142. Ж. МИШЛЕ
5 января 1852 г. (24 декабря 1851 г.). Ницца.
5 janvier 1852. Nice.
Monsieur, il у a une semaine que j’ai eu le plaisir de recevoir votre lettre du 25 décembre. Ne m’en voulez pas mon silence. Je n’avais rien à dire, digne d’être entendu par vous. Ma tête est vide, mon cœur commence à s’endurcir.
J’ai apporté assez de courage pour braver la vie, mais enfin mes épaules fléchissent, une lassitude indicible s’empare de moi. A peine je me sentais un peu soulagé des deux terribles catastrophes, desquelles l’une m’enleva ma mère et mon fils, et l’autre jeta le linceul d’un monde entier, pour couvrir les cercueils des miens qui s’effaçaient devant l’énormité du malheur universel — qu’un nouveau coup de foudre tombe sur ma tête.
Ma femme indisposée depuis l’événement du 16 novembre, est gravement malade d’une pleurésie. Je n’ai ni la force d’espérer, ni la force du désespoir. J’ai un seul devoir au monde — envers mes enfants, je me dévoue, tête baissée et maudissant la vie.
Je vous remercie beaucoup pour les renseignements concernant le monument; je tiens fortement à cette idée, mais je ne puis rien dire pour le moment. Mes pensées sont incohérentes, je vous prierai la permission d’écrire sur ce sujet une autre fois.
J’ai déjà écrit, il y a deux ou trois semaines, pour avoir votre dernier ouvrage Pologne et Russie, j’attendais l’exemplaire que vous avez eu l’amitié de me promettre, et je n’ai rien reçu encore...
A. H.
Перевод
5 января 1852. Ницца.
Милостивый государь, неделю тому назад я имел удовольствие получить ваше письмо от 25 декабря. Не сетуйте на меня за мое молчание. Мне решительно нечего было сказать заслуживающего вашего внимания. В голове у меня пустота, сердце начинает черстветь.
У меня нашлось достаточно мужества, чтобы выстоять перед жизнью, но плечи мои начинают сгибаться, невыразимая усталость овладевает мною. Едва я стал приходить в себя после двух ужасных катастроф, одна из которых лишила меня матери и сына, а другая — набросила саван на целый мир, чтобы скрыть гробницы моих близких в огромности всеобщего несчастья, как новый удар, подобно молнии, разразился над моей головой.
— у нее плеврит. Я не чувствую в себе ни силы надеяться, ни силы отчаяния. У меня остался в жизни единственный долг — по отношению к моим детям, и я жертвую собой, склонив голову и проклиная жизнь.
Извините меня, что занимаю вас своими страданиями — их достаточно и вокруг вас.
Очень благодарен вам за сведения относительно памятника, этой мыслью я очень дорожу, но сейчас ничего не могу сказать. Мои мысли спутаны, и я прошу разрешения написать вам по этому поводу в другой раз.
Две-три недели назад я уже писал вам насчет экземпляра вашего последнего сочинения «Польша и Россия», который вы мне дружески обещали. Я ждал его, но до сих пор ничего не получил...
С искренней симпатией жму вашу руку.
А. Г.
Печатается по тексту Л VII, 4—5, где опубликовано впервые, по автографу, хранившемуся в архиве семьи Герцена. Местонахождение автографа в настоящее время неизвестно.
Письмо Мишле от 25 декабря 1851 г., на которое отвечает Герцен, неизвестно.
...в огромности всеобщего несчастья— Намек на государственный переворот во Франции 2 декабря 1851 г. См. комментарий к письму 136.
...сведения относительно памятника... — О проекте памятника, заказанного О. Прео, см. письмо 133.
— «La Revue», 1907, № 10, стр. 160 (русский перевод — Л VII, 6).