32. Э. РИВ
18 (6) апреля 1860 г. Фулем.
18 avril. Park House.
Fulham.
Chère mademoiselle Reeve,
On prépare maintenant un volume de mes articles politiques (1855—1860). La question polonaise — est déjà réimprimée. Au lieu de vous envoyer la Cloche, je vous envoie les feuilles. Votre ami ne sera pas content de notre radicalisme crasse et éminemment antibonapartiste. Le rédacteur en chef de l’Espérance a été chez moi — il a pensé que nous pouvons faire q<uel>q<ue> chose pour le journal — mais il y a une trop grande incompatibilité des principes.
Nous l'avons très bien su, dans quelle petite minorité nous nous trouverons. Mais le grand intérêt — de la vérité objective — l'a emporté. Et pourtant en Russie (vos amis peuvent vous dire) — notre voix pénètre de plus en plus et tout ce que nous imprimons est immédiatement vendu. C'est que le génie russe a une plus grande sympathie — vers le scepticisme le plus poignant que vers une religion sentimentale. Chez nous — dans la littérature, dans l'administration, parmi la noblesse surgissent des questions terribles — qui sont résolues partout. Mais résolues par des phrases ou par des articles de foi.
Le livre de Dolgorouky est assez bien. Beaucoup d'anecdotes concernant les galériens, qu'on appelle chez nous ministres, etc.
Il y a en Russie une grande réaction dans le gouvernement. Alexandre II a une grande puissance, une grande force — la force de la bêtise. Contre la stupidité il n'y a pas d'armes.
Portez-vous bien, chère mademoiselle Reeve — et ne m'oub liez pas.
A. Herzen.
Перевод
18 апреля. Park House.
Фулем.
Дорогая мадемуазель Рив,
—1860). Польский вопрос — уже перепечатан. Вместо «Колокола» посылаю вам эти листы. Ваш друг останется недоволен нашим крайним и в высшей степени антибонапартистским радикализмом. Главный редактор «Espérance» был у меня; он полагал, что мы можем что-нибудь сделать для его газеты, — но уж слишком несовместимы наши принципы.
Мы очень хорошо понимали, в каком незначительном меньшинстве мы окажемся. Но наше глубокое стремление к объективной истине взяло верх. И тем не менее в России (ваши друзья могут вам это подтвердить) наш голос доносится все дальше и дальше, и все, что мы печатаем, немедленно раскупается. Дело в том, что русский ум гораздо более склонен к самому горькому скептицизму, чем к какой-нибудь сентиментальной вере. У нас в литературе, в администрации, в среде дворянства то и дело возникают проклятые вопросы, которые разрешаются повсюду. Но разрешаются только фразами или догматическими выступлениями.
В России в правительстве — сильная реакция. Александр II обладает большой властью, большой силой — силой глупости. А против тупости нет оружия.
Будьте здоровы, дорогая мадемуазель Рив, и не забывайте меня.
А. Герцен.
Примечания
(ЦГАЛИ) с автографа, хранящегося в музее Адама Мицкевича в Париже. Впервые опубликовано: Л Х, 295.
Год написания определяется упоминанием о подготовке сборника «За пять лет», который вышел из печати к 15 мая 1860 г. (объявление в К
... готовится том моих ∞ статей (1855—1860). Польский вопрос уже перепечатан. — Речь идет о сборнике «За пять лет (1855—1860). Политические и социальные статьи Искандера», Лондон, Вольная русская типография, 1860, где был перепечатан, с небольшими стилистическими изменениями, опубликованный ранее в «Колоколе» цикл статей «Россия и Польша» (XIV, 7—59).
∞ антибонапартистским радикализмом. — Герцен имеет в виду Вл. Мицкевича.
Главный редактор «Espérance» был у меня.. .— Ср. письмо 30.
Книга Долгорукова довольно хороша. —