45. A. и M. К. РЕЙХЕЛЯМ
7 мая (25 апреля) 1853 г. Лондон.
7 mai. London.
Je viens de recevoir votre lettre, cher Reichel... mais diable, que iaites-vous donc, vous m'ôtez le dernier morceau de pain, vous me volez mon dernier art. Je me mettrai à étudier le piano et le forte —votre lettre est si pleine de calembours et de bons mots que cela me fait peur. «Paß- und Seekrankheit»... himrnliche Kinder... et eniin vous laites des calembours môme sans y penser. Ex<empli> gratia — Trafalgarssquare —je no savais jamais que ce square a était nommé en honneur des garces.
Oui, votre voyage était bon. Vous m'avez un peu restauré, j'étais si content de voir un homme non politique et un homme qui a encore un cœur, ordinairement le cœur tombe chez les hommes du XIX avec les dents. — Votre railwaysac vous parviendra par Camille, Jean-Baptiste s'est chargé de ce soin. Cui bono voulez-vous me réconcilier avec la species homo bipes bellica?
Pour vous consoler je vous annonce qu'il pleut le troisième jour sans interruption[56].
Я, Марья Каспаровна, — Маша — был очень доволен в самом деле вашим супругом. Мы с ним хорошо и gemütlich[57] потолковали — он был вашим представителем, да и, сверх того, чистый, светлый нрав его как-то успокоительно действовал — в эти дни мрачных годовщин. Они, т. е. ни Рейх<ель>, ни Гаук, кажется, и не вспомнили, я не говорил. — Я только утром позвал Сашу и Тату — и дал каждому по маске с руки и показал картину Каффи.
Младая будет жизнь играть...
Эти стихи N<atalie> повторяла незадолго до смерти Энгельс<ону>. Но и молодая жизнь не играет, самая Оленька немного задумчива.
Меня начинает мучить совесть, не эгоизм ли это, что я детей взял от вас. У вас им было, верно, лучше. Что я могу сам для них сделать? Учительница у Таты будет очень умная, я ее коротко знаю — Mselle Maisebug, кажется, она из Берлина, собой безобразна, но совершенно свободное и развитое существо. Увидим, как пойдет, она будет и учить на фортепьяно, немножко писать и читать по-франц<узски>, по-немец<ки> и по-англий<ски>.
Вы не можете себе представить, до какой степени одиночество растет около меня. — А вы там воображали, что я уж так в полон и попал. Близких никого... никого — да и не всегда надо. Бывают минуты, так горячо бы поговорил, без плана, без содержания — но было бы хорошо. — А потом и пройдут эти минуты, беды нет. Я сделал чудесную привычку гулять один поздно вечером или ночью (т. е. между 11 и часом или двумя). Город тихнет (хотя он и не ложится спать, как Париж, прежде полуночи), тихнет, мне нравятся эти бесконечные пустые улицы, дальние шаги констабля, все освещено, обыкновенно и погода лучше ночью... тут думаешь, думаешь и всё ночью заспишь. К утру опять ветчина и кофе, «Times» и споры вроде тех, которые Рейхель видел.
Е sempre bene, господа.
Пушкиным упиваюсь. Нельзя ли при случае прислать и другие томы — стихов?
Я сам открытию ящика радовался искренно. Оно ничего, да хорошо оковано. А вашу шаль пришлем с оказией.
Оленька еще очень мала и очень слаба. Я ее возил в Hyde Park, так она в карете совсем распустилась.
Вчера я с Татой был у Мmе Hawks, Stansfield и Ashurst, завтра повезу к Mme Crawford — в белой курточке, вроде австрийского мундира. Одна, с нами, Тата мила, но при чужих жеманится и говорит нараспев. Саша, напротив, при чужих отличается, — а при своих немного спустя рукава. — Он страшно растет. Представьте, что сапоги, заказанные за 4 месяца, не впору.
Прощайте.
А что, каково карманное пальто и ножницы — над которыми я столько острил и которые мы покупали в такой дождь, что пальто мое было еще на другой день мокрое?
Примечания
Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Л VII, 222—224.
Увидим, как пойдет — было: Увидим, что будет (стр. 65, строка 9).
Год написания определяется строками Герцена о приезде в Лондон А. Рейхеля и о начале занятий М. Мейзенбуг с Татой.
... Trafalgarssquare ~ площадь названа в честь шлюх. — Каламбур, основанный на ошибке А. Рейхеля, неправильно написавшего название одной из площадей Лондона — Trafalgar Square (по-французски garce — шлюха). Упоминаемое письмо Рейхеля к Герцену неизвестно.
... картину Каффи. — — т. XXIV).
«И пусть у гробового входа Младая будет жизнь играть». — Из стихотворения Пушкина «Брожу ли я вдоль улиц шумных...»
«Я ». — Стих из «Евгения Онегина» Пушкина (гл. восьмая, строфа XXXV); е sempre bene—«и отлично» (итал.).
[56] Только что получил я ваше письмо, дорогой Рейхель... черт побери, однако, что вы делаете, вы отнимаете у меня последний кусок хлеба, вы похищаете у меня мое последнее искусство. Я примусь изучать piano и forte — ваше письмо так полно каламбуров и острот, что это меня пугает. «Paß- und Seekrankheit»... himmliche Kinder... <«Паспортная и морская болезнь»... дети неба... (нем.)>, и, наконец, вы сочиняете каламбуры, даже тогда, когда не думаете об этом. Ex<empli> gratia, Trafalgarssquare — я никогда но знал, что эта площадь названа в честь шлюх.
— у людей XIX века сердце обычно выпадает вместе с зубами. — Ваш railwaysac <саквояж (англ.)> дойдет до вас с Камиллом, Жан-Батист обещал позаботиться об этом. Cui bono <чего ради (лат.)> хотите вы меня примирить с species homo bipes bellica? (двуногой воинственной разновидностью человека? (лат.)>.
В утешение вам, сообщаю, что уже третий день без перерыва льет дождь (франц.). — Ред.
[57] уютно (нем.). — Ред.