21. И. С. ТУРГЕНЕВУ
26 (14) сентября 1856 г. Путней
Рукой Н. П. Огарева:
«Фаусте». Первое письмо так наивно свежо, естественно, хорошо, что я никак не ожидал остального. Происшествие кажется придуманным с каким-то усилием для того, чтобы высказать неясные мнения о таинственном мире, в который вы сами не верите; точно автор вопреки себе хочет показать реальность чего-то, чего он сам не понимает. Наивности сказки тут, конечно, нет; также нет пьяно-лихорадочного бреда «Phantasienstücke in Callot's Maniei»; даже нет увлечения страстью, ее психического развития, которое поглощает внимание читателя в «Пиковой даме». Да полно, не сделалось ли для нас настроение к таинственному, выходящему из пределов des natürlichen Schauens[14]— невозможным? К чему же натягивать свое воображение и запутывать воображение читателя? — Может быть, завязка вашего «Фауста» и анекдот; но мало ли анекдотов неестественных и избитых, которым никто не верит и в которых никто не принимает участия, кроме каких-нибудь застарелых hofmanisierenden Fräulein?[15]
«Пиковая дама» вся вертится на фантастической задаче; без нее не было бы и повести. А в вашем «Фаусте» фантастическая сторона прилеплена; повесть может обойтись и без нее. Между тем психологическая сторона развития любви вследствие поэтического настроения при чтении «Фауста» не развита. Любовь является фразисто. Это не юное увлечение при чтении, как у Francesca da Rimini, а что-то натянутое. Перечтите сами хладнокровно и, может быть, согласитесь со мной.
Это давно написано; хотел было что-то много насказать, но почечуй отбил у меня свежесть мысли и способность долго сидеть на заднице. Это невыносимо скучно! — А потому прощайте! Мою неразвитую критику примите без сердца, потому что она писана простодушно и искренно. Хотел было послать вам маленькую пьесу, но отложил до другого раза.
Каллиграфическое заглавие к «Фаусту» потерял Герцен по свойственной ему привычке суетиться.
26 сентября. At M-r Tinkler's. Putney.
Благодарю и за письмо и за похвалы. У меня есть еще целый том записок — гораздо интимнейший нежели все, что напечатано. Я многими местами доволен, ты понимаешь, доволен потому, что помню, как больно многое было отдирать от сердца. Эта готовая часть (1837—1842) — кажется мне — должна еще лет десять пролежать ненапечатанной. Там слишком внутренности наружи — а ведь не все охотники до анатомии. Сверх того, я боюсь лая кутейников и подлецов — они не камнями сражаются, а навозом, их натуре жука навоз— Ess. bouquet. Говорю это потому, что прочитал в «Русских беседах» их семинарские намеки.
А Голов<ин> здесь на днях в статье обругал меня и Огар<ева> — даже помянул его первую жену. Что за нужное место без ватерклозета!
Прочти безгневно замечания Огар<ева> — он их написал резко, потому что очень болен и хандрит; но я должен тебе признаться, что я во многом делю его мнение. После первого письма — chef d'œuvre слога во всех отношениях — я не того ждал. Куда нам заходить в романтическое Замоскворечье — мы люди земляные, жиляные да костяные.
Прощай — писать готов и много и часто, а ты сообщай мне новости. Погодин в Париже (сюда воняет через канал), Плетнев, Мельгунов тебя ищет тоже. 58 Rue Caumartin.
Что твоя дочь? Познакомь ее со мной.
Весь твой А. Герцен.
Дашкову подрумянил и посыпал рисовой пудрой — бредет.
Рукопись пришлю через день.
Примечания
Печатается по автографу (ПДС, 6, стр. 6—8, с ошибочной композицией. Письма Огарева и Герцена находятся на половинках сложенного двойного листа; содержание письма Герцена позволяет установить, что оно было написано после письма Огарева.
Год написания определяется датой письма Тургенева, на которое отвечает Герцен, и упоминанием о статье в «Русской беседе» (см. ниже).
Ответ на письмо Тургенева от 22 (10) сентября 1856 г. (Тургенев. Письма, —11).
Благодарю и за письмо и за похвалы. — Прочитав во второй книге «Полярной звезды» на 1856 г. главы первой части «Былого и дум», Тургенев писал Герцену 22 сентября 1856 г.: «Это прелесть <...> в них есть какая-то мужественная: безыскусственная правда, — и сквозь печальные их звуки прорывается, как бы нехотя, веселость и свежесть. Мне все это чрезвычайно понравилось — и я повторяю свою просьбу — непременно продолжать их, не стесняясь ничем. Странное дело! В России я уговаривал старика Аксакова продолжать свои мемуары, а здесь — тебя. И это не так противуположно, как кажется с первого взгляда. И его и твои мемуары — правдивая картина русской жизни, только на двух ее концах— и с двух разных точек зрения. Но земля наша не только велика и обильна — она и широка — и обнимает многое, что кажется чуждым друг другу»-
У меня есть еще целый том записок... — Третья часть «Былого и дум», в основном законченная в 1853 г. Появилась в печати в ПЗ,
... Ess. bouquet — название духов.
... прочитал в «Русских беседах» их семинарские намеки. —
... Голов<ин> здесь на днях в статье обругал меня и Огар<ева>... — См. письмо 19 и комментарий к нему.
Прочти безгневно замечания Огар<ева>~ со я во многом делю его мнение-— Будучи в Лондоне в начале сентября 1856 г. Тургенев читал Герцену и Огареву повесть «Фауст». H. A. Тучкова-Огарева пишет об этом в своих воспоминаниях: «Раз Тургенев приехал к нам вскоре после написания им „Фауста". Он читал его сам у нас, но ни Огареву, ни Герцену „Фауст" не понравился, с той только разницей, что последний делал свои замечания очень сдержанно, тогда как первый критиковал „Фауста" очень резко; с этих пор Иван Сергеевич окончательно потерял всякое расположение к Огареву» стр. 476).
Дашкову подрумянил и посыпал рисовой пудрой — — Речь идет о статье «Княгиня Екатерина Романовна Дашкова», напечатанной в ПЗ, —273 (XII, 361—422).
[14] естественного видения (нем.) — Ред.
[15] увлеченных Гофманом барышень (нем.). — Ред.