71. Г. И. КЛЮЧАРЕВУ
15 (3) февраля 1849 г. Париж.
15 февраля 1849. Париж.
Я писал к вам, почтеннейший Григорий Иванович, дня четыре тому назад, но снова берусь за перо, получив ваше письмо от 2 фев<раля> — и перед тем вексель от Редлиха и Колли в 300 фунт. стерлингов. Оставя в стороне всякого рода фразы, я не знаю, как мне благодарить вас за ваше дружеское внимание, за вашу аккуратность, я знаю, как много вы заняты и притом успели составить и мой отчет — и с такой подробностью, что я бы сам не составил за год. — Благодарю и душевно благодарю вас. Что касается до моих расходов (ибо я считаю себя повинным доносить вам и о своих издержках) — они идут совершенно правильно, т. е. я издерживаю с семьею 2500 фр. в месяц и плачу маменьке в уплату занятых 10 т. сер. 1500 фр., иногда у меня остается фр. 200, иногда передерживается, а к концу года все-таки вышло так.
судят по наружности, что я поверхностно занимаюсь финансовыми делами, — но ведь это неправда, и вы сами, я уверен, в своем сердце найдете доверие ко мне и в этом отношении. Я только не придаю этим делам той важности и не так много об них говорю, да и по совести должен сказать, что я их и не считаю первой и существенной статьей в жизни. — Таким образом, я мог бы уэкономить что-нибудь из проживаемых мною 30 т. фр.; но я думаю, теперь живется еще, семейная жизнь моя идет так покойно и так счастливо, как десять лет тому назад, когда я венчался, дети — когда здоровы — приносят с своей стороны что-то благодатное и покойное — я не хочу стеснять, стягивать эту жизнь, я не хочу из нее делать прилавка, конторы, — я иногда думаю: кто знает, что будет впереди, для чего я буду копить; но для чего, с другой стороны, я выйду из пределов дохода, для чего не увеличу его там, где это легко, где стоит нагнуться, чтоб поднять. Вот главные правила, от них я не отступаю и не имею повода раскаиваться. Увеличение средств позволяет в иных случаях протягивать руку с существенной помощью друзьям — а без этого и совесть нечиста.
Итак, об уплате от Дм<итрия> Павл<овича> и думать нечего теперь, потрудитесь ему сказать, что я бы желал или чтоб он переписал заемные письма на Егора Ив<ановича>, если он заплотит, или на маменьку, которая согласна заплатить; если ему это покажется удобнейшим, то я здесь сделаю надпись и засвидетельствую у консула. Егору Ив<ановичу> было бы всего удобнее — оно же ему представляет значительное приращение дохода. Если он желает купить тучковский дом за ту цену, в которой он тогда пошел, то я вас попрошу мне опять прислать форму доверенности. Маменька соглашается.
Относительно Петра Александ<ровича> и Шацка я попрошу вас, Григорий Иванович, без каких-нибудь особенных случаев на 49 год Петру Александ<ровичу> переслать до будущего января не более 150 руб. сер. и столько же Акс<инье> Ив<ановне> — в случае крайности можно Ак<синье> Ив<ановне> прибавить еще 50 сер, Я потому упоминаю об этом, что я Петру Ал<ександровичу> сверх того раза три имел случай посылать денежные гостинцы. — Костромские крестьяне опять отличились своей аккуратностью. Я было писал к Егору Ив<ановичу> насчет продажи их, но решительно передумал. Это именье я ни за что не продам — я имею насчет его совсем иные виды. — Маменька позволяет Петру Ал<ександровичу> жить в ее доме (пока он ее), да нельзя ли сладить, чтоб он был на хлебах у Праск<овьи> Андреевны, — все это в предположении, что ему действительно нужно для здоровья жить в Москве.
Вере Артамоновне потрудитесь от меня подарить 5 руб. сер. на чай. А маменька просит, буде ей что нужно (да, кажется, она получает какой-то оклад), то записать в ее счет.
Я недавно купил здесь очень хорошие виды Москвы. Здания напомнили многих — между прочим, и вид Девичьего монастыря и вороты, в которые мы с вами тогда шли за покойником, — и так живо припомнилась прошлая жизнь, со всеми подробностями и с Верой Артамоновной... время идет, идет.
Весь ваш А. Герцен.
Егору Ивановичу передайте поклон. — Я не помню, что при продаже дома картина Айвазовского и несколько вещей из мебели, выговоренной прежде из огаревской, — на каком основании остались. Потрудитесь мне написать несколько слов на этот счет. Я даже не знаю (и это оттого, что в прошлом году в Неаполе, при потере портфеля, у меня пропала записка), за все ли Егор Иванович мне заплатил — т. е. всю ли сумму за купленные им при моем отъезде вещи — мебель, карету и пр., или нет. Все-то вместе это не очень важно — но для порядка. В заключение примите (и вы меня глубоко оскорбите, если не примете в подарок такой безделицы, в сравнении с тем, что вы для меня делаете) от меня ящик с серебром, который стоит в железном сундуке, там дюжина приборов, разливательная ложка и чайные ложечки, кажется, они в ящике — примите этот незначительный подарок как дружеское внимание от нас. Маменька и жена много кланяются.
Примечания
Печатается по автографу Впервые опубликовано: ЛН, т. 39—40, стр. 230—232.
Письмо Ключарева от 2 февраля (21 января) 1849 г., на которое отвечает Герцен, неизвестно.
... переписал заемные письма на Егора Ив<ановича> ~ — См. письмо 70.
... купить тучковский дом ~ Маменька соглашается. — См. письмо 70.
~ — Герцен вспоминает похороны своего отца, состоявшиеся 8 мая 1846 г. на кладбище Новодевичьего монастыря.