438. Н. П. ОГАРЕВУ
27 (15) февраля 1864 г. Теддингтон.
№ 1
27 февр<аля>.
Корректуры нет, все обстоит благополучно. Пришлю (если не будет второго письма) в Putney-post-office. Я, несмотря на воспоминания, не советую оставаться в старом месте — в них вспоминаются и старые привычки. Я, Огарев, думаю — и беспрестанно это думаю — ты решаешь над собой вопрос to be or not to be. В Европе ты не доходил до этого состояния. Где внешние причины? Ты должен спасти себя — уравновесь себя — заметь, что с половины прошлого года ты стал раздражителен до лютости, — я взошел в 1864 с ужасом.
Мой совет — проживи один, но когда я говорю «один», разумеется — не half Mortlake — half Wibledon[29]. Мой голос никогда не был для тебя строг — а потому верь моему авизу.
Все еще спят. Лиза и дети здоровы.
От Бакста письмо — еще не читал.
Печатается по автографу (ЛБ). Впервые опубликовано: Л XVII, 57—58. Год определяется словами письма: «Я взошел в 1864 с ужасом».
— Корректуры «Колокола» от 1 марта 1864 г. (лл. 180-181).
... не советую оставаться в старом месте... — Конец февраля — начало марта Огарев провел в Wimbledon (пригород Лондона). По дороге он остановился в Путнее, где в 1856—1858 гг. жил вместе с семьей Герцена. «Старые привычки» — намек на то, что тогда в Путнее Огарев много пил. Письма Огарева за время пребывания в Уимблдоне неизвестны.
... to be or not to be. — «Быть или не быть?» (В. Шекспир. Гамлет , акт III, сцена 1).
В Европе ты не доходил до этого состояния. — Герцен имеет в виду период жизни Огарева на континенте — до приезда в Лондон в 1856 г.
Мой совет ∞ — Огарев считал уединение необходимым условием своего лечения от эпилепсии. Отъезд его в Уимблдон был вызван обострением болезни, наступившим в январе — феврале 1864 г. Герцен не верил, что уединение Огарева будет полным: Уимблдон находился близ Мортлэйка, где в то время жила Мери Сетерленд (см. АО, стр. 108, 112, 120, 122). В совете Герцена Огарев увидел намек на необходимость разрыва с Мери (см. письмо 444).
... авизу — совету (франц. avis).
— Ред.