448. О. С. ГОНЧАРОВУ
10—14 марта (27 февраля—2 марта) 1864 г. Теддингтон.
Рукой Н. П. Огарева:
Elmfield House, Teddington.
10 марта 1864 г.
28 февраля
Многоуважаемый Осип Семенович!
Извините, что моя небольшая отлучка задержала наш ответ; только воротился и спешу писать к вам.
Рад я был вашему письму, потому что оно первое после нашего свидания; но прочел его с глубоким прискорбием и совершенно не знаю, что вам сказать. От Василья Ивановича мы не имеем писем чуть ли не с сентября м<еся>ца. В декабре мы посылали денег сто франков брату его в Тульчу чрез Жуковского; в январе шесть фунтов самому Василью Ивановичу в Константинополь чрез Иордана — и тут никакого ответа. Письмы наши, сколько мы смекаем, до них не доходили, так что мы и сами перестали писать, не имея и не получая благонадежного адреса. В последнем же письме с 6-ю фунтами Василью Ивановичу — вложил я письмо к вам, любезнейший Осип Семенович, неужто же оно вам не передано? Я тут ничего не понимаю. В благородство Вас<илья> Ив<ановича> я глубоко верю; боюсь только, не увлекается ли он какими-нибудь новыми мыслями.
Что касается до вашего прошения царю, не могу сказать, чтобы я был сердечно им доволен. Оно написано с самоуничижением, а не с искренностию; оно дипломатическое, а не праведное. Одним бы тоном повыше, побольше резкого требования вместо смиренного моления — и правительство петербургское взглянуло бы на вас как на силу, а тут оно посмотрит свысока. Почему вы, например, говорите, что царь простил Польше ее грубость; ведь вы сами не верите, чтоб это была грубость. Осип Семенович! Поверьте искреннему слову: вам, старообрядцам, надо говорить правду как есть чисто и свято, и тогда правительство станет вас бояться и давать льготы настоящие и вслух, а не по секрету; а станете хитрить — вас станут водить за нос.
Вглядитесь-ка пристально в обстоятельства: раздор Москвы с Белокриницей — раздор, страшно вредный для старообрядчества, разве вы думаете, что он так сам по себе вспыхнул? Разве вы думаете, что правительство не подослало к московским сказать, что «что, мол, связываться с Белокриницей, — мы вам позволим иметь своего митрополита». Те и пошли на разрыв. А где же у них теперь официально признанный митрополит? Уж не с Геронтием ли в остроге?
Ой, не надейтеся на князеви! Говорите с ними языком, который для них страшен, а не языком, при котором они подумывают, как бы лучше из человека сок выжать.
— будет ли. Я бы советовал, если ответ не тотчас будет — повторить прошение, но в другом тоне, тоном повыше. Если доверяете, я возьмусь написать вам черновое так, что ни слова оскорбительного не будет для правительства, а между тем оно увидит, что вы не шутите, а в самом деле требуете. Только, если этого хотите, сообщите на которые поналечь надо.
— верующим свободно каждый по совести, живущим свободно от помещика и чиновника, судящимся по правде и владеющим своею землею, — этим людям расходиться с старообрядчеством из-за так или иначе сказанного слова — было бы обоюдно непростительно.
Это мое письмо можете показать В. асилью Ивановичу, если сочтете нужным. К нему я не пишу, потому что он мне и адреса своего не дает и сам не пишет. Прошу вас, Осип Семенович, понудьте его написать ко мне — получены ли наши письма и деньги и дать мне порядочный адрес — как к нему писать. Да и свой-то адрес, любезный Осип Семенович, пришлите поаккуратнее, чтоб можно было писать к вам прямо и верно. А обстоятельства все сложней и сложней, пожалуй что захочется и почаще переписываться, так что я вслед за этим письмом жду и требую от вас немедленного извещения о его получении. До сих пор, мне кажется, все, что я писал в Турцию, или почти все — пропало.
Еще об одном нужно сказать вам. В Дрездене выходит русская газета под заглавием «Европеец». Издатель некто Блюммер. В 1-м номере вот что сказано: «Я был в Москве и там узнал от свидетелей, что раскольники получили очень много льгот и очень чистосердечно выражают свою преданность правительству. Одну минуту статьи <1 нрзб.> довольно сильно подействовали на них, но вскоре объяснилось, откуда все это является, что тот, кто их пишет, не верит в бога, и это произвело сильное раздражение. Решено было всех лондонцев предать проклятию, листки их сжечь и никогда не читать».
— что издатели «Веча» искренно преданы свободе веры, а следовательно, и свободе старообрядчества и никогда не считали старообрядчество расколом, как его считают мнимые покровители и само правительство, секретно дающее льготики, которые легко и назад взять, когда страх пройдет; и что, наконец, вы никогда издателей «Веча» проклятию не предавали, а считаете своими верными и преданными союзниками. Если вы под эдаким заявлением соберете несколько подписей (от старообрядцев поповщинского согласия), которые подписи мы в печати пометим только числом, а не именами, т. е. — следуют, мол, столько-то подписей, а имена будем хранить только для очистки своей совести, но никому не покажем, чтобы вам как-нибудь не повредить, — если бы вы прислали такое заявление, это было бы для общего дела очень нехудо. Помните, что, пока голос «Общего веча» будет раздаваться, правительство будет вас побаиваться и прибавлять понемногу льготы, которыми шаг за шаг и надо пользоваться и требовать все больше и больше.
Еще скажу вам, что в следующем «Вече» постараюсь разъяснить новые земские учреждения, которые опять такая полумера, что вызывает людей к самостоятельности, а самостоятельности им никакой не дает и все подчиняется казенному чиновничеству, и таким образом может только подразнить народ до беды.
Засим, многоуважаемый Осип Семенович, крепко и дружески вас обнимаю и прошу верить в искренность нашей преданности всякой народной свободе, и свободе веры и совести на первом плане, потому что без этой свободы человеку жить нельзя по-человечески, а надо быть рабом или скотом.
Поклон наш вашему сыну. А мои все вам усердно кланяются, и Лиза помнит, как вы ее на руках носили, да и я ей об этом нередко напоминаю.
Преданный вам душевно
Письмо ваше князю П<етру> В<ладимировичу> доставлено. Если какие-нибудь сведения о старообрядческих требованиях, претерпеваемых стеснениях, недостаточности или лживости льгот нужно печатать — присылайте. Похлопочите о предварительном соборе заграничных старообрядцев; это первый шаг, после примкнут и тамошние.
Мне и этот раз, почтеннейший Осип Семенович, приходится написать вам, что я совершенно согласен во всем, что вам пишет Николай Платонович. Не могу я по совести одобрить всех выражений адреса. Хотя и душевно жалею, что это послужило отделением вас от Вас<илия> Иван<овича>. Люди, преданные общему делу, должны стоять дружно, крепко для того, чтобы быть сильными. Позвольте мне с уважением пожать честную руку вашу и заверить вас еще в нашей искренней готовности делать все, что может быть полезным для всяческой свободы — религиозной и гражданской.
Преданный вам
Алекс. Герцен.
Еще раз приписываю, дорогой мой Осип Семенович, приходилось или послать письмо на мах — дойдет или не дойдет, или послать через знакомых особой рекомендацией, но тогда отправка будет только 17 марта. Решаюсь на последнее, как ни досадна задержка. — Пожалуйста, известите тотчас о получении и не забудьте прислать аккуратный адрес. Теперь же отвечайте мне тем же путем, по которому это письмо получите.
Примечания
Печатается по копии (ЦГАОР, 8: «О раскольниках. Часть 4. О заграничных раскольниках, а также и о епископе Аркадии. Начато 28 января 1864 г.», лл. 19—25). Впервые опубликовано: XVII, 131—135. Местонахождение автографа неизвестно.
Ответ на письмо О. С. Гончарова от 2 февраля 1864 г. (ЛН, т. 62, стр. 75—77), полученное в конце февраля 1864 г. (см. письмо 441).
— одним из представителей старообрядческой верхушки в Тульче — началась в 1863 г. по инициативе В. И. Кельсиева, возлагавшего большие надежды на союз со старообрядцами в деле организации революционной пропаганды (см. письма Гончарова Герцену и Огареву за 1863 г. — ЛН, т. 62, стр. 72—78; их письма к нему 1863 г. неизвестны). По его же инициативе Гончаров приезжал в августе 1863 г. в Лондон для переговоров, однако Герцен скептически отнесся к обещаниям Гончарова оказывать русской эмиграции помощь в ее революционной работе (описание их встречи см. в «Былом и думах» — XI, 336—339; см. также письмо 399 и комментарии к нему). Насколько основательным был этот скептицизм, можно судить по тому факту, что письма Герцена и Огарева Гончаров передавал русскому консульскому агенту в Измаиле (Л XVII, 282, 285).
... моя небольшая отлучка задержала наш ответ... — См. письмо 438 и комментарии к нему.
... прочел его с глубоким прискорбием ∞ новыми мыслями. — В конце августа 1862 г. В. И. Кельсиев уехал в Турцию. В декабре 1863 г. он поселился в Тульче, где занял в местной турецкой администрации должность «ходатая» по делам русских переселенцев (см. его «Исповедь» — ЛН, т. 41-42, стр. 368—381, и т. 62, стр. 172—195). Сожаление, высказанное Огаревым по его адресу, относится к обвинениям Гончарова, считавшего, что Кельсиев спровоцировал преследование его турецкими властями в связи с адресом, посланным Александру II заграничными старообрядцами по инициативе Гончарова (об этом см. ниже); кроме того, он уверял, что Кельсиев ведет распутный образ жизни (ЛН, т. 62, стр. 75—77). Письма Герцена и Огарева к Кельсиеву, о которых здесь говорится, неизвестны; с 23 июля 1863 г. не писал им и Кельсиев. Причину своего длительного молчания он объяснил в письме к Герцену и Огареву от 23 февраля 1864 г. (см. ЛН, —195).
Что касается до вашего прошения царю... — К письму Гончарова был приложен адрес, в котором зарубежные старообрядцы просили Александра II прекратить гонения русской старообрядческой церкви (см. ЛН, т. 62, стр. 76). Это был новый вариант того адреса, который не был одобрен Герценом в августе 1863 г. (см. «Былое и думы» — XI, 339). Текст этого нового варианта неизвестен. Об отличии его от первого варианта можно судить по комментируемому письму и по сообщению В. И. Кельсиева Герцену и Огареву о том, что «некрасовцы <…> подали адрес Александру Николаевичу, просят у него возвратиться на родину и ругают поляков» (ЛН, т. 62, стр. 191). В первом варианте адреса не было ни выпадов против поляков, ни просьбы о возвращении (см. Л —468). Однако он проникнут тем же тоном «самоуничижения» и «смиренного моления», против которого возражает Огарев, говоря о втором варианте.
Вглядитесь-ка пристально ∞ в остроге? — Русская старообрядческая церковь не имела своего официально признанного митрополита. Фактически его роль исполнял митрополит белокриницкой (австрийской) иерархии старообрядцев Кирилл (Белокриница — селение на Буковине, входившей в состав Австрии, — стала с 1840-х годов местом пребывания главы «австрийской» иерархии старообрядцев). В начале 1863 г. Кирилл отправился в Москву в расчете упрочить свое положение неофициального главы русского старообрядчества. Однако это привело к конфликту между ним и его конкурентом в борьбе за власть — владимирским епископом Антонием. Конфликт окончился тем, что Собор старообрядческих епископов устранил Кирилла от дел и предложил ему немедленно покинуть Москву. Огарев считал, что этот инцидент инспирирован правительством, и написал по этому поводу статью «О вводе во искушение (письмо к старообрядцам поповщинского согласия)» («Общее вече», № 24, 1 сентября 1863 г. Подробности об этом эпизоде см. в ЛН, —185). Геронтий Леонов, архимандрит белокриницкой иерархии, был арестован в России и содержался в Шлиссельбурге. В своем адресе зарубежные старообрядцы просили о его освобождении (см. Л XVI, 467).
... повторить прошение, но в другом тоне... — На предложение Огарева составить проект нового адреса Александру II О. С. Гончаров ответил согласием (см. его письмо от 24 мая 1864 г. — ЛН, т. 62, стр. 78). Был ли составлен этот проект, неизвестно. Неизвестно также, был ли получен ответ на первый адрес.
— 24 мая 1864 г. Гончаров сообщил, что дал Кельсиеву прочесть письмо Огарева и Герцена (см. ЛН, т. 62, стр. 78).
... понудьте его написать ко мне — — В. И. Кельсиев предупредил эту просьбу и написал Герцену и Огареву 23 февраля 1864 г. Однако о письмах и деньгах, посланных ими, в его письме ничего не говорится. Видимо, Кельсиев их не получил (ср. его письмо от 16 (4) июля 1864 г. — ЛН, т. 62, стр. 198).
В 1-м номере вот что сказано... — Огарев цитирует корреспонденцию «Из Петербурга», в которой заключались резкие выпады против «Колокола» и «Общего веча» («Европеец», № 1, 7 февраля 1864 г.). Герцен ответил на них в заметке «Европеец» (К, — XVIII, 105—106).
Не худо бы ∞ преданными союзниками. — В ответном письме Гончаров никак не откликнулся на просьбу Огарева, и протест старообрядцев в «Общем вече» не появился.
... в следующем «Вече» постараюсь разъяснить новые земские учреждения... — Статья Огарева о земских учреждениях была напечатана в от 15 мая, 15 июня и 15 июля 1864 г. (лл. 185—187). О земской реформе см. в комментариях к письму 423.
— Об этом эпизоде см. Тучкова-Огарева,
Письмо ваше князю П<етру> В<ладимировичу> доставлено. — П. В. Долгоруков — один из первых деятелей русской эмиграции, попытавшихся установить связь с верхушкой белокриницкого старообрядчества. Письмо к нему Гончаров отправил после своего письма к Герцену и Огареву от 2 февраля 1864 г. Очевидно, оно было послано вместе с несохранившейся запиской Гончарова, в которой он сообщал свой адрес (ср. письмо 441).
Если какие-нибудь сведения ∞ — Очевидно, Гончаров никаких сведений не прислал: в его ответном письме от 24 мая 1864 г. нет об этом никаких упоминаний.
Похлопочите о предварительном соборе заграничных старообрядцев... — В августе 1863 г. Герцен и Огарев выработали вместе с Гончаровым программу действий, сформулированную в особом «Памятном листке». Первым пунктом этой программы было: «Надо нам сообща приложить все старания о созвании старообрядческого собора» (ЛН, т. 62, стр. 74). О планах созыва такого собора писал И. И. Кельсиев весной 1864 г. старообрядческому епископу Добруджи Аркадию (см. Л
Мне и этот раз ∞ приходится написать вам... — Из этих слов видно, что существовали еще письма Герцена и Огарева к Гончарову, не известные нам.
... ∞ или послать через знакомых особой рекомендацией... — Это письмо было отправлено Гончарову через Н. А. Жуковского, польского эмигранта, служившего в Тульче во французской компании почтово-пассажирских сообщений (ЛН, т. 62, стр. 78).
— ЛН, т. 62, стр. 78.