195. Ф. ПУЛЬСКОМУ
31 (19) августа 1861 г. Торки.
31 août. Torquay (Devonshire).
1, Engadina.
Cher monsieur Pulszky,
J'ai été enchanté de recevoir votre lettre — remarquez que les bords de la mer me sont très favorables. — Nous nous voyons le plus souvent — près de l'eau salée et même cette fois — je vous rencontre (dans l'absence présente de la lettre — comme pourrait dire un gelehrter tedesco-Professor) — à Devonshire.
Nous traînons notre petite barque — comme auparavant — et les mains nous tombent non de fatigue — mais d'étonnement. La nature a vraiment produit un chef d'œuvre en créant Alex<andre> II — c'est le type de l'incapacité; figurez-vous le statuaire Grass ou le philosophe Müller-Strübing promu au grade de l'empereur de toutes les Russies et de quelques autres provinces — vous aurez une idée de notre cher et orthodoxe Alexandre. Les affaires vont leur train, et nous ne sommes pas mécontents. Vous vous rappelez la vieille chanson de Béranger:
Les grands rois, les hommes de tête,
Font le malheur de leur pays.
Pour être heureux, faut être bête,
Vive notre roi — etc.
Chez nous — c'est à dire dans ma famille — tout va doucement. Mon fils est en Iceland, il a été en Norvège avec Ch. Vogt — je l'habitue au Nord. Mes filles sont ici et saluent les vôtres. J'ai entendu que vous aviez un de plus, un Turinais, — je vous en félicite.
Pour cette année mes rêves ne vont pas jusqu'aux Apennins. J'ai été cet été à Paris! Ce n'est pas une bagatelle.
Je vous salue beaucoup de tout mon cœur et je cède la plume à mademoiselle Meysenbug — qui veut écrire à madame Pulszky — que je prie de ne pas m'oublier.
Tout à vous
Alex. Herzen.
Перевод
Дорогой господин Пульский,
меня чрезвычайно обрадовало ваше письмо — заметьте, что морское побережье мне сильно благоприятствует. — Мы чаще всего встречаемся у соленой воды, и даже на этот раз я вас встречаю (при наличествующем отсутствии письма — как мог бы сказать какой-нибудь gelehrter tedesco-Professor[133] в Девоншире.
Мы влачим свою небольшую барку, как прежде, и руки у нас опускаются не от усталости — а от удивления. Природа действительно произвела чудо совершенства, создав Александра II, — это образец бездарности; представьте себе скульптора Грасса или философа Мюллера-Стрюбинга, возведенного в сан императора всея Руси и еще некоторых иных областей, — и вы получите тогда представление о нашем дорогом и православном Александре. Дела идут своим чередом, и у нас нет причин быть недовольными. Вы помните старую песенку Беранже:
Приносят несчастье своей стране.
Чтобы быть счастливым, надобно быть глупым,
Да здравствует наш король — и т. д.
У нас — т. е. в нашей семье — все идет помаленьку. Мой сын в Исландии, он был в Норвегии с К. Фогтом — я приучаю его к Северу. Мои дочери здесь и шлют привет вашим. Я слышал, что у вас прибавился еще один, туринец, — поздравляю вас.
Горячо приветствую вас от всего сердца и передаю перо мадемуазель Мейзенбуг — она хочет написать госпоже Пульской, которую прошу не забывать меня.
Всецело преданный вам
Алекс. Герцен.
Примечания
(OSК). Впервые опубликовано: «Irodalomtörténeti Közlemények» («Ведомости истории литературы»), т. LVIII, вып. 1, Будапешт, 1954, стр. 50—51. В автографе за письмом Герцена следует письмо М. Мейзенбуг, адресованное Т. Пульской.
Год написания определяется упоминанием о поездке Герцена в Париж.
Письма Ф. Пульского к Герцену неизвестны. Об их отношениях и переписке см. ЛН, —424 и 794.
Я слышал, что у вас прибавился еще один, туринец... — Речь идет о рождении у Пульского сына — Гарибальди Пульского.
[133] ученый немецкий профессор (нем. и итал.). — Ред.