176. Л. ПЬЯНЧАНИ
24 (12) января 1855 г. Твикнем.
24 janvier. Twickenham.
Richmond House.
é de bien tristes journées depuis un mois et je vous écris aujourd'hui seulement pour parler de la même affaire, qui m'occupait tout le temps et qui m'a diablement chagriné. Je parle de l'affaire Barthélémy. Quel homme et quelle mort! Gomment donc le grand monopolisateur de la question de la peine de mort V. Hugo s'est tu? — Et on a laissé pendre cette énergie, cette force de caractère! Avez-vous lu les détails de sa mort dans le Times du 23? C'est antique, — eh bon Dieu, pour nous Russes, grâce à Nicolas, nous sommes habitués à confondre les potences avec la croix. On a assassiné un homme — puisqu'on ne l'a pas jugé sur le fond de l'affaire.
J'ai eu sous les yeux q<uel>q<ues> lettres que B<arthélemy> avait écrites — de la prison, quel talent d'absence étorique — pas une phrase, et vous connaissez comme la phrase est douce au cœur d'un Français.
Après cette exécution j'ai encore plus de haine — et c'est un bon sentiment.
Adieu — cher Pianciani — je suis triste et malade.
Mes affaires vont bien. Avez-vous par hasard — ans le № du 6 janvier un Anglais parle beaucoup de l'Imprimerie — immédiatement après on a demandé mon autorisation e traduire les publications russes en anglais et allemand.
Domengé vient toujours 3 fois par semaine chez nous.
Tout à vous
A. Herzen.
24 января. Твикнем.
Richmond House.
Дорогой Пьянчани, не обижайтесь на мое молчание. Я пережил за этот месяц много грустных дней и пишу вам сегодня только затем, чтобы поговорить о деле, которое все это время меня сильно тревожило и чертовски опечалило. Я говорю о деле Бартелеми. Какой человек, и какая смерть! Почему же смолчал великий монополист по вопросам смертной казни, В. Гюго? — Как допустили, чтобы был повешен этот энергичный, сильный духом человек? Читали ли вы в «Times» от 23-го подробности его смерти? Это античный герой, — ах, боже мой, мы-то, русские, по милости Николая, приучились смешивать виселицу с распятием. Человека убили — потому что судили его, не разобравшись в деле по существу.
Я видел своими глазами несколько писем, написанных Б<артелеми> из тюрьмы; какое изумительное риторики — ни одной фразы, а вы знаете, как падки французы на фразы.
После этой казни я чувствую еще больше ненависти — а это хорошее чувство.
— я удручен и болен.
Дела мои идут хорошо. Нет ли у вас случайно «Athenaeum»?— в номере от 6 января какой-то англичанин много пишет о типографии; тотчас же вслед за этим у меня попросили разрешения перевести русские издания на английский и немецкий языки.
Доманже по-прежнему бывает у нас 3 раза в неделю.
Весь ваш
А. Герцен.
Печатается по фотокопии с автографа (ASR). Впервые опубликовано: ЛН, —393.
«Athenaeum» (см. письма 173 и 174).