162. А. САФФИ
4 ноября (23 октября) 1864 г. Твикнем.
4 novembre. Samedi. Twickenham.
Bridgefield Villas.
Cher Saffi,
Vous ne pouvez pas vous imaginer quelle joie m'a fait votre lettre. La destinée vous a mis sur ma route — pour me rappeler mes amitiés de la jeunesse, grâce vous soit rendue pour cela. Car, voyez-vous, je me déshabitue de plus en plus d'aimer les hommes, je n'aime qu'un tout petit nombre d'un nombre très petit de mes amis — eux et mes enfants. Le reste m'est indifférent ou détestable. Votre lettre a réveillé en moi beaucoup de pensées tristes; de grâce ne pensez pas que je sois parvenu en riant à ces dures vérités qui vous agitent maintenant. —Chaque parole et chaque allusion dans votre lettre a été pressentie par moi; pendant votre absence, j'en ai parlé avec Domengé. Une guerre sauvage des nationalités — voilà où est parvenu ce monde; est-ce que tous les récits de Sébastopol ne vous font pas l'effet d'un cannibalisme (de part et d'autre) restauré; eh bien, qu'il s'en aille à tous les diables ce monde, qui ne voulait pas se sauver autrement.
Et un Barbes qui parle de venger Waterloo —quelle confusion et quelle sauvagerie.
Mais tout cela est trop long pour des lettres: quand est-ce que je vous verrai? Venez ici pour un jour ou deux, j'ai maintenant de la place pour vous loger chez moi (ma maison est tout a côté du pont de Richmond, vis-à-vis de la S<aint> Helena Terrace). Venez-vous reposer avec nous, barbares, et si vous m'estimez un peu, ne pensez pas aux dépenses; vous me direz ce qu'il y a à faire — n'est-ce pas?
J'ai été à l’Isle of Wight, c'est très beau, magnifique. C'est là qu'il faudrait passer l'hiver. Londres est détestable pour moi... oh, j'ai tant de cancans ignobles à vous raconter. Oh, les braves gens, les braves gens, combien de canailles, de brigands il y a parmi eux.
Adieu. Mes enfants vont très bien. Les publications russes aussi. Je vous attends, écrivez-moi quand vous viendrez, et dans tous les cas écrivez-moi; j'ai soif après toute la sécheresse du scepticisme, après tout le sel de l'ironie d'une voix amie, d'une main sympathique.
A. Herzen.
Les lettres de M<a>z<zini> à Fazy et à la Confédération sont magnifiques — je les ai lues et relues... C'est beaucoup mieux que de tomber sur les socialistes, sans comprendre ce que c'est que le socialisme.
Et pourtant l'individu de Zürich est entouré d'Italiens... voilà la justice. L'existence de cet homme est une flétrissure éternelle pour moi. Quelle justice — dieu des dieux... la justice c'est notre main et à qui remportera.
4 ноября. Суббота. Твикнем.
Bridgefield Villas.
— спасибо вам за это. Видите ли, я все больше и больше отвыкаю любить людей и люблю только крохотную горстку из очень узкого круга друзей — да еще моих детей. Все остальные мне безразличны или отвратительны. Ваше письмо пробудило во мне много печальных мыслей; не думайте, ради бога, что я легко дошел до тех горьких истин, которые волнуют вас теперь. Каждое слово, каждый намек в вашем письме я уже предчувствовал; во время вашего отсутствия я говорил об этом с Доманже. Дикая война народов — вот до чего дошел наш мир; разве все эти рассказы о Севастополе не производят на вас впечатления возрожденного каннибализма (и с той и с другой стороны)? Ну и пускай этот мир, не пожелавший спастись иным путем, провалится ко всем чертям.
А хорош Барбес, взывающий о мщении — ка кая путаница в мыслях, какая дикость!
Но все это слишком длинно для письма; когда же я вас увижу? Приезжайте сюда денька на два, теперь у меня в доме для вас найдется место (мы живем совсем рядом с Ричмондским мостом, против S<aint> Helena Terrace). Приезжайте отдохнуть с нами, варварами, и если вы хоть немного меня уважаете, не думайте о расходах; вы мне скажете, что надо приготовить, не правда ли?
Я был на острове Wight, там очень красиво, великолепно. Вот где следовало бы провести зиму. Лондон мне опротивел... О, сколько мерзких сплетен мне надо вам рассказать... О, добрые люди, добрые люди, сколько среди них негодяев и душегубов.
Прощайте. Дети мои чувствуют себя отлично. Русские издания тоже. Жду вас, напишите, когда вы приедете, — во всяком случае напишите мне. После всего этого черствого скептицизма, всей этой едкой иронии, я жажду участливого голоса, дружеской руки.
А. Герцен.
Однако, субъект из Цюриха окружен сочувствием итальянцев... вот она, справедливость. Существование этого человека — вечный позор для меня. Какое там правосудие, великий боже!.. Правосудие вершат наши руки, оно в том — чья возьмет.
Примечания
Год написания определяется упоминанием о поездке на остров Байт, состоявшейся в середине сентября 1854 г. (см. комментарий к письму 157); 4 ноября приходилось на субботу в 1854 г.
А хорош Барбес, взывающий о мщении за Ватерлоо... — Во время Крымской войны А. Барбес в письме к другу из тюрьмы (за участие в демонстрации 15 мая 1848 г. Барбес был приговорен к пожизненному заключению) горячо ратовал за победу французского оружия на благо «цивилизации» и «человечества». Узнав о его шовинистических настроениях, Наполеон III амнистировал Барбеса (октябрь 1854 г.), несмотря на протест последнего. Эпизод этот упоминается в «Былом и думах» — см. XI, 51.
Русские издания тоже. — В 1854 г. Вольной русской типографией в Лондоне было выпущено около 10 различных изданий, в том числе четыре сочинения Герцена: «Вольная русская община в Лондоне. Русскому воинству в Польше», .«XXIII годовщина польского восстания в Лондоне», «Прерванные; рассказы», «Тюрьма и ссылка» (см. «Русская типография в Лондоне» — XII, 236).
— О выступлениях Д. Маццини против швейцарского федерального совета и Д. Фази см. письмо 161 и комментарий.
— Сочувствием итальянцев Г. Гервег был, вероятно, обязан своей жене Эмме Гервег и помощи, которую она оказывала Орсини. В августе 1854 г. после бегства из-под ареста в Сен-Морисе Орсини скрывался у нее в Цюрихе. Позднее, в 1856 г., она способствовала его побегу из крепости в Мантуе. «Еще раз благодарю вас за все, что вы сделали для нашего друга; мы никогда этого не забудем», — писал ей в связи с этим Д. Маццини (Л XIV, 92).