39. М. К. РЕЙХЕЛЬ и Н. А. ГЕРЦЕН
27 (15) апреля 1853 г. Лондон.
27. Середа.
Особенного сказать нечего, в субботу, так в субботу. Если я не поеду в Фолкстон, то Гаук, а я здесь буду ждать.
Зачем вы всё больны... да и многое зачем.
Помните, как вы приехали в Ниццу?.. Жизнь моя идет все скучнее и скучнее. Одиночество дает время долго возвращаться на прошедшее. Кроме вас, я ни с кем не говорю — генерал так занят Австралией, да и ему несладко возвращаться на многое... другие... где другие? Каждый пошел своей дорогой, и вечной дружбы не хватило на год. Я думал, что по крайней мере Энгел<ьсон>, который больше и бескорыстнее понимал, останется живым памятником... Остались вы, вы один — если, кроме вас, 57 есть что-нибудь незыблемо преданное, то это не в Европе.
Я чувствую но силам, по юности, независимой от лет, по желанию многое сказать (писать трудно) — что этот régime Мазас не ведет к добру, и потому втройне рад приезду детей.
Разумеется, я не стану философствовать о жизни с Олей. Но легче будет.
Что касается до климата лондонского, я не думаю, чтоб вы были правы. Климат здесь скучен, нечист, мерзок и сердит, но он необыкновенно здоров. Саша здоровехонек. Простуды легонькие и без всякого следа бывают. Я по тому меряю, что климат здоров, что работается легко и можно много пить (из чего не следует, чтоб я часто и много пил — мы ведем очень скромную жизнь). Для меня климат Лондона лучше Ниццы, да и средняя смертность здесь невелика. Для гулянья целый сквер возле дома.
A propos, если Рейхель разъедется в Фолкстоне с нами, то пусть, не ожидая много времени, прямо едет — на таможне смотрят очень учтиво, но по-французски не говорят. Можно нанять мальчика из ресторана. В Лондоне пусть он возьмет две кареты (Cab) — «Юстон сквер, Нью-Род, твенти файф» — для произношения.
Вот какая клетка, и вот какие птицы, когда холодно, их на ночь завертывают в пух и кладут спать Ботсвину в ухо. А Оленьке кошек ищем.
Рукой А. А. Герцена:
Милая Тата.
Какаго ты находишь клетку? Оленьке будет маленькая живая кошечка — Я езжу верхом в большом манеже, ты будешь со мной ходить и смотреть. — Целуй Машу, Рейхеля, Морица и Олю.
Прощай. Твой Саша.
Еще раз прошу вас, если погода будет дурна или здоровье помещает, тотчас отложить путь.
Рукописи пришлите.
Примечания
Печатается по автографу (ЦГАЛИ, ед. хр. 248 и 238). Впервые oпубликовано: Л VII, 214 и 215, как два отдельных письма. Совпадение линий отрыва и чернильных штрихов в обоих автографах позволяет рассматривать второе Письмо (строки для Таты; как часть письма, адресованного М. К. Рейхель.
Помните, как вы приехали в Ниццу?— М. К. Рейхель приехала в Ниццу 29 апреля 1852 г., за несколько дней до смерти жены Герцена. См. «Былое и думы» (X, 298).
Я думал, что, по крайней мере, Энгел<ьсон> ~ останется живым памятником. — О разрыве Герцена с В. А. Энгельсоном, близким свидетелем семейной драмы Герцена, см. письмо 13, а также «Былое и думы», гл. «Энгельсоны» (т. X).
égime Мазас... — Герцен имеет в виду свой уединенный образ жизни в Лондоне. Мазас — тюрьма с одиночными камерами, открытая в Париже в 1850 г.
—