45. Г. И. КЛЮЧАРЕВУ
8 июня (27 мая) 1848 г. Париж.
Париж, 1848. Июня 8.
Денежные хлопоты и переговоры с Турнейсеном и с Фульдом заставили меня, вопреки моему плану, возвратиться сюда, где я и получил письма ваши, адресованные к маменьке, посланное же от 27 мая получено вчера. Ваш отчет снова заставляет меня самым искренним, самым душевным образом вас благодарить — я очень понимаю, что это больше, нежели я заслуживаю, но думаю, что вы не сомневаетесь в том, что я понимаю и ценю вашу дружескую готовность одолжать всех нас — и что я это говорю и повторяю не потому, что ваша помощь мне теперь необходима — а потому, что я так понимаю умом и сердцем. Теперь и я с своей стороны дам вам отчет. 1-е. Фульд отдал мне по двум векселям Колли и Редлиха 8000 фр. 2-е. Вексель, присланный домом Колли через Петербург на 280 фунтов стерл<ингов> на Лондон, Ротшильд послал к акцептированию.
3-е. Вексель на сумму 5700 фр. возвратил от Tурнейсена с протестом. Я еще не получал. А по вашему письму я было взял в копию о протеста. — 4. Что касается до 8500 оставшихся на Турнейсене, — это дело затянулось, он хотя и уверяет меня, что отдаст по расчету, но не знаю, получу ли с него всё, в конце июля он должен платить или объявить себя банкротом; я продавал мое право за 7000 фр. — но у меня не купили, это мне не подает больших надежд. — Колли и Редлих поступили как благородные и честные люди. Турнейсен на словах не позволяет сомневаться — я буду дожидаться назначенного ему срока.
Доверенность я еще не написал. Но это более дело формы. Скажите Егору Ивановичу, что дом его, деньги пусть он отдаст, когда я пришлю доверенность. Потрудитесь их положить в Опекунс<кий> совет на два билета на неизвестного. — Когда я возвращусь, буду себе искать дом в гористых частях города, напр<имер>, на Маросейке, на Покровке и притом такой, который бы давал доход. Егора Ивановича с покупкой поздравляю. Вы пишете, что он посылает письмо — ни маменька, ни я письма не получали.
Что касается до костромского именья — время терпит, можем в Москве на досуге переговорить, если же придумаю что-нибудь, то напишу Егору Ивановичу.
Табатерки вы потому не получили, что она у меня в шкапе, я не хотел рискнуть ею при теперешних делах — ее вам доставит один мой знакомый в конце августа. — Мне очень хотелось бы знать, отдал или нет Рейхель деньги; дело в том, что я у него не просил и не торопил его, зная его дела, на нем я могу и подождать — но если он их передал Эрну, то поступок последнего был бы из рук вон странен. Вероятно, Прасковья Андреевна знает. — Кстати, прошу ей и всем домашним передать поклоны. Пожалуйста, относительно прислуги, если кого надобно поощрить или наградить, распоряжайтесь, как только вам заблагорассудится. — Засим мне остается пожать вашу руку — так как письма ваши дошли очень исправно, то и не для чего менять адрес. В газетах пишут, что в Москве снова холера — дай бог, чтоб она миновала вас всех.
Окончивши дела с Турнейсеном, я отправлюсь в Лондон и оттуда уже начну обратный путь — хотя определенно времени назначить не могу. Будьте здоровы и прощайте.
<ановича>, тогда я и мам<енька> будем писать к нему особо.
Потрудитесь приложенную записку доставить по адресу, хоть через Кузьму или Зонненберга.
На обороте: Moscou (Russie). Monsieur de Klutzareff.
Его высокобл<агородию> Григорию Ивановичу Ключареву.
Пятницкой части, III квар<тал>, собственный дом за № 258.
Примечания
Печатается по автографу (ЛБ). ЛН, т. 39—40, стр. 218—219, с ошибочно проставленной датой: «8 июля». На обороте почтовая печать: «Paris 8 Juin 48».
Письмо Ключарева от 27 мая (н. ст.) 1848 г., на которое отвечает Герцен, неизвестно.
Денежные хлопоты и переговоры ~ заставили меня, вопреки моему плану, возвратиться сюда... — В письме, отправляемом в Россию по почте, Герцен из опасения перлюстрации объясняет свой приезд в революционный Париж чисто деловыми мотивами. Подлинную причину своего возвращения в Париж Герцен раскрыл в «Письмах из Франции и Италии»: «С каким восторгом летел я снова в Париж, как было не верить в событие, от которого потряслась вся Европа, — в события, на которые отвечала Вена, Берлин, Милан» (Письмо девятое, V, 133). Ср. комментарий к письму 40.
— См. письмо 34.
— Написано, очевидно, в целях дезинформации — в расчете на перлюстрацию письма.