132. Н. А. ТУЧКОВОЙ-ОГАРЕВОЙ И ЛИЗЕ ГЕРЦЕН
14 (2) января 1866 г. Женева.
14 янв<аря>. Воскресенье.
Вчера я послал книгу Бибикова, о которой было столько говорено, — первая книга, публично судимая и осужденная в Петерб<урге>. Читать ее следует всю, я только просмотрел. Много здорового и свежего — но грубо и заносчиво. Статью о Фурье — можем прочесть вместе, а статью «о ревности» с Бакс<том> вслух читать нельзя, в ней слишком много натуры, — хотя понятие очень верно.
— вообще жизнь идет скучно и не до празднований. У Огар<ева> опять был припадок — он долго после бродил по всему дому, совершенно бессознательно. Новое леченье льдом он начал, — может, оно помогло бы, но он ничего не хочет делать ни для режиму, ни для чего. Это падает на меня камнем. И будто, Natalie, у тебя нет желания этот камень облегчить?
И будто тебе легко к кресту прибавлять крест — а разве твое намерение выписать Нат<алью> Ап<оллоновну>[236] не крест, а разве самое (теперь бесцельное) гулянье по Германии не будет крестом?
Я думал о семестре в пансион Гильтебрандт. А тут теперь речь — об осматривании. Какое осматривание? Вчера получил от Мар<ьи> Касп<аровны> письмо, она пишет, что у Рейхеля — дифтерия и что доктор велел детей удалить.
А Берна — тот молодой господин, который ездил с Фогтом в Исландию — умер 29 лет страшным крупом. — Подумай, что еще в Франкфурт (он на особых правах) я мог бы приехать — а в другие части Германии? — Т. е. конечно я приеду, если б была малейшая опасность, — но уж приеду ли назад или прямо на виселицу — это вопрос.
Осматривать школы — можно в Базеле, во всей Швейцарии. Ты хотела азиль, смотри, стало, Kindergarten’ы[237]. Не решая ничего о Милане (от Lugano два шага) — я полагаю, что Милан хороший город и, пожалуй, стоит Флоренции. Но все это в 1868 году. А теперь я прошу и требую — остаться в Швейцарии. Жизнь я устрою — занятья Лизы устрою, развяжи же мне руки. Довольно мучений. Я на Огар<ева> гляжу как на отпетого или приговоренного. Дай же мне элемент детства в Лизе и преданности в себе. Неужели тебе легко топтать все мои призывы — и не легче подчиниться необходимости жить близко в двух домах, чем впутывать всяких Жемч<ужниковых>, о которых ты ничего не знаешь кроме того, что мне это нож острый. — Кстати, Ог<арев> не может надивиться, откуда он возьмет денег на житье за границей.
<ин>? Деньги пришли превосходно — т. е. по времени, я не продал амер<иканскую> бумажку и из 3200 отдал 500 Ог<ареву> не в счет и 2500 заплатил долга. Мы полагаем, что тебе нужно на остал<ьные> 200 — черной материи, шляпу и пр. Не привезть ли мне? Ты, вероятно, понимаешь, что дело идет не о щегольстве — а о том, что я называю decorum’ом[238].
Я перечитывал письма Энгелсона от 1852 и 53 года... Не странно ли — все вступившее близко ко мне терзало меня. — «Гавань — Havre de grâce», — думал я десять лет тому назад, когда приех<али> Ог<арев> и ты, — и через десять лет я с вами же ищу гавани и не нахожу. И он и ты ничего не делаете для меня — а ведь вам жаль меня!
Прощай.
4 часа.
Письма нет. — Посылаю мое маранье. Все утро читал старые свои записки — я, может, напечатаю том «Был<ое> и думы» (об Энгел<сонах>). — Natalie, помоги мне устроиться — тихо и близко... так, чтоб я мог и работать и видеть вас всех поочередно. —
Лиза,
когда же ты мне напишешь в «Колокол» сказочку — ну а если и не в «Колокол», то для нас, мы будем почитывать. Тата тебе такой сюрприз приготовила, что прелесть. Должно быть, я сам его привезу. А получил ли Бакст минеральную воду?
Кланяйся ему.
Тата опять лежит в головной боли и совсем сегодня не вставала.
Целую тебя много.
А. Д.
‑315.
Год написания определяется словами о приезде Огаревых в Лондон за десять лет до этого.
Вчера я послал книгу Бибикова ∞ понятие очень верно. — Книга П. А. Бибикова — «Критические этюды» (1859—1865, СПб., 1865) состояла из семи этюдов: 1. Современные утописты. Изложение и критический разбор теории Фурье. 2. Сентиментальная философия. По поводу чтений г-жи Ройе о теории Дарвина и тревог, возбужденных ими. 3. Эпизод из Темного царства. Разбор комедии г. Островского «Грех да беда на кого не живет». 4. Ревность животных. По поводу неслыханного поступка Веры Павловны Лопуховой. 5. Положительная логика. Изложение и критический разбор основных положений логики Милля. 6. Консервативные инстинкты женщины. Опровержение некоторых положений К. Фогта, высказанных в книге его «Человек и его место в природе». 7. Несомненное недоразумение. По поводу празднования Ломоносовского юбилея.
П. А. Бибиков сотрудничал в первой половине 1860-х гг. в журнале «Русское слово». В 1860—1870 гг. выступал как переводчик (переводы Мальтуса, Бэкона, Адама Смита). В своих рассуждениях на социально-философские и этические темы Бибиков стоял, в общем, на социалистических и материалистических позициях, но его подход к решению ряда вопросов (напр., о половой морали) был упрощенно-вульгаризаторским. Суд над Бибиковым как автором «Критических этюдов», по обвинению в нарушении законов о печати, состоялся в Петербургской уголовной палате в ноябре 1865 г. Бибиков был признан виновным. Герцен коснулся этого дела в статье «Первое запрещение, первое предостережение, первый суд!» — К, л. 210 от 15 декабря 1865 г. (XVIII, 476—477). О книге Бибикова см. также в письмах 137 и 138.
— См. комментарии к письму 131.
... гулянье по Германии... — Речь идет о намечавшейся поездке в Германию для встречи с предполагавшей приехать туда из России Е. А. Сатиной и ее семьей (см. письмо 179). Аналогичная встреча состоялась летом 1860 г. (см. Тучкова-Огарева, стр. 161 —166).
... о семестре в пансион Гильтебрандт. — Т. е. о временном устройстве Лизы Герцен в этот пансион. Ср. письмо 153.
... у Рейхеля дифтерия ∞ доктор велел детей удалить. — С целью отговорить Н. А. Тучкову-Огареву от намеченной ею поездки Герцен намекает, что в Германии Лизе грозит опасность заразиться дифтеритом. (В декабре 1864 г. от дифтерита умерли дети-близнецы Н. А. Тучковой-Огаревой Алексей и Елена).
... еще во Франкфурт ∞ я мог бы приехать, а в другие части Германии ∞ это вопрос. — Как политическому эмигранту, преследуемому русскими властями, Герцену был закрыт доступ в дружественную с Россией Германию. Исключение мог составить Франкфурт-на-Майне, пользовавшийся до августа 1866 г. правами вольного города Германского союза — с особым законодательством и управлением. Ср. письмо 146 и комментарии к нему.
— можно в Базеле, во всей Швейцарии. — В точно не датированном, но относящемся к этому периоду письме Н. А. Тучкова-Огарева писала Герцену: «... я попробую завести школу, вот мое желание — что же тут дурного — женщина, у которой нет очага, хочет его создать для ребенка хоть из чужих — благослови нас на новый путь...» (АО, стр. 40).
... азиль... — приют для детей, детский сад (франц. asile).
<ужниковых>... — Речь идет о родственниках Н. А. Тучковой-Огаревой по матери ее, Наталье Аполлоновне Жемчужниковой. В одном из писем этого периода Н. А. Тучкова-Огарева сообщила Герцену о разговоре с женой дяди по матери Н. Д. Жемчужниковой относительно предстоящей встречи с двоюродным братом А. Н. Жемчужниковым (АО, стр. 38).
... Ог<арев> не может надивиться, откуда он возьмет денег на житье за границей. — Речь идет о дяде Н. А. Тучковой-Огаревой по матери, Н. А. Жемчужникове — отце А. Н. Жемчужникова и муже Н. Д. Жемчужниковой (Колокольцевой), приходившейся Н. П. Огареву двоюродной сестрой.
Деньги пришли превосходно... — Видимо, уплата в счет «сатинского долга» (см. о нем ЛН, т. 63, стр. 713—722).
<иканскую> бумажку... — Видимо, речь идет о принадлежавших Герцену американских ценных бумагах.
— В январе 1866 г. Герцен вернулся к главе «Былого и дум» «Энгельсоны», написав постскриптум к ней. На черновом автографе под постскриптумом обозначено: «Mentona. Janvier 25» (см. X, 447).
Все утро читал старые свои записки — я, может, напечатаю том «Был<ое> и думы» (об Энгел<сонах>)... — Во второй половине 1866 г. Герцен выполнил это намерение, выпустив четвертый том своих мемуаров — пятую часть «Былого и дум», в которую вошла глава «Энгельсоны».
Лиза, когда же ты мне напишешь в «Колокол» сказочку — ну а если и не в «Колокол», то для нас... — О ранних «писательских устремлениях» Лизы Герцен Огарев сообщал А. А. Герцену 20 января 1866 г.: «... как это, — говорит <Лиза>, — мы едим, спим, гуляем, учимся, на фортепьяно играем и <...> полезного ничего не делаем? Я напишу повесть, а вы, Бакст, поправьте, и пошлем дяде напечатать в «Кол<окол>» — и принялась писать повесть» (IISG); (не опубликовано).
А. Д. — Вероятно, это следует читать: «Альпийский Дядя».
20 — стр. 37—38, а также стр. 301). Это предположение, никак не мотивированное, не подтверждается содержанием этих двух писем.
[236] Для Лизы ее приезд гибель, а для тебя что? – Разве развлечение<.>
<. – Ред.>
[238] приличием (лат.). – Ред.