178. М. К. РЕЙХЕЛЬ
24 (12) мая 1852 г. Ницца.
24 мая 1852.
И второе письмо, т. е. из Марселя, пришло. Теперь вы, вероятно, в Париже. Я жду письма, чтобы ехать в Геную. Письма адресуйте туда или сюда poste restante — все равно дойдут, лучше даже, пока я не напишу еще раз, посылать в Ниццу.
Моей нравственной устали и ничтожности нет предела. Мне трудно написать вам несколько строк. Нет ни определенных мыслей, ни желаний. Серо и тяжко. Таты мне сильно недостает, но не бейся, сердце, — время воли еще не пришло. — Вы обещали намекнуть насчет Никол<ая> Пл<атоновича> в России.
Кольните Сат<ина> слегка.
Скука у нас царит. Купаемся, спим, пустота, тоска, бежать бы куда-нибудь. А тут эта пошлая дура кокетничает, тянется, дуется и здоровеет.
Нет Ахилла и Патрокла,
Жив презрительный Терсит.
Это грубо и гадко. Но, во-первых, она мне мешает жить, во-вторых, она в моих глазах топит человека, которого я много и сильно люблю.
С другой стороны, берлинка только и охает о векселе. Это ее так занимает, что не мешало бы передать Петерсону. — Он меня очень утешил своими письмами. Какая нежная и крепкая натура.
Прощайте. Вас я продолжаю любить безмерно и даже без всякой подлости, чтобы этим детям заслужить сахарную булочку.
Рейхеля обнимаю.
Примечания
Печатается по копии (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: ЛН, т. 61, стр. 330.
Вы обещали намекнуть насчет Никол<ая> Пл<атоновича> в России. — Герцен с нетерпением ожидал приезда Огарева и Н. А. Тучковой, на помощь которой и участие в воспитании своих детей рассчитывала H. А. Герцен (см. письма 199 и 208). Из неопубликованной переписки видно, что о кончине Наталии Александровны М. К. Рейхель тотчас написала в Россию Т. А. Астраковой, которая 27 (15) мая подтвердила полученное сообщение: «... все грудь жмет с тех пор, как я увидала черную обводку на вашей записке — не читавши я угадала страшную весть» (ЛБ, ф. 69, IX, 27). Астракова в свою очередь передала это известие Н. А. Тучковой: «Меня просили как можно скорее известить вас об этом <...> Еще горе так свежо — рука не пишет и глаза застилает — ни одной женщины я не любила и не уважала так, как ее!.. Эта личность была мне дорога — точно живой кусок, часть меня самой вырвали из моей груди — и она болит теперь, болит очень. Жаль мне и вас, Нат<алья> Ал<ексеевна>, и вас, Ог<арев>...» (там же). В письме, начатом 19 (7) мая, С. И. Астраков писал Огареву: «Боже мой, боже мой, что делается на свете, как все идет, страшно подумать. Натал<ии> Александровны уже более нет на свете <...> Что же теперь с Александром — страшно...» (там же, IX, 8). Потрясенный этой вестью Н. П. Огарев, находившийся тогда в с. Яхонтове Саранского уезда, желая сам подготовить Н. А. Тучкову, обратился с просьбой к своему шурину H. М. Сатину: «Ради всего хорошего, береги Наташу, чтоб эта весть не пришла прежде моего приезда <...> Я упал духом, я ее <Н. А. Герцен> страшно любил, и горе и стыд тем, кто когда-нибудь мог ее порочить. В последнее время они были ужасно близки с Александром. Что с ним теперь?..» (там же, VIII, 335). Огаревы приехали к Герцену в Лондон лишь в апреле 1856 г. (см. т. XXV).
...не бейся, сердце ∞ не пришло. — Из монолога Гамлета в одноименной трагедии Шекспира (акт III, сцена 2).
Кольните Сат<ина> слегка. — См. комментарий к письму 84.
... — А. X. Энгельсон (см. выше)<.>
«Нет Ахилла и Патрокла...» — Из баллады Шиллера «Торжество победителей» в переводе Жуковского.
...∞ охает о векселе. — О векселе Эммы Гервег см. стр. 530; ср. также стр. 419 и 498.