25. П. -Ж. ПРУДОНУ
23 (11) марта 1860 г. Фулем.
23 mars 1860.
Park House.
Cher monsieur Proudhon,
Je viens de recevoir votre lettre et je me mets de suite à vous répondre. Je vous remercie franchement pour l'invitation que vous me faites de contribuer par quelque travail à la Revue.
Il faut pourtant vous dire que moi et mon ami Ogareff — nous sommes extrêmement occupés (nous avons la Cloche, l’Etoile Polaire et les Voix de la Russie... tout cela doit être corrigé par nous deux, et quant à la Cloche et l'Etoile les articles de fond sont écrits par nous). — Mais voilà ce que je vous propose — une traduction (arrangée pour le public français) d'une série de lettres sur la Russie et la Pologne. Ces lettres seront des réponses à trois ou quatre articles publiés par des Polonais à Paris. — Il faut vous dire la pensée de ces lettres. Pour moi la Pologne représente la vieille civilisation dans le monde slave, et cela dans toute sa beauté tragique, avec tous les avantages du malheur, — avec de grands souvenirs, avec des aspirations de liberté, de catholicisme (éclairé!), d'aristocratie (radicale!) — tout cela est beau, mais tout cela n'est pas viable. Nous, les Russes, — nous haïssons notre double passé: — la tradition Moscovite et la statistique de Pétersbourg, — nous sommes les du genre humain, notre race est mêlée avec des Tartares, des Finnois, des peuples Turaniens. La civilisation occidentale nous devient haïssable dès qu'elle hésite à franchir le ruisseau pour entrer dans le socialisme. Le peuple — le moujik, le dissident, l'homme des champs — n'a rien de commun avec Pétersbourg. Notre aristocratie — ce sont des Tartares promus au rang d'Allemands. Le peuple apporte en place du droit au travail — le droit gratuit à la terre, l'organisa tion communale, le partage de la terre, la possession en commun et les associations ouvrières.
Si cela vous va, je me mettrai à l'œuvre pour traduire. Mais depuis que je suis à Londres, j'ai oublié le français, il faut corriger le style, l'orthographe.
Je parlerai de la Revue dans la Cloche — on vous aime, on vous admire en Russie. Vos ennemis en Russie — ce sont les économistes, les hommes du «laisser-faire» absolu, les libéraux — de la nuance Lamartine — Odillon Barrot — mais c'est un énorme plaisir d'être haï par ces crétins.
Avez-vous un prospectus de la Revue? Je l'insérerais dans la Cloche. Si vous mentionnez les noms des collaborateurs, mettez aussi le mien. Ogareff (il s'occupe plus spécialement de l'organisation communale, économique et administrative en Russie) qui est un des hommes les plus éminents, veut aussi vous envoyer quelque chose et, avant, vous écrire.
Je vous serre la main avec amitié, sympathie et estime.
Alex. Herzen.
écrit sur le rapport du ministre de l'Intérieur: «Il y a plus de deux semaines que j'ai lu cela dans la Cloche». ès politique — le l-r de ce règne.
Перевод
23 марта 1860.
Дорогой господин Прудон,
только что получил ваше письмо и тотчас же берусь за ответ. Искренне благодарю вас за сделанное мне предложение внести свой вклад в ваше Revue.
Надо однако сказать вам, что я и мой друг Огарев — мы чрезвычайно заняты (у нас на руках «Колокол», «Полярная звезда» и «Голоса из России»... — все это мы вдвоем должны редактировать, а что касается «Колокола» и «Полярной звезды», то передовые статьи для них мы сами же и пишем). Но вот что я вам предлагаю — перевод (обработанный для французских читателей) серии писем о России и Польше. Эти письма будут ответом на три или четыре статьи, опубликованные поляками в Париже. Надо вам изложить основную мысль этих писем. Для меня Польша представляет собой старую цивилизацию — притом во всей ее трагической красоте, со всеми преимуществами, которые дает несчастие, — с великими воспоминаниями, стремлениями к свободе, к католицизму (просвещенному!), к аристократии (радикальной!) — все это прекрасно, но все это нежизнеспособно. Мы, русские, мы ненавидим наше двойное прошлое: московскую традицию и петербургскую статистику, мы безродные в семье человечества, наша раса смешалась с татарами, с финнами, с туранскими народами. Западная цивилизация становится для нас ненавистной, как только она колеблется перейти Рубикон и вступить в социализм. Народ — мужик, раскольник, землепашец — не имеет ничего общего с Петербургом. Наша аристократия — это Народ выдвигает вместо права на труд — право на землю
Если это вам подходит, я засяду за работу, чтобы сделать перевод. Но с тех пор, как я живу в Лондоне, я позабыл французский язык, надо будет исправлять стиль, орфографию.
Я буду писать о вашем Revue в «Колоколе» — вас любят, вами восхищаются в России. Ваши враги в России — это экономисты, сторонники абсолютного «laisser-faire», либералы оттенка Ламартина — Одиллона Барро; но это ведь огромное удовольствие — быть ненавидимым такими кретинами.
«Колоколе». Если вы указываете имена ваших сотрудников, назовите и мое. Огарев (он занимается преимущественно общинным, экономическим и административным строем России) — один из самых выдающихся наших деятелей — также желает послать вам кое-что и, предварительно, вам напишет.
Жму вашу руку дружески, с симпатией и уважением.
Наш Людовик XVI, Александр, хоть и дуется на нас, — один из наших постоянных читателей. Месяц назад он написал на докладе министра внутренних дел: «Более двух недель тому назад я уже читал об этом в „Колоколе"». Теперь он совсем обезумел: идут аресты и политический процесс — первый в это царствование.
Примечания
Печатается по тексту Л —266, где опубликовано впервые, по автографу, хранившемуся в архиве семьи Герцена. Местонахождение автографа в настоящее время неизвестно. Русский перевод впервые опубликован: «Былое», 1907, № 4, стр. 80—81.
Ответ на письмо Прудона от 15 марта 1860 г. («Correspondance de P. -J. Proudhon», IX, P., 1875, стр. 347—350; русский перевод — Л X, 267—269).
... благодарю вас за ∞ предложение внести свой вклад в ваше Revue. — В своем письме Прудон сообщал Герцену о предпринимаемом им переиздании своей книги «De la Justice dans la Révolution et dans l'Eglise» (первое издание 1858 г. было конфисковано. Оценку книги см. в «Былом и думах» — X, 196—197). Теперь Прудон издавал книгу отдельными выпусками, с «примечаниями, пояснениями и оценками современных фактов» (см. ниже). Обещая регулярно присылать Герцену через издателя все выпуски, Прудон обратился к нему с просьбой: «Не могли ли бы вы, время от времени, цитировать в „Колоколе” кое-что из моего, а я в своем набате буду приводить цитаты из вас? Это было бы началом союза Франции и России — этих двух стран, которые, в конце концов, созданы, чтобы понимать друг друга <...> Я рассчитываю на ваши сообщения, чтобы украшать ими мои Этюды» (Л X, 269).
... я вам предлагаю — ∞ серии писем о России и Польше. — Герцен имеет в виду публиковавшиеся в «Колоколе» письма «Россия и Польша» (см. XIV, 7—59 и 467—474). Французский перевод цикла «Россия и Польша» появился в 1862 г. в «La Cloche» (№№ 3, 5, 6 и 8).
Я буду писать о вашем Revue в «Колоколе»... — См. заметку Герцена «Revue Прудона» в К,
— это экономисты, сторонники абсолютного «laisser-faire»... — Вероятно, Герцен имеет в виду экономистов, группировавшихся вокруг И. В. Вернадского, издателя журналов «Экономист» и «Указатель политико-экономический», на страницах которых печатались статьи в защиту принципа свободной торговли и за отмену охранительных пошлин. «Laisser-faire» —
Есть ли у вас проспект вашего Revue ∞ Если вы указываете имена ваших сотрудников, назовите и мое. — Проспект издания Прудона в «Колоколе» напечатан не был. Оно выходило отдельными выпусками в Брюсселе (в 1860 г. вышло 11 выпусков, в 1861 г. — 1 выпуск) под названием «Essais d'une Philosophie Populaire. De la Justice dans la Révolution et dans l'Eglise». В конце каждого выпуска помещался раздел «Nouvelles de la Révolution», в котором Прудон делился с читателями своими мыслями о современной политической жизни Европы. В частности, в первом выпуске Прудон посвятил несколько строк России, констатировав неизбежность раскрепощения русского крестьянства (стр. 107). Участие публицистов разных стран в Revue Прудона, очевидно, не состоялось; имена сотрудников, в том числе и Герцена, не указаны.
Огарев ∞ вам напишет. — Письмо Огарева к Прудону неизвестно.
Наш Людовик XVI, Александр... — Прудон писал Герцену: «Я с грустью замечаю попятное движение вашего Александра. Что это: вообще политическая перемена или лишь перемена фронта? Или Россия вместе с своим молодым императором снова повторит период нашего неосторожного и злосчастного Людовика XVI?» (Л X, 268).
«Более двух недель тому назад я уже читал об этом в „Колоколе”». — О чтении «Колокола» в царском дворце Герцен писал в «Былом и думах» (XI, 301).
... идут аресты и политический процесс — первый в это царствование. — Герцен имеет в виду аресты студентов в Киеве и Харькове. См. также письмо 26 и комментарии к нему.
Ответное письмо Прудона от 30 марта 1860 г. — ЛН, т. 39-40, стр. 272—273.