230. МОСКОВСКИМ ДРУЗЬЯМ
Конец августа 1855 г. Ричмонд.
Ну, спасибо... спасибо вам. Это первый теплый, светлый луч после долгой, тяжелой ночи с кошмаром. За эти дни благодарю вас, целую вас — за них плачу от внутреннего удовольствия... Я выздоравливал, снова стал окрепать, но мне чего-то недоставало — этот приезд восполнил. Теперь я еще поживу! Вот как вы мне нужны! Трое прежних встретили меня в страшные минуты... скажу просто — в минуты, в которые мне было не до вас, в которые печаль, обиды, похороны и клевета поддерживали меня в искусственном раздражении; вот отчего многим казалось, что я охолодел; правда, сердился я за редкость вестей, за апатию... но сердиться и быть холодным — не одно. Я был сбит с пути, я работал, чтоб овладеть собой... и вполовину сделал. — Жизнь моя получает вами новую красную полосу. За эти дни, за эту нашу родную, молодую натуру — благодарю и снова еще теснее, еще родней с вами. Там ли, тут ли — все равно. Здесь я достиг того, что хотел, и середь диких преследований не посрамил имени русского. Работаю, буду работать, да и вы отбросьте слишком мрачный взгляд — е pur se muove, да и не верьте «бубнам за горами», это — не бубны, а черви. Чтоб быть всему — вот вам и каламбур.
Одно мутит мне радость с северной стороны — несчастное разногласие близких. Но эти дела не делаются насильственно, натянуто — время, может, переменит, а мне издали страшно думать, что вы не,одна семья. Я думаю, что виноватых нет. т. е. формально, — ну, да об этом я словесно просил сказать.
Я прежде говорил и теперь повторю, что, в случае смерти — я хочу, чтоб дети возвратились. И в этом случае — я завещаю, чтоб вы деятельно вступили в дело. Как, что — об этом узнаете от парижской сестры. Да я и сам только и мечтаю рано или поздно увидеть Москву — и, разумеется, если вы мне когда-нибудь напишете, что можно ехать не бривши бороды—то через две недели мы пошлем к Нодалю взять три во льду... помните?
Детьми я доволен: умны, благородные и открытые натуры, Осе очень красивы (портрет Т<аты> не очень удался).
Через четыре дни.
И еще раз то же, благодарю. Я что-то помолодел; Геймаркет сделался для меня Маросейкой и Режент Стрит — Кузнецким Мостом — с тех пор как я хожу заказывать третий день тарелку и покупаю себе шляпу, которая нужна ему, а он
И как человек-то слаб — и теперь сижу один и плачу, как сам Мих<аил> Сем<енович> лучше не плакал.
Да, его приезд — это был голубь на ковчеге... Я спокойно умру — зная, что вы такие же.
На обороте:
«Отеч<ественные> записки» A Mr. Domengé, aux soins de
«Соврем<енник>» Monsieur le baron de Rothschild,
«Моск<витянин>» à Londres.
New Court, St. Switliin's Lane
Примечания
Печатается по автографу Впервые опубликовано: Л VIII, 276—277, по копии, снятой А. И. Пышным с подлинника, полученного им от П. В. Анненкова, с неверной датой: «Апрель 1856». По автографу — впервые: ГНМ, стр. 79—80, также с неверной датой: «Начало сентября 1853».
М. К. Лемке связывал комментируемое письмо с приездом в Лондон Н. П. Огарева, Н. М. Мендельсон — с посещением Герцена М. С. Щепкиным 3—6 сентября 1853 г. (хотя и отмечал при этом неясность пометы, которой начинается приписка: «через четыре дни» — см. ГНМ, — посещению П. Л. Пикулина, который приехал к Герцену 16 августа 1855 г. и пробыл не менее недели (см. письмо 228). Ср. также рассказ о посещении П. Л. Пикулина в «Былом и думах» (XI, 298 -299), во многих чертах и выражениях напоминающий комментируемое письмо (в письме: «... его приезд это был голубь на ковчеге»; в «Былом и думах»: «Настоящим голубем, ковчега с маслиной во рту был неон <М. С. Щепкин>, а В-ский <П. Л. Пикулин>»).
П. Л. Пикулин привез Герцену письмо от Т. Н. Грановского с припиской Н. X. Кетчера (см. ЛН, т. 62, стр. 102—104). Комментируемое письмо было отправлено, по всей видимости, с ним же. Об этом свидетельствует, в частности, надпись на обороте, где указан лондонский адрес, по которому можно было сноситься с Герценом, и названия русских журналов, которые он надеялся после возвращения Пикулина получить от московских друзей (см. письмо 237).
Трое прежних встретили меня в страшные минуты... — См. комментарий к письму 81.
—«И все-таки она вертится» — слова, сказанные, по преданию, Галилеем после его осуждения инквизицией.
... от парижской сестры. — М. К. Рейхель.
—