51. М. К. РЕЙХЕЛЬ
9 июня (28 мая) 1853 г. Лондон.
9 июня. Четверг.
Письмо, присланное вами, чрезвычайно замечательное; это первое письмо, писанное довольно прямо после 1851 года. Надежды есть вырваться сюда, увидим, как они сбудутся. Я не знаю, что вдруг сделалось на свете, но новости из России так и идут. Третьёгодня я провел вечер у Виардо и она многое порассказала о Тургеневе, который приезжал в Москву, и о разном.
Теперь я в качестве вечного ворчуна представлю на ваш благомилосердый суд следующее. Виардо привезла мне книгу. У вас была Мmе Трув<илье>... На днях приедет Мих<аил> Семенович >. Вы видите, что желающие могут писать и посылать. Я шесть лет говорю всем отправляющимся: у Христоф<оровича> есть полный список запрещенных стихов Пушкина. Теперь знают в Москве о типографии, — при выезде никогда никого не осматривают. Хотите пари держать, что и Мих<аил> Сем<енович> не привезет их. Бутылку... бочку... чан... пруд… озеро — шампанского, я держу. Что лучше: моя ли неосторожная деятельность, которая никого никогда не компрометировала, или эта осторожная воздержность. Ужасно много можно было бы делать, если б не апатия наша, да не привычка к крепостному состоянию; а если война откроется, турки с охотой, молдаване и валахи с восторгом будут раздавать русские книги. Но книги печатать, писать и издавать одному нельзя. — Так-то, Марья Каспар<овна>...
Виардо говорит — мы составляем всю публичность Руси, ее муж переводит, я пишу, а она поет Русь.
Ну, кланяйтесь Мих<аилу> Семеновичу>. — Если б он вздумал в Лондон? А я истинно внутри души боюсь всех, кого давно не видал. — Вы мне целую тетрадь напишите о нем, о его рассказах.
Адье-с. Что же наш жених под лаком, лучше ли ему? Марихен я доволен, но у нее великая контроверза с Mme Moture— пьяной, грязной, сварливой француженкой, которую я держу только потому, что не нашел другой. Дети здоровы. Егору Иван<овичу> Саша напишет, еще.
Et pour diverses raisons
Gardons ces amis de la maison[63].
Вы его надуйте как-нибудь насчет Татиного наследства, да, мол, и Оленьку-ниццарку не обойдите. А что же дом, который он вам оставлял?
Скажите Рейхелю, что я вчера слушал двух немецких артистов в одном доме — Гиллера (который надоел мне страшно, из чего я заключаю, что он глубокий музыкант) и даму, кажись Клауз. Ну, та ничего, и локоны длинные, и уверила меня, что она славянка, потому что в Праге родилась от жида с немкой, играет мило и берет по гинее за урок (avviso ad usum Reichelis[64]). Гартман[65] может рассказать все это, к тому же я в этот день обновил вами присланный галстух.
Рукой Н. А. Герцен:
Ах ты Машенька, Маток!
Я была в магазине, Марихен мне купила 12 маленьких пуговок.
Папа мне принес вишни и абрикос восковой, а Оле апельсин и вишню. Я тебя целую и Морица.
На днях заставлю Тату писать к Луизе. Ну, и вы прибавьте.
Примечания
Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: с пропусками — Рейхель, стр. 95; полностью — Л VII, 237—239.
Год написания определяется упоминаниями Герцена об основании Вольной русской типографии в Лондоне, о приезде в Лондон П. Виардо; 9 июня приходилось на четверг в 1853 г.
Письмо, присланное вами, чрезвычайно замечательное... — Герцен имеет в виду письмо к нему Н. А. Тучковой, без даты (написанное, судя по содержанию, в мае 1853 г.), начинающееся словами: «Есть надежда, что это письмо дойдет прямо до тебя». Тучкова писала далее: «Теперь мы обдумались, брат,-мы поняли, что надо взять на себя, чтоб увидеться с тобой; верь, мы работаем дружно; между нами сказано: если нельзя пробить стен,так расшибем головы» («Русские пропилеи», т. 4, 1917, стр. 129—131).
Виардо привезла мне книгу. — Очевидно, «Записки охотника» И. С. Тургенева, изданные в двух частях в Москве в августе 1852 г. Эти книги Герцен получил через несколько месяцев (см. письма 61 и 72).
На днях приедет Мих<аил> Сем<енович>. — О приезде М. С. Щепкина во Францию и Англию см. письма 82, 83 и 84.
Что же наш жених под лаком... — См. комментарий к письму 50.
Егору Иван<овичу> Саша напишет еще. — от которого Егор Иванович отказался в пользу детей Герцена.
[63] И по различным причинам сохраним этих друзей дома (франц.) — Ред.
— Ред.
[65] который растаял, растопился, прослезился, умилился, влюбился, он стал после тюрьмы еще сладостнее, точно говяжий суп с сахаром. А впрочем, он очень добрый человек