Герцен А. И. - Огареву H. П., Тучковой-Огаревой Н. А. и Герцен Лизе, 1 и 3 декабря (19 и 21 ноября) 1863 г.

412. H. П. ОГАРЕВУ, H. А. ТУЧКОВОЙ-ОГАРЕВОЙ
и ЛИЗЕ ГЕРЦЕН

1 и 3 декабря (19 и 21 ноября) 1863 г. Женева, Париж.

№ 3 из Женевы.

1 декабря. Genève.

Касатк<ин> и Черкес<ов> прислали телеграмм — они будут сегодня вечером. Все русские сегодня завтракают у меня — Б<акст>, трое тебе известных и молодой профессор, который мне нравится. Обедаю я с Б<акстом> у Фогта. Если бы я здесь остался неделю, то пошло бы как в Флоренции. Даже содержатель Hôtel'я пришел в такой восторг любви, что я предпочел его Hôtel — что произнес мне речь, в которой упоминал, что он своей жене в «Gartenlaube» читал мою биографию — и за 14 фр. дает фенсервы и ананасы с сардинками. Но, Огарев, сделаю ли я что-нибудь в смысле примирения? Мне кажется, что Касатк<ин> — мелочной человек. Всех русских, не исключая Фенина, я нашел лучше, чем ждал — они страшно озлоблены против него. Один работает (Касп.) у переплетчика — денег не хотел взять. Р. я через Б<акста> оставил 40 и Ф. — 30 фр. Жук<овский> в Берне — я остав<ил> еще золотой Б<аксту> на случай нужды. Поговоривши с Касат<киным>, я напишу. Мое путешествие сюда имеет иную важность и снова подтверждает, что Лондон — скверное место, — путешествуя, я могу почти больше сделать, чем статьями. Я разбудил и растолкал Ст<уарта>, которым больше доволен при отъезде. Мечников поехал в Ливурну искать сбыта, и все расшевелились. Как с одной стороны тебя ни обрадует это, так с другой — будет больно.

Ты хвалил мою наблюдательность в Неаполе, она еще лучше в собственных делах. Итак, поверь мне, что решительно никто (не исключая Б<акста> и Ст<уарта>) — никто не верит ни в какой центр, ни в кого — и все говорят то, что в Париже 2 месяца тому назад гов<орили> Хоецкий и поляки: центр — «Колокол», и нет центра разве его. На этом можно много построить, но для постройки надобно, чтоб «Кол<окол>» был свободен — совершенно свободен. Он компрометировался, но благородно, ему это отпустят, но bis in idem — и он, как его старший брат, московский колокол, падет. Каждое животное имеет свой процесс пониманья. Я долго и par saccade[402] разбираю дело, а потом оно вдруг становится ясно. Кризис во мне прошел — боль, унижение, сострадание были святы, но я слушаюсь Берга и снимаю траур. Если ты объективно вглядишься и поверишь мне — дело сделано. Но тогда не привязывай гири — да и какие: сам Раппо не стащил бы Бакун<ина>. Видно, кое-что надобно подвязывать в сердце — и жертвовать иногда лицами делу. Я Бакун<ина> считаю вредным, и чего ты боишься, что Будб<ерг> узнает о разладе? Лишь бы не мы говорили, а коли узнает, то это только кулирует Бак<унина>, а не нас. Тебе его жаль — да ведь и Ворцелю было жаль Жабицкого.

— Своими силами, силой обстоятельств мы вынырнем, и с нами — наше знамя.

Только не упрекай меня в династической враждебности к Бакун<ину>. Дерзость Саши — мне противна до тошноты — а все же он не пойман на воровстве. У тебя делается тик в некоторых вопросах — как же ты не понимаешь, что молодой чел<овек> 24 лет обязан отвечать по крайней мере оплеухой на такое обвинение? А ты говоришь: «Проси прощенье» — а физиолог, сердцегноз.

До завтра.

Natalie, вчера я видел мельком девушку, о которой говорил Фогт, сегодня я ее увижу подробно и поговорю с ней о разных разностях. Она может учить всему первоначальному. Ее семья старая, здешняя, всем известная за почтенную и хорошую. Девушка, собственно, хочет chemin faisant[403] себя образовать в гувернанты, и одна из целей — выучиться по-английски. Я не говорил с нею, а видел с женою Фогта в зале, где было чтение. A propos, вот для вашего брата чтения — он читает с какой-то веселой ясностью и совершенно радикально. Большая зала битком набита.

Ну, что же ты снова успокоилась и одержала над собой победу? — А ведь я думаю, что потом тебе стыдно — беда в том, что еще потом забудется, что стыдно. Ну что за вечные счеты в письмах Таты? Она ленива, рассеянна — и что значат ее письма рядом с моим свидетельством? Мне страстно хотелось бы не возвращаться на это — я еду набравшись сил не для того, чтоб их разбить в бесплодных коллизиях, а чтоб двинуть общее и частное. Взять вас всех — тебя, детей — и на возможно здоровый простор светлой осени. Не так ли? — а старое за борт, так чтоб дурное утопло, а хорошее — всплыло.

— но это пока вдали. Теперь прощай. Зачем ты жалуешься на Лелю — я ничему этому не верю, она просто живой ребенок.

Лиза, теперь дядя уж очень близко, готовь скорее сюрприз.

Ночь.

Ну, Natalie, девушка, которую сыскал Фогт, меня пленила, действительно это все, что можно было ожидать — наивно-благородное дитя — это уж не сестра Алтгузихи. 500 фр., 6 ф. на дорогу и столько же назад, если через полгода она или ты захотите. Это такой шанс, которого в сто лет не сыщешь.

С<ерно>-С<оловьевич> мол<одой>, говорят, совсем повредился — его друзья скрывают это, и потому не говори.

3 декабря. Париж на Сене.

ôtel du Louvre, № 63.

Скоро дело делается — но не скоро письмо пишется, а потому финал уж не в Женеве, а в Париже. 17 часов express'a — и я в гигантском Hôtel du Louvre. Кас<аткин>, Чер<кесов> и Провансов прискакали из Цюриха. Это было очень кстати. Прованс<ов> рассказал о письме к У. I am against — sans phrases[404]. Нет, не bis in idem.

Не знаю, помирил ли я, но, кажется, свел на приличную ногу. Кас<аткин> виделся у меня с Бак<стом> — при прощанье в зале железной дороги. Я именем Николая Лондонского миротворца просил их забыть вздор — обещали постараться.

Все требуют с неистовством переселения Чернецкого и его генерал-губернаторство над обеими типог<рафиями>.

Моя мысль о необходимости путешествия так же фурор сделала. Остальное на словах.

«Колок<ол>» тоже. «Вече» еще не успел прочесть.

Пишу на другую минуту после выхода из вагона — никого не видал.

Schlafen Sie wohl[405].

Думаю, Natalie, что это последнее письмо — или предпоследнее, а вам и вовсе нечего писать, если ж что важное, то помните — по телеграфу: Hôtel du Louvre, № 63 (это № комнаты) — и на мое имя. Но крайностей дурных, верно, не будет, а Долгорукий не родит еще так скоро.

Повторяю тебе о девушке для Лизы, что она очень мила и проста — ты ее в таком случае только и зови, если хочешь, чтоб она была как в родственном доме. Я еще перед отъездом говорил с Фогтом — она не возьмет никакого места до 20 декабря.

Лизе не знаю, что уж и писать.

A rivederci[406].

Четверг.

С Бак<униным> увижусь, хотя это мне страшно противно, потому что ложь мне противна. Это, Огар<ев>, мой подарок тебе.

Печатается по автографу (ЛБ). Впервые опубликовано (часть письма от 1 декабря, неисправно): BE, 1907, № 6, стр. 660—661; полностью — Л —541 (как два письма). Слова Герцена «не скоро письмо пишется», «финал ∞ в Париже», а также палеографический анализ автографов (одинаковое качество бумаги и совпадение сгибов) позволяют считать тексты от 1 и 3 декабря единым письмом.

В автографе вместо: расшевелились (стр. 382, строка сблизились; после: все же (стр. 383, строка явно.

Год написания определяется содержанием письма (см. ниже). В 1863 г. 3 декабря приходилось на четверг.

Ответ на письмо Огарева от 18 ноября 1863 г. (фрагмент его — Л XVI, 516—517), а также на неизвестные письма Н. А. Тучковой-Огаревой и Огарева.

№ 3 из Женевы. —

Касатк<ин> и Черкес<ов> прислали телеграмм — они будут сегодня вечером. —

... трое тебе известных... — По-видимому, в их числе были Л. А. Рейнгардт и В. Фенин. О третьем эмигранте, которого Герцен далее называет «Касп.», сведений не найдено.

…молодой профессор, который мне нравится. — Кого имеет в виду Герцен, установить не удалось. Возможно, речь идет о физике С. А. Усове, с которым Герцен был знаком с 1859 г. и о котором отзывался с большой симпатией (см. письма к Огареву от 21 ноября 1859 г. — XXVI, 308;

— т. XXVIII). См. о нем в письмах Огарева — ЛН, т. 61, стр. 823, 833, 835, а также ЛН, т. 41-42, стр. 21—22.

... как в Флоренции. — О приеме Герцена во Флоренции см. в письме 406. Ср. письмо 413.

...в «Gartenlaube» читал мою биографию... — Анонимную биографию Герцена «Ein Russischer Patriot» см. в «Gartenlaube», 1861, № 48 (ср. ЛН, т. 61, стр. 91).

... фенсервы — здесь: деликатесы (см. комментарии к письму 143).

 — Речь идет о ссоре В. И. Касаткина с В. И. Бакстом и другими женевскими эмигрантами. Конфликт был связан с их руководством Бернской типографией, деятельность которой с осени 1863 г. была почти свернута. Огарев в своей памятной записке для Герцена от первой половины сентября 1863 г. писал о необходимости прекратить конфликт и активизировать работу типографии при более четком разграничении типа изданий с лондонской типографией (см. Огарев, II, стр. 125—126).

Р. я через Б<акста> оставил  — 30 фр. — Очевидно, имеются в виду Л. Рейнгардт и В. Фенин, которые пользовались помощью Общего фонда и ранее (см. ЛН, т. 41-42, стр. 64). О них см. в комментариях к письму 342. По сведениям III отделения, В. Фенин участвовал в польском восстании, затем вернулся в Женеву (см. ЛН, т. 62, стр. 762). Ср. заметку «В общий фонд на континенте...» (К, — XVII, 316 и 490).

Жук<овский> в Берне. — Об отъезде Н. И. Жуковского из Лондона на континент см. в письме 365. В памятной записке, написанной Огаревым перед отъездом Герцена из Лондона, ставился вопрос о средствах существования для Жуковского (см. Огарев, —127).

... я оставил еще золотой Б<аксту> на случай нужды. — Н. И. Утин писал Огареву 8 октября 1863 г., имея в виду расходы Бакста по Бернской типографии: «Его бы нужно поскорее снабдить деньгами. Написали ли вы принципалу?» (ЛН, т. 62, стр. 626).

Я разбудил и растолкал Ст<уарта>, которым больше доволен при отъезде. — Ср. письмо 406. Вскоре после встречи с Герценом Стуарт принял участие в организации перевозки герценовских изданий в Россию через Константинополь — Одессу. См. об этом в письмах Н. И. Утина к Герцену и Огареву за декабрь 1863 г. (ЛН, т. 62, стр. 633—635, 638— 639).

... Мечников поехал в Ливурну искать сбыта... — 4 марта 1864 г. Бакунин писал Герцену: «Тебе, Герцен, давно известно, что удалось сделать Мечникову: верная и даже безденежная доставка всего из Ливорно в Константинополь и даже в самую Одессу» (Письма Б,

Ты хвалил мою наблюдательность в Неаполе... — Письмо Огарева с отзывом о статье Герцена «С континента. Письмо из Неаполя» неизвестно.

... в Париже 2 месяца тому назад гов<орили> Хоецкий и поляки... — Герцен находился в Париже 16—17 сентября 1863 г. проездом в Италию.

... никто не верит ни в какой центр ∞ центр — «Колокол»... — Ввиду усилившейся общественной реакции Центральный народный комитет «Земли и воли» с осени 1863 г. свернул свою деятельность. Недовольство этим выражал, в частности, И. И. Кельсиев в не дошедшем до нас послании комитету, в письмах к Герцену, Огареву, Е. В. Салиас де Турнемир от сентября 1863 г. (см. ЛН, т. 62, стр. 229, 236; т. 41-42, стр. 109). Эмигрировавшие члены «Земли и воли» в связи с «самороспуском» комитета считали целесообразным активизировать революционную работу за границей, сосредоточив ее вокруг «Колокола» (см. письма Н. И. Утина Огареву от 23 ноября, 10, 23 декабря 1863 г. — ЛН, т. 62, стр. 630, 635, 637—639). Огаревым была составлена во второй половине декабря 1863 г. программа преобразования руководящих органов «Земли и воли» и работы ее окружных комитетов (см. Огарев, 11, стр. 91—94). «Колокол» занял «иную боевую позицию» — см. письмо 419.

 — «Дважды в одно». — Часть латинской пословицы «Non bis in idem», обозначающей: «Нельзя дважды взыскивать за одно и то же». Герцен употребляет приведенные слова в значении: «дважды совершить одну и ту же ошибку».

...я слугиаюсъ Берга и снимаю траур. — Специальным приказом наместника Царства Польского гр. Ф. Ф. Берга запрещалось ношение траура, которым польские женщины демонстрировали свою солидарность с казненными участниками восстания. Герцен имеет в виду свое решение перейти от обличения «мертвых» — либеральных «рабов» — к сплочению «живых» революционно-демократических сил для «сознательного дела» (XVII, 297) — подготовки нового натиска на самодержавие. Этот поворот встретил поддержку и у молодых эмигрантов. Н. И. Утин писал Герцену 8 декабря по поводу статьи «В вечность грядущему 1863 году»: «„Сзывайте же к обедне“, звоните так, как в новой своей статье, — оно, право, плодотворнее отзовется, чем безотрадное уныние» (ЛН, т. 62, стр. 634).

<ина> считаю вредным, и чего ты боишься, что Будб<ерг> узнает о разладе? — 18 ноября Огарев писал Герцену: «Оставь личные антипатии и даже семейную гордость. Разрыв с Б<акуниным> был бы торжеством для пр<отивников> <...> ссора была бы позорна для всех. Не хочу об этом больше говорить, поступи как муж справедливости и общего дела» (Л XVI, 516—517). См. также комментарии к письму 406.

... кулирует — топит, губит (франц. couler).

 — Из солидарности с членами польской Централизации Демократического общества в Лондоне Ворцель прикрывал своим именем их националистические выступления в 1853—1856 гг. (ср. «Былое и думы» — XI, 135—138, 141—145).

... деньги, которые даются на Одиссеи и колумбовские поездки, брошены в печь (Б., разумеется, не верит). — Утверждение, что инициалом «Б.» обозначен Бакунин и речь идет о поездке Е. Штраубе в Петербург (Л  бесед с В. И. Бакстом в Женеве. Возможно, Бакст вновь, как и весной 1863 г. (см. ЛН, т. 41-42, стр. 62), предлагал послать людей в Петербург для восстановления связей с Центральным комитетом «Земли и воли» (подобные поездки были предприняты весной 1863 г. из Берна А. Ф. Стуартом, из Стокгольма Э. Квантеном и затем Веттергофом). Направить вновь в Петербург Стуарта или кого-либо из гейдельбержцев проектировал также Н. И. Утин в письме к Огареву от 23 декабря 1863 г. — см. ЛН, т. 62, стр. 638—639.

... молодой чел<овек> 24 лет обязан отвечать ∞ оплеухой на такое обвинение? А ты говоришь: «Проси прощенье»... — В письме к сыну Герцена от начала ноября 1863 г. Огарев передавал слова Бакунина о неточности отчета А. А. Герцена перед отцом в деньгах, отпущенных на поездку в Швецию, и тем не менее вновь убеждал адресата извиниться перед Бакуниным: «Если я виноват перед преступником, я и у него спрошу прощения. Спрос прощения — акт самоочищения; а внутренняя раскаянность — это то самосознание, без которого самый развитой человек — гадок» (цит. по фотокопии с автографа IISG).

... видел с женою Фогта в вале, где было чтение. — 30 ноября 1863 г. Герцен присутствовал на публичной лекции К. Фогта.

Прованс<ов> рассказал о письме к У. Я против ∞ bis in idem. — Речь идет, по-видимому, о письме А. А. Слепцова к Н. И. Утину в Лондон, где он делился своими разочарованиями и какими-то новыми планами. Это подтверждается письмом Утина к Огареву от 23 ноября 1863 г. (см. ЛН, т. 62, стр. 629—630; ср. там же, стр. 639 — письмо Утина от 23 декабря). О новых предприятиях, задуманных Слепцовым совместно с Бакуниным в Париже в ноябре 1863 г. (см. Письма Б, стр. 154), и об отношении к ним Герцена ср. в письме 414. 8 декабря 1863 г. Утин писал Герцену: «Вы <…> Провансова поучили уму-разуму». Ср. его письма от 9 июля и 5 августа 1864 г. (ЛН, т. 62, стр. 626, 662,672).

 — О дальнейших расхождениях и конфликтах «молодой эмиграции» с Касаткиным см. в письмах Герцена к Н. И. Утину от 25 декабря 1864 г. (№ 562) и к Огареву от 30 декабря 1864 г. (№ 564), а также в письмах Утина к Огареву от 25 июля, 4 августа 1864 г., к Герцену от 5 августа, 16 декабря 1864 г., П. В. Долгорукова к Герцену от 30 сентября 1865 г. и А. А. Серно-Соловьевича к Огареву от ноября 1867 г. (ЛН, т. 62, стр. 666, 668—670, 678, 129, 549—550).

Моя мысль о необходимости путешествия... — О планах переселения в Лугано—Милан см. в письме 413.

 ∞ с берегов озера приплыло ко мне в Женеву. «Колок<ол>» тоже. «Вече»... — Имеется в виду одно из писем Огарева, адресованное, очевидно, в Комо (отсюда каламбур «Как блин Комом»). Оно было написано, по-видимому, вскоре после выхода в свет листа 173 «Колокола» от 15 ноября 1863 г. и «Общего веча» № 23, служившего прибавлением к нему, и отправлено вместе с этими газетами. О предполагавшейся поездке в Комо Герцен писал Огареву 12 ноября 1863 г. (№ 406).

С Бак<униным> увижусь ∞ мой подарок тебе. — Об этой встрече, происшедшей в Париже 4 или 5 декабря 1863 г. (а не в Женеве 2 декабря — Л XXII, 355), см. в письме 414. Герцен в шутку называет ее, в связи с настояниями Огарева, «подарком» ко дню его рождения, 6 декабря. Ср. письмо 417.

[402] рывками (франц.). — Ред.