245. М. П. БОТКИНУ
5 марта (21 февраля) 1859 г. Фулем.
5 марта 1859. Park House,
Fulham.
Почтеннейший соотечественник, я не отвечал вам некоторое время — не от рассеянности, а оттого, что на ваше письмо мне было трудно отвечать. Для обсуживания такого вопроса надобно ряд диссертаций. А потому я не берусь сразу отвечать вам. Вопросы эти очень занимали Иванова, и Огарев тогда собирался писать ему длинное письмо — как вдруг весть о его смерти остановила нас.
Конечно, христианская живопись — не вдохновит больше, она возможна как всякая историческая тема. Как греческие статуи богов, как средневековые картины рыцарей. — Но поэтический элемент и главное драма — присуща всем эпохам, всем временам, и не есть ли задача художника-живописца схватить самый полный, страстный момент катастрофы. Поэтических и притом глубоко трагических элементов в современном брожении и распадении бездна. Нет ли у Рембрандта (этого художника, всего ближе подходящего к Шекспиру), нет ли у Мурильо — приближения к этому глубокому воспроизведению всякого рода жизненных катастроф. Если современный костюм, особенно на севере, гадок и круглая шляпа стоит фрака — то не забудьте, что крестьянин в своей простой одежде и нищий в своем рубище — такие же вечные типы теперь, как и прежде. Напр<имер>, мальчик нищий Мурильо и те несчастные ирландцы, которые здесь дрожат и жмутся где-нибудь на паперти — родные братья. Чем кровнее, чем сильнее вживется художник в скорби и вопросы современности — тем сильнее они выразятся под его кистью.
Знаете ли вы литографию, некогда сделанную Мицкевичем, «Белорусского раба» — я на эту картину никогда не мог смотреть без биения сердца.
На первый случай вот что мы, т. е. Огарев и я, придумали вам сказать — не будете ли вы в наших странах? Говорить легче об этих предметах. А впрочем, может, мы и напечатаем что-нибудь по этой части.
Благодарю вас за письмо и душевно буду рад, если сумею быть сколько-нибудь полезным.
А. Герцен.
Примечания
Печатается по автографу (ПД). Впервые опубликовано: «Звенья», кн. VI, 1936, стр. 321—322.
«Александр Андреевич Иванов. Его жизнь и переписка». СПб., 1882. С А. А. Ивановым Боткин встретился впервые лишь в мае 1858 г., незадолго до его смерти. «Несмотря на то, что между нами была большая разница в летах, — вспоминал Боткин, — мы скоро очень и близко сошлись. Он был чрезвычайно откровенен, рассказывал про свою жизнь, отношения к людям, про воспитание, воззрение на искусство, даже планы своих будущих работ...» (М. П. Боткин. Александр Андреевич Иванов, стр. II). Боткин был осведомлен и о беседах Иванова с Герценом и Огаревым по вопросам искусства. Проблеме отношения искусства и действительности было, по-видимому, посвящено неизвестное письмо Боткина к Герцену, ответом на которое является данное письмо.
... Огарев тогда собирался писать ему длинное письмо ~ весть о его смерти остановила нас. — А. А. Иванов умер в ночь с 14 на 15 июля 1858 г. См. статью Огарева об А. А. Иванове «Памяти художника», напечатанную в ПЗ, 1859, кн. V, а также статью Герцена в л. 22 К «А. Иванов» (XIII, 323—328).
... она возможна как и всякая историческая тема. — Герцен и Огарев не раз подчеркивали свое отрицательное отношение к «исторической живописи», видящей свою цель только в детальном воспроизведении прошлого. В названной выше статье Огарев отмечал, что Иванов, разочаровавшись в идеалах «христианской живописи», «искал себе лазейку в виде усовершенствованной исторической живописи».
«Белорусского раба»... — Эта литография нам неизвестна.