20. H. A. ГЕРЦЕН
1 февраля (20 января) 1865 г. Париж.
Милая Тата, с тем же упреком обращаюсь я к тебе — ну как же это Ольга все хуже и хуже пишет по-русски. Я уж Natalie говорил, что это смешно, что она ей написала оба ответа по-французски. Постарайся сколько-нибудь — это вовсе не мешает живописи. Итак, я опять в Париже. Лизу я оставил в очень хорошем состоянии, она и поздоровела и стала снова приходить в свою прежнюю колею в теддингтонскую. Она ходит в азиль, у ней много знакомых детей. (Вообще в Монпелье нас носили на руках — очень доброе население.) Но не могу того же сказать о Nat<alie>. Та струя — беспокойная и мучившая ее самое прежде несчастия — превратилась в отчаяние и недоверие к жизни, к себе. Ей хотелось бы сдать Лизу — и умереть. Бывали минуты, в которые она была на волос от самых страшных решений. Теперь немного получше, но бывают рецидивы. Ночи она почти не спит, почти ничего не ест (никакого мяса) и иногда совершенно падает духом. Мне жаль, что ты и мало и не вовсе в тон пишешь к ней. Чувство возврата к тебе и Ольге было сильно. Ты не поддерживаешь — a Nat<alie> это было бы всего полезнее.
На этом мне помешали — иду к Ротшильду, и, если можно, пошлю от него 1500 фр. и прибавлю на письма.
Посылаю 1500 фр., вам не следует платить ни одной копейки и получить 285 за 72 барона.
Примечания
Датируется по связи с письмом 19, непосредственным продолжением которого служит комментируемое письмо.
— Азиль (франц. asile) — школа для детей младшего возраста, детский сад. Помещением Лизы в азиль кончились безуспешные поиски гувернантки (см. письма к Огареву за январь 1865 г.).
Та струя ∞ было бы всего полезнее. — О душевном состоянии Н. А. Тучковой-Огаревой после смерти близнецов и о стремлении ее помириться со старшими дочерьми Герцена см. письма 3, 5 и комментарии к ним.