168. Л. ПЬЯНЧАНИ
7 декабря (25 ноября) 1854 г. Твикнем.
7 décembre. Jeudi. Twickenham.
Bridgefield Villas.
Cher Pianciani, Je ne vous ai pas répondu à votre avant-dernière lettre, pensant que la stricte obéissance à votre ordre amical d'envoyer l'article à Ribeyrolles était la meilleure réponse. Vous m'obligerez en parcourant cette petite chose — dites-moi franchement votre opinion. Saffi, Domengé et Talandier en sont contents — je pourrais, si cela n'effarouche pas trop, envoyer avec le temps encore de la scolastique à la Erigienda <?>, du doctrinarisme —Penhoos <?>.
Je recevrai probablement ce soir votre discours dans l'Homme— je retiendrai ma lettre jusqu'à demain. Quant au meeting de S. Martin's Hall — cela n'a été que l'exhibition de Kossuth — son discours est très bon; dès que Buol et Aberdeen l'ont lu, ils ont conclu un traité — contre la Pologne, l'Italie et la Hongrie — et cela le 2 décembre. — Le Times dit que c'est de bon augure.
Pas un Polonais n'a parlé — la Centralisation jouait le premier rôle, c'est-à-dire celui de la Muette de Portici dans un opéra.
On m'a amicalement prié de ne pas parler — j'ai fait plus, voulant être aimable sans bornes, je n'y suis pas allé. Je pense que c'était une faute de la part de la Centralis<ation> — et je ne sais pas si elle était couverte par la vente des billets.
Vous savez comme je déteste les libéraux, les révolutionnaires-conservateurs, les amis de l'ordure publique... Regardez ce que le Daily News parle même de Kossuth... «Il ne doit pas oublier qu'il doit sa vie à l'Angleterre... et il ose attaquer nos généraux».
Pianciani, vous l'avez dit l'année passée: voilà nos ennemis, on peut s'entendre plutôt avec Aberdeen, avec Soulouque, le Bey de Tunis, la reine Papuasse—qu'avec ces f... métis entre liberté et esclavage; avec ces infamies sentimentales et philanthropiques qu'on appelle Espartero.
«Nous aimons l'Italie et la Pologne — mais ce n'est pas le temps de nous parler de ces questions». Quand donc, s'il vous plaît... est-ce après la paix?
Et c'est le journal le plus libéral qui parle.
Encore une fois — oui, c'est le siècle de l'impuissance virile. Il ne parviendra qu'à avoir une seule érection — celle d'une statue à S. Arnaud, qui a fait de son enterrement — celui des deux armées les plus magnifiques.
ême — moi j'ai un profond estime et une ardente amitié pour lui. Toujours calme, toujours simple, sans la moindre affectation.
Domengé me disait que vous aviez l'intention de venir à Londres — je comptais que vous n'oublieriez pas
le cénobite de Twickenham.
A propos, il faut aller de Londres à Richmond — nous som mes tout près du Pont — vis-à-vis de la maison à S. Helena Terrace.
Rue.
Jeviens de recevoir l'Homme et j'ai avalé les discours. Vous êtesdeaucoup plus avancé à Jersey —les 2 sont magnifiques — mais Ribeyrolles a fait une savonnade bien rude au girondisme anglican du meeting de Londres.
Tu l'as voulu, G. Dandin.
Adieu, je vous serre la main, soldat fidèle au même drapeau. — Vous avez très bien fait de rappeler le discours de l'année passée.
Hugo a été magnifique, n'est-ce pas?
H.
Перевод
7 декабря. Четверг. Твикнем.
Bridgefield Villas.
Дорогой Пьянчани,
я не ответил вам на предпоследнее письмо, полагая, что лучший ответ — это точно исполнить ваш дружеский приказ, отослав статью Рибейролю. Вы меня очень обяжете, просмотрев эту статейку, — скажите мне. откровенно ваше мнение. Саффи, Доманже и Таландье ею довольны; я бы мог, если это не слишком вас испугает, прислать со временем еще немного схоластики на манер Эригена, доктринерства — Penhoos <?>.
Вечером я получу, вероятно, вашу речь в «L'Homme», а потому задержу письмо до завтра. Что касается митинга в S. Martin's Hall, — это было не что иное, как показ Кошута— его речь очень хороша; как только Буоль и Абердин ее прочли, они заключили договор против Польши, Италии и Венгрии — и как раз 2 декабря, — «Times» говорит, что это доброе предзнаменование.
не выступать — я сделал больше: желая быть любезным до предела, я совсем туда не пошел. Мне кажется, это была ошибка со стороны Централизации— не знаю, окупилась ли она продажей билетов.
Вы знаете, как я ненавижу либералов, революционеров-консерваторов, друзей общественных нечистот... Поглядите, что пишет «Daily News» даже о самом Кошуте... «Он не должен забывать, что обязан жизнью Англии... а он еще смеет нападать на наших генералов».
Пьянчани, вы сказали еще в прошлом году: вот наши враги, — можно сговориться скорее с Абердином, Сулуком, тунисским беем, королевой папуасов, чем с этими <...> ублюдками свободы и рабства, с этой сентиментальной и филантропической мерзостью, именуемой Эспартеро.
«Мы любим Италию и Польшу — но сейчас не время обращаться к нам по этим вопросам». А когда же, скажите на милость?.. Неужели после заключения мира?
И так говорит самая либеральная из газет!
Еще раз повторяю: да, это век мужского бессилия. Ему удастся только один акт: воздвигнуть статую Сент-Арно, который превратил свои похороны в похороны двух самых могущественных армий.
— я питаю к нему глубокое уважение и горячую привязанность. Всегда спокоен, всегда прост, ни тени аффектации.
Доманже говорил мне, что вы собираетесь приехать в Лондон, — надеюсь, вы не забудете посетить
Кстати, надо приехать из Лондона в Ричмонд — мы живем у самого моста, против дома на площади св. Елены.
Улица.
Я только что получил «L'Homme» и пробежал все речи: вы стали гораздо решительнее на Джерси — две из них замечательны; однако Рибейроль закатил жестокую головомойку англиканскому жирондизму лондонского митинга.
Ты этого хотел, Ж. Данден!
— руку солдата, верного своему знамени. — Вы прекрасно сделали, напомнив о прошлогодней речи.
Гюго был великолепен, не правда ли?
Г.
Примечания
Печатается но фотокопии с автографа (ASR). ЛН, т. 64, стр. 388—390.
На письме помета неустановленного лица: «1854». Дата эта подтверждается указанным в письме адресом Герцена в Твикнеме; 7 декабря приходилось па четверг также в 1854 г.
... исполнить ваш дружеский приказ, отослав статью Рибейролю. — Подразумевается статья Герцена «Дуализм — это монархия». См. комментарий к письму 165.
со показ Кошута — его речь очень хороша... — Кошут выступил 29 ноября 1854 г. с речью на митинге, посвященном 24-й годовщине польского восстания 1830 г. Участие Кошута привлекло множество народа, так что обширный зал Мартинс Холла не мог вместить всех желающих. В своей речи Кошут подверг критике политику и военную стратегию Англии. По его мнению, Англии следовало бы поставить своей военной целью не уничтожение русского флота, не захват Крыма, а освобождение Польши, Венгрии, Италии, т. е. борьбу с русским и австрийским абсолютизмом в Европе. Кошут рассчитывал, что восставшая и освобожденная Польша присоединилась бы к английской армии, а примеру Польши последовали бы Венгрия и Италия. Речь Кошута вызвала широкие отклики в европейской печати. Об этом выступлении Кошута Герцен упоминает также в «Былом и думах» (см. XI, 29).
...«Times» говорит, что это доброе предзнаменование. —
Ни один поляк не выступал ~ — «В предупреждение слишком красных речей, — рассказывает Герцен в «Былом и думах», — Ворцель написал кой к кому записки вроде полученной мною: «Вы знаете, что 29 у нас митинг; не можем пригласить вас и в этот год, как в прошлый, сказать нам несколько сочувствующих слов: война и необходимость сближения с англичанами заставляет нас дать митингу иной цвет. Не Герцен, не Ледрю-Роллен и Пьянчани будут говорить, а большей частью англичане; из наших же один Кошут возьмет речь, чтоб изложить положение дел и пр.» (XI, 141— 142). Говоря о «войне и необходимости сближения с англичанами», С. Ворцель имел ввиду надежды польской эмиграции на помощь Англии и Франции в восстановлении независимой Польши. Ответное письмо Герцена к Ворцелю неизвестно. О его содержании (приведя краткую цитату) рассказывает Герцен в «Былом и думах» (см. XI, 142 и в наст. томе. Список несохранившихся писем Герцена, а также письмо 171).
... роль Немой из Портичи в опере. —
... друзей общественных нечистот... — В подлиннике каламбур: l'ordure publique (общественные нечистоты) по-французски звучит сходно с (общественный порядок).
... вы сказали еще в прошлом году... — Пьянчани выступал на польском митинге в Лондоне 29 ноября 1853 г. О речи Пьянчани «в прошлом году» см. ниже.
— В 1854 г., вернувшись к власти, генерал Эспартеро, бывший в 1841—1843 гг. регентом Испании, пошел впачале на некоторые либеральные уступки, однако вскоре перешел к диктатуре и жестоко подавил мадридское восстание.
... воздвигнуть статую Сент-Арно, который превратил свои похороны в похороны двух самых могущественных армий. — Сент-Арно, умерший 29 сентября 1854 г. в Крыму, был привезен во Францию и похоронен с почестями, как победитель при Альме. Ранняя смерть Сент-Арно создала ему незаслуженный ореол славы и помешала установить истинное значение его «побед», купленных ценою огромных и неоправданных жертв двух армий: французской и английской. Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. X, 1958, стр. 508; т. XI, 1958, стр. 258.
... пробежал все речи ~ — Имеются в виду речи Гюго и Пьянчани. Отчет о митинге, напечатанный в «L'Homme» 6 декабря 1854 г., № 1, включал три речи — третьей была речь Альберта Шмита. Подробнее о джерсейском митинге и речи на нем Пьянчани см. ЛН, т. 64, стр. 367.
... Рибейроль закатил жестокую головомойку англиканскому жирондизму лондонского митинга. — Речь идет о статье Рибейроля в том же номере «L'Homme» от 6 декабря, содержавшей резкую критику лондонского митинга в память 24-й годовщины польской революции, организованного польской Централизацией сепаратно от остальной революционной эмиграции. В газете развернулась полемика по этому вопросу (см. в № 2 от 13 декабря 1854 г. отклик С. Ворцеля на статью Рибейроля и там же ответ Рибейроля на этот отклик).
— «Georges Dandin, ou le mari confondu».
Вы прекрасно сделали, напомнив о прошлогодней речи. — Напомнив о своем выступлении на польском митинге 29 ноября 1853 г., Пьянчани подчеркнул, что события истекшего года полностью подтвердили правильность выдвинутых им тогда положений. Как и год назад, он призывал поляков не доверять лживым обещаниям правительств Англии и Франции, не питать обманчивых надежд, что война с Россией, которую ведут эти правительства, изменит к лучшему судьбу Польши, а бороться за освобождение своего народа, сообща с другими народами в рядах европейской демократии. Эта речь Пьянчани вызвала резкие нападки консервативной печати. См. письма 107 и 110.