23. А. САФФИ
3 октября (21 сентября) 1856 г. Путней.
3 octobre 1856. At M-r Tinkler's.
Putney.
Cher ami,
J'ai longtemps pensé à votre lettre. Votre sincère amitié et votre confiance illimitée me mettent une grave responsabilité, et je l'accepte, car je l'ai mérité, comme réponse à mon attache- ment pour vous. Jamais de ma vie je n'ai pas pris à la légère les questions d'une gravité telle, lorsqu'il s'agissait d'un ami. Et voilà la cause pour laquelle il m'est encore impossible de répondre. Nous avons vu G<iorgina> pour quelques instants, elle a vu notre accueil tout plein de cordialité, d'amitié anticipée, elle a produit l'effet le plus sympathique possible non seulement sur Natalie, mais sur Ogareff — laissez au temps de nous rapprocher. Dès qu'elle sera chez la dame hongroise nous irons la voir et nous serons enchantés si elle vient passer une soirée chez nous. Si Nat<alie> ne va pas à la maison chez elle — c'est qu'elle ne va nulle part, une fois si elle paraissait chez les Crauford, les autres connaissances auraient le droit d'exiger autant.
Mais il me semble, cher Saffi, qu'il y a une autre question, c'est que la fluctuation est en vous et non en elle. Alors arrêtez-vous et sondez, sondez profondément votre cœur. Car si vous avez du scepticisme maintenant — vous devez craindre l'avenir et mieux reculer qu'avancer.
Pensez pourtant que votre fluctuation n'a pas le droit d'apporter des amertumes dans le cœur d'une femme aimante — elle vous croit, vous l'aimez — mais vous êtes rongé, comme moi, par le démon de ce siècle terrible, par l'élément — Hamlet, par le point de vue «de la négation», comme Maz<zini> l'aurait dit. Savez-vous aussi que par cela vous pouvez perdre les meilleures fleurs de la vie. Notre position n'est pas la même. — Moi je n'ai rien dans l'avenir que le travail fiévreux, auquel je m'adonne, et les enfants. Vous avez encore une existence individuelle lyrique à faire.
Pesez donc bien dans votre solitude tout cela et regardez si l'affection ou le doute prend le dessus.
Ecrivez-moi, discutons ensemble. Vous voyez, je suis franc jusqu' à l'imprudence.
Les Og<areff> vous saluent avec beaucoup d'amitié.
Envoyez-moi l'adresse de la dame hongroise — je l'ai égarée. Sijm pouvait le faire, j'aurais invité un de ces jours G<iorgina> — mais je n'ose pas avant la visite de m<-me> Og<areff>— qu'en dites-vous?
Adieu, cher Saffi, la grande nouvelle de Londres est que Golovine sur son humble prière a été amnistié par Alex<andre> II — à condition de prendre immédiatement service. Ah, citoyen de la République universelle.
Je continue de recevoir de la Russie des marques de la plus grande sympathie pour les choses que j'imprime ici.
Soyez bien portant.
Перевод
3 октября 1856. At M-r Tinkler's.
Путней.
Никогда не относился я легкомысленно к таким важным вопросам, если дело касалось друга. Вот по какой причине я пока еще не могу дать вам ответа. Мы видели Дж<орджину> всего несколько минут; она не могла не заметить, с какой сердечностью, с каким дружеским расположением, мы ее встретили; она произвела самое лучшее впечатление не только на Натали, но и на Огарева, а теперь дайте нам время сблизиться. Как только она переедет к венгерской даме, мы ее навестим и будем очень рады, если она проведет у нас вечер. Нат<али> только потому не бывает у нее дома, что вообще нигде не бывает; появись она хоть раз у Кроуфордов, другие знакомые имели бы право требовать того же.
Но мне кажется, дорогой Саффи, что вопрос здесь в другом: колеблетесь вы, а не она. Если так, остановитесь и загляните, поглубже загляните в ваше сердце. Ибо если у вас сейчас есть сомнения, вам следует страшиться будущего и лучше отступить, чем идти вперед.
Подумайте однако, что своими колебаниями вы не вправе вызвать горечь в сердце любящей женщины. Она вам верит, вы ее любите, но вас, как и меня, разъедает демон этого ужасного века, гамлетизм, «дух отрицания», как сказал бы Мац<цини>. Знаете, ведь этим вы можете погубить лучшие цветы жизни. У нас с вами разное положение. У меня в будущем нет ничего, кроме лихорадочной работы, которой я отдаюсь целиком, да моих детей. А ваша личная сердечная жизнь еще впереди.
Итак, хорошенько взвесьте все это наедине с самим собою и посмотрите, что возьмет верх — привязанность или сомнение.
Напишите мне, обсудим все сообща. Как видите, я откровенен до бесцеремонности.
Ог<аревы> дружески вас приветствуют. Пришлите мне адрес венгерской дамы — я затерял его. Будь это возможно, я пригласил бы Дж<орджину> к нам как-нибудь на днях, но не решаюсь до визита г-жи O<гаревой>, — что вы на это скажете?
Прощайте, дорогой Саффи, важнейшая лондонская новость та, что Головин, по его нижайшей просьбе, был амнистирован Александром II с условием немедленно поступить на службу. О гражданин Всемирной республики!
Будьте здоровы.
Примечания
Печатается по фотокопии с автографа (MBR). ЛН, т. 64, стр. 354.
Письмо А. Саффи, на которое отвечает Герцен, неизвестно (так же, как и другие его письма к Герцену за 1856—1859 годы). Письмо касалось Д. Кроуфорд — невесты, позднее жены Саффи. Отец Джорджины долгое время не давал согласия на брак. Об истории женитьбы Саффи см. Тучкова-Огарева, стр. 133 —135.
— Вероятно, Терезе Пульской. сьбе~, был амнистирован... — См. письмо 22 и комментарий к письму 24.