, и с этим не согласен, хотя источник явен. В защиту формы я ничего не приведу, это значит просто, что они не вытанцевались, тут бейте как хотите — повинен молчать. Тем не менее я написал 1-ое письмо с Via del Corso, и доволен им (что значит в твоем переводе, что оно скверное). Статейку «На пароходе» не могу писать, я ее поправлял, поправлял да и испортил, а сначала было очень смешно, да и черновую имел глупость бросить в Ницце. Может, и налажу; я читал исправлен<ное> Ал<ексею> Ал<ексеевичу>, он смеется крепко. Первая часть, или пролог, новой повести совсем готов, не знаю, мерзок ли он, — но я, особенно началом, очень доволен. — Отошлю, как только получу «Современник».

Спроси Огарева, получил ли он письма и получил ли Григ<орий> Ив<анович> мою доверенность и билеты, пусть тотчас напишет, это дело важное, билеты посланы мною отсюда в страховом письме от 11 декаб<ря> нового стиля, след. должны прийти в самый Новый год, с каковым и поздравляю. — А рropos, Саз<онов> опять в Клиши, — что это за бочка данаид. Вдова, которая ходила к твоему брату в Медон надоедать, не помню фамилью, и говорила: «Люби и верь», испытала, по несчастию, на своих плечах, и очень горько, что я не совсем ошибался в взгляде «Av<enue> Mar<igny>». 2^<-e>à propos, скажи Мельгунову непременно, что я получил: αλϕα) 1942 фр. на его ком<иссии> и тотчас отослал часть их в лавку, о которой пишет; мною затраченные вычитать не хочу и вперед прошу меня не обходить комиссиями, они же очень легки, другая часть осталась еще у меня, такая уплата, мне показалось, будет полезнее и выгоднее; βητα) потом я получил от Мельгунова письмо с известием о том, что какой-то волчий сын меня хочет печатать в переводе на германском диалекте с присовокуплением нотты биографической. — Мериме я просил доставить «Кто виноват?», — а не пошлет ли Мельгунов «Крупова» Вольфсону, благо его хвалят. Поклонись ему от души.

<ненков> пишет мне, что он получил 1500 фр., назначенные мне, — след. это равняется тому, если б и я их получил. Охота была посылать; отдали бы просто Гр<игорию> Ив<ановичу>. — Кланяюсь Николаю Петровичу. Слышали, чай, какая беда со вдовой-то? А всё спорят со мной!

Получил ли Кавелин мое письмо из Ниццы? — Он дурно делает, что перестал ко мне писать. — Что Антонина Федоровна? Мне страшно было жаль, что она так страдала, выздоровела ли? Я ее люблю вспоминать, как она с нами дурачилась и варила жженку, она оставила во мне память чего-то грациозного, детского и капризного. Пожми ей руку. В прошлом году, если помнишь, мы встречали Новый год у меня — как-то вы его встретили теперь? — Прощайте.

Рукой Н. А. Герцен:

Хорошо здесь, Боткин, очень хорошо. Собираемся в Неаполь. Ждем сюда Анненкова, с ним будет еще лучше, потому что он по преимуществу эстетик и объясняет все с необыкновенною любовью. Я люблю, чтоб мне объясняли, тут избегаешь много механического труда, который я ненавижу, но и без объяснений наслаждений бездна; на улице грязь по колена, кажется, что бы за неволя выйти из дома и чего смотреть... но только стоит выйти — и старик в лохмотьях, и фонтан, всё, всё вас завлекает идти далее по грязной улице. Об остальном уж я не говорю. — Поклонитесь Николаю Петро<вичу> и всем, всем друзьям; если б они знали, как тяжело не иметь от них известий, верно б написали хоть строчку. Уж хоть вы подробнее рассказывайте нам о них. Вашу руку.

Н. Герцен.

<ения> Фед<оровича>. Попросите ее и от меня, чтоб она это сделала, потому что М<арья> Ф<едоровна> измучилась, похудела и страшно грустит, что ни от кого ни слова не имеет, даже на ее письма.

Последние слова Нат<аши> мне напомнили твой удивительный упрек в письме к Анненкову за то, что я когда-то ополчился на татарскую манеру не писать, — и в доказательство говоришь, как много меня помнят. Caro, отроду не приходило в голову, что ты или кто-либо забыл, — да, впрочем, мне ли тебе толковать, что такое письмо, — ты переписываешься со многими и я отчасти твоим письмам к Анненк<ову> обязан всем, что знаю об вас.

Прощай еще.

Огареву скажи, что на днях буду писать. Тучковы всякий день у нас. Они писали к нему на адрес Марии Алексеевны. В Неаполь мы едем на две недели вместе — к началу февраля опять здесь. Письма для этого нечего останавливать.

На обороте: Russia

М. Г. Василью Петровичу Боткину.

На Маросейке, в собственном доме.

Примечания

(ЛБ). Впервые опубликовано: ГНМ, стр. 39—43. На обороте почтовый штемпель: «31 Déc. 47».

Ответ на письмо В. П. Боткина из Москвы от 25 ноября (ст. стиля) 1847 г. (ЛН, —41).

Да и твое письмо ~ шло ровно 20 дней... — В. П. Боткин жаловался в своем письме: «Твое письмо из Ниццы ко мне шло сюда 22 дня!!»

... да с каким же скотом ты посылаешь на почту письма, что они пропадают... — Ответ на слова В. Боткина: «Вчера вечер и нынче утро провел я за письмом к тебе, — написал много о всем, послал его на почту, а посланный воротился скоро с известием, что потерял письмо дорогою».

... что ты так сильно останавливаешься на финансах. — Боткин писал, что Грановский, решив по указанию врачей везти летом свою жену в Эмс на воды, «старается теперь изобрести средства на эту поездку <...> изобретение нелегкое!»

... пленипотенциарий... — полновластный господин (от лат. plenus — полный и potentia — власть, сила).

— (от итал. scaldino) — грелки для рук.

... был же в Соколове Печкиным... — Вспоминая о своей роли гостеприимного хозяина в Соколове, Герцен в шутку сравнивает себя с содержателем известной в Москве кофейни, посещавшейся литераторами и артистами. Что сам Герцен бывал в кофейне Печкина, свидетельствует А. Д. Галахов в своих воспоминаниях («Литературная кофейня в Москве в 1830—1840 гг.» — PC 4, стр. 183).

...<enue> Mar<igny>? — Боткин писал Герцену: «22 ноября собрались мы праздновать твои именины <...> И мы выпили за твое здоровье, и здоровье автора „Кто виноват”, и Крупова, а об авторе писем из „Avenue Marigny” было умолчано, и даже никто о нем голосу не подал» (ЛН, т. 62, стр. 40). Кроме себя, Боткин, должно быть, говорит здесь о К. Д. Кавелине и Е. Ф. Корше, также стоявших на позициях либерализма и весьма далеких от социалистических взглядов. Отношение Т. Н. Грановского (по болезни не присутствовавшего на праздновании 22 ноября, о котором пишет В. П. Боткин) к «Письмам из Avenue Marigny» было несколько сложнее. Он писал Н. Г. Фролову 7 ноября 1847 г.: «„Письма из Avenue Magirny” мне не нравятся, хотя очень умны местами. В них слишком много фривольного русского верхоглядства. Так пишут французы об России» («Т. Н. Грановский и его переписка», том II, 1897, стр. 424).

... — В тех высказываниях Боткина о «Письмах из Avenue Marigny», которые могли стать известны Герцену, В. П. Боткин внешне смягчал остроту своей критики всевозможными комплиментами. Так, в письме к П. В. Анненкову от 12 октября 1847 г. (которое, вероятно, и имеет в виду Герцен) Боткин писал: «Я прочел его письма с наслаждением; это так увлекательно, так игриво, это арабеск, в котором шутка сливается с глубокой мыслию, сердечный порыв — с летучею остротою!» Однако тут же Боткин обвинял Герцена как автора «Писем из Avenue Marigny» в «неопределенности точки зрения», «поверхностности», «славянской нетерпимости» и т. д. («П. В. Анненков и его друзья», 1892, стр. 551—552).

...кладеных... — выхолощенных.

...Анненков сначала поспорил; Белинский ~ понял задачу в минуту— О позиции Белинского, поддержавшего, — хотя и не без существенных оговорок, — точку зрения Герцена, и о позиции П. В. Анненкова, упрекавшего Герцена главным образом в нечеткости понятия «bourgeoisie», — см. письмо Белинского к В. П. Боткину от 2—6 декабря 1847 г. (В. Г. Белинский. Собр. соч. в 13 томах, том XII, 1956, стр. 456—452). П. В. Анненков в конечном итоге не солидаризовался с отрицательным отношением Боткина к «Письмам» Герцена. 17 февраля (ст. стиля) 1848 г. В. П. Боткин писал П. В. Анненкову: «Больно мне все-таки вспомнить <...> о письмах Герцена о буржуазии, за мои нападки на которые вы в последнем вашем ко мне письме так мне намылили голову» («П. В. Анненков и его друзья», 1892, стр. 554). Общий обзор идейной борьбы вокруг «Писем из Avenue Marigny» см. V, 460—462, а также Ю. Г. Оксман. Летопись жизни и творчества Белинского, 1959, стр. 515—516, 531—532.

... это перчатка, которую я бросаю ~ я нисколько не переменил своего взгляда. — Свою точку зрения на французскую буржуазию Герцен последовательно отстаивает и в дальнейших письмах. См., например, письма 33, 46, 47.

... я написал 1-ое письмо с Via del Corso, и доволен им (что значит, в твоем переводе, что оно скверное). — «письма пятого» окончательной редакции «Писем из Франции и Италии». Что означает «перевод» Боткина, выясняется из следующих строк его письма к Герцену от 25 ноября 1847 г.: «Ты говоришь, что написал статейку „На пароходе”, но что ты недоволен ею. А я уверен, что она очень хороша, уверен потому, что ты очень доволен был своими письмами из Парижа».

Статейку «На пароходе» ~ черновую имел глупость бросить в Ницце. — Речь идет о том же произведении, о котором Герцен 20/8 ноября 1847 г. писал из Ниццы Г. Ключареву (см. комментарий к письму 24). Очевидно, в недошедшем до нас письме к В. П. Боткину от 13/1 ноября 1847 г. из Ниццы Герцен писал ему о замысле и персонажах «На пароходе» — в ответном письме от 25 ноября 1847 г. В. Боткин сообщает Герцену свои соображения на этот счет.

~ «Современник». — Имеется в виду повесть «Долг прежде всего» (VI, 247—310). Свое намерение отослать первую часть ее в «Современник» Герцен выполнил в январе 1848 г. — см. письмо 33.

... получил ли Гр<игорий> Ив<анович> мою доверенность и билеты... — См. письмо 29.

— долговая тюрьма в Париже.

... 1942 фр. на его ком<иссии>... — О каких именно поручениях Н. А. Мельгунова Герцену идет речь, установить не удалось.

… — Имеется в виду В. Вольфзон (от нем. Wolf — волк и Sohn — сын) — литератор, издатель и переводчик. См. письмо 119.

Скажи Николаю Петровичу ~ отдали бы просто Гр<игорию> Ив<ановичу>. — Герцен предполагал, что 1500 франков, одолженные у него Н. П. Боткиным перед отъездом в Россию, тот вручит Г. И. Ключареву в Москве (см. письмо 22). Н. П. Боткин избрал другой способ уплаты долга — переслав соответствующую сумму Анненкову в Париж.

Получил ли Кавелин мое письмо из Ниццы? — Это письмо неизвестно.

Что Антонина Федоровна? — О болезни А. Ф. Кавелиной Герцену писал Боткин все в том же письме от 25 ноября 1847 г.

... твой удивительный упрек в письме Анненкову ~ как много меня помнят. — В письме от 24—25 августа (ст. стиля) 1847 г. к П. В. Анненкову, — очевидно, показанном его адресатом Герцену, — Боткин писал: «Сегодня, 24 августа, Грановский получил письмо от Герцена, в котором он после шестимесячного молчания вздумал упрекать их, что они к нему не пишут. Мы между тем вспоминаем здесь о нем беспрестанно» («П. В. Анненков и его друзья», 1892, стр. 549).

...<ову> обязан всем, что знаю об вас. — Во время своего пребывания в Париже в марте — октябре 1847 г. Герцен систематически читал письма В. П. Боткина к П. В. Анненкову. Ср. комментарий к письмам 15 и 20.

[37] Лукканские ванные заведения (итал.).