275. А. САФФИ
14 (2) мая 1856 г. Лондон.
14 mai 1856. 1, Peterborough Villas.
Finchley. New Road.
Est-ce que vous savez qu'il y a cinq mois que vous n'avez pas pensé à moi. Je vous boude un peu pour cela et je vous écrirai une lettre très longue pour vous fatiguer, car j'ai beaucoup à vous raconter. Ma vie s'est complètement changée. Le 9 avril est arrivé à Londres Ogareff — l'ami duquel j'ai tant parlé, duquel j'ai écrit dans mes mémoires, eafin le poète dont q<uel> q<ues> poésies ont été traduites par moi à Richmond House. Il est arrivé terriblement malade — et j'étais complètement absorbé par sa maladie, enfin cela va mieux. Deville espère beaucoup et je respire plus librement et je veux parler avec vous — car écrivez-moi ou non, je sais que vous m'aimez et prenez part à tout ce qui me concerne.
Cet homme est resté l'ami de l'enfance, de la jeunesse, de la prison etc. — nous sommes entrés (comme j'ai écrit) ensemble, main en main, dans la vie, je l'appelai pour sortir ensemble — et je le trouve tel qu'il a été. Savez-vous qu'au bout du compte il n'y a qu'un seul sentiment qui peut traverser la vie d'un bout à l'autre — c'est l'amitié. C'est à dire dans le cas d'un développement parallèle.
On dit que vous êtes professeur — mais où, comment — je n'en sais rien. C'est Plattenauer qui me l'a dit et m-me Carlyle — qui a définitivement désappris toutes les langues de terre ferme; je l'ai rencontrée au concert de je ne sais qui.
Et que dites-vous de la paix faite en faveur de la Russie par ses ennemis. La Turquie et la Belgique payant les pots cassés... L'humanaille se surpasse. Ici on a défendu la musique dans les parcs — et, pauvres rêveurs, nous pensons encore aux Républiques et aux Démo-socies. Oui, donnez le suffrage universel à ces orangs-outangs baptisés — vous en sentirez bien vite les fruits.
été? Moi je pense plus fortement que jamais ajouter au plaisir d'avoir vu l'Angleterre — le bonheur de la quitter. Mais pas avant trois mois. J'irai en Suisse — et je verrai ce qu'il y a à faire dans ma patrie № 2.
Les nouvelles de la Russie sont excellentes. Cela marche, cela marche et le gouvernement est involontairement entraîné dans une série de remue-ménage—qui le déborderont un jour.
J'attendrai bien vite un mot de votre part; je me régale déjà par anticipation de votre connaissance future avec Ogareff. Il parle quatre fois moins que vous — vous pouvez donc sympathiquement rien dire l'un à l'autre — je me charge de la besogne des speeches.
Adieu, cher Saffi, tout le monde vous salue. Les enfants vont bien, pourtant Olga a une grippe... mais ce monstre, cet assassin, ce forçat de climat — c'est un animal insulaire et insultant.
Pinto a été ici.
à vous
A. Herzen.
Перевод
14 мая 1856 г. 1, Peterborough Villas.
Finchley. New Road.
знаете ли вы, что вот уже целых пять месяцев вы и не вспомнили обо мне? Я немного сердит на вас за это, и, чтобы вам досадить, напишу вам длинное письмо, ибо мне много надо вам сообщить. В жизни моей произошла полная перемена: 9 апреля в Лондон приехал Огарев, друг, о котором я столько рассказывал и писал в своих воспоминаниях, — словом, тот поэт, несколько стихотворений которого я переводил в Richmond House. Он приехал тяжело больной, и я всецело был поглощен его болезнью; теперь ему, наконец, лучше. Девиль дает нам надежду на его выздоровление, и я уже могу вздохнуть свободно и хочу побеседовать с вами, ибо, пишете вы мне или нет, я знаю, что вы меня любите и принимаете участие во всем, что меня касается.
Этот человек был и остался для меня другом детства, юности, тюрьмы и т. д.; вместе, как я писал, рука об руку, входили мы в жизнь, и я звал его вместе выйти из нее, — я нашел его таким же, каким он был. Знаете ли, ведь в конечном счете только одно чувство может пройти через всю жизнь с начала до конца — это дружба. Конечно, при условии параллельного развития.
Говорят, вы теперь преподаете, но где, как? — я ничего не знаю. Мне сказали об этом Платтенауер и г-жа Карлейль, которая окончательно забыла все языки континента; я встретил ее на чьем-то концерте.
А что вы скажете о благоприятном для России мире, заключенном ее врагами? Турция и Бельгия возместят все убытки. Человекообразное превзошло самого себя. Здесь запретили музыку в парках, — а мы, бедные мечтатели, мы все еще думаем о республиках и демосоциях. Да, дайте всеобщее избирательное право этим крещеным орангутангам, — и вы скоро увидите плоды.
— счастье ее покинуть. Но не ранее, чем через три месяца. Я поеду в Швейцарию и посмотрю, что можно делать в моем отечестве № 2.
Новости из России превосходны. Дело движется, движется, и правительство против своей воли оказывается втянутым в перестройки, которые когда-нибудь его доконают.
В скором времени жду от вас весточки; я уже заранее предвкушаю радость вашего будущего знакомства с Огаревым. Он говорит вчетверо меньше вашего — стало быть, вы можете из взаимной симпатии ни слова не говорить друг другу, а заботу о спичах я беру на себя.
Прощайте, дорогой Саффи, все вам кланяются. Дети здоровы, хотя у Ольги грипп... но это уже все он, чудовищный, убийственный, каторжный климат — островной и остервенелый зверь.
Здесь был Пинто.
А. Герцен
Примечания
Печатается по фотокопии с автографа (МВД). Впервые опубликовано: ЛН, т. 64, стр. 350.
— См. письмо 223 и «Былое и думы», гл. «Ник и Воробьевы горы» — VIII, 84.
... в моем отечестве M 2. — Герцен имеет в виду свое швейцарское гражданство. Поездка его в Швейцарию не состоялась.
—