208. М. МЕЙЗЕНБУГ
29 (17) сентября 1866 г. Женева.
29 sept<embre> 1866.
7[332]. Quai Mont Blanc.
Chère Malvida,
Je suis fatigué... exhausted — toutes les choses me tombent trop grossièrement sur la tête. Je ne me souviens pas d’un temps plus terrible depuis le naufrage de ma mère, depuis 1852 et les terribles journées de décembre 1864 à Paris.
Attendre depuis mardi matin — avec cette anxiété stupide — jusqu’à samedi, voir dans les journaux que le mal empire et ne pouvoir ni donner un conseil, ni savoir des nouvelles.
Lorsque je vous ai écrit — le journal de Genève apportait la nouvelle d’une diligence versée, de trois chevaux tués. J’ai télégraphié à Lyon — le maître des postes répondit que ce n’était pas le courrier de dimanche. — Après cela votre télégramme... et la lettre d’Alex<andre> où il écrit qu’ils sont au beau milieu du Simplon — sans pouvoir ni réculer, ni avancer. Après télégrammes sur télégrammes dans les journaux que la route de Domo d’Ossola à Avona est dans un état pitoyable... et attendre. — Tous les petits plans que j’avais pour ce temps — haben gescheitert. La vie est très dure — et vraiment on cherche enfin le repos — le repos — la quiétude.
Si je pouvais compter sur la temporisation d’Alex<andre> — mais moi je suis sûr qu’ils partirent avec la première voiture.
Enfin — carissima Florentina — c’est assez pour ma part d’émotions fortes, je ne veux pas être un roman de Radcliff, un chapitre de l’Inferno, un échappé du tableau de Michel Ange. Je veux (... I will... mais I shall prend le dessus) — je veux enfin être un vieillard.
Et sur cela, je vous salue.
Ecrivez — et mieux encore télégraphiez s’il y a besoin.
Adieu.
Перевод
29 сентября 1866.
7[333], Quai Mont Blanc.
Дорогая Мальвида,
я устал... exhausted[334] — все напасти бьют меня молотом по голове. Я не припомню более ужасного времени, после гибели моей матери, после 1852 и кошмарных декабрьских дней 1864 в Париже.
Ждать со вторника утра — пребывая в нелепой тревоге — до субботы, видеть из газет, что положение ухудшается, и не быть в состоянии ни подать совета, ни находиться в курсе событий.
— станционный смотритель ответил, что это не был дилижанс, выехавший в воскресенье. —
После этого ваша телеграмма... и письмо Александра, в котором он пишет, что они находятся посреди Симплона, не имея возможности ехать ни назад, ни вперед. Затем телеграмма за телеграммой в газетах о том, что дорога от Domo d’Ossola до Avona в скверном состоянии... и снова ожидание. — Все небольшие замыслы, которые были у меня на это время, haben gescheitert[335]. Жизнь очень жестока — и в самом деле ищешь наконец отдыха — отдыха — покоя.
Если бы я мог рассчитывать, что Александр выждет, но я уверен, что они отправились с первой каретой.
Словом — carissima Florentina[336] — на мою долю достаточно сильных переживаний, я не хочу быть романом Радклифф, главой из «Ада», беглецом с картины Микеланджело. Я хочу (... I will...[337] но I shall[338] побеждает) — я хочу наконец быть стариком.
И на этом кланяюсь вам.
— телеграфируйте, в случае надобности.
Прощайте.
Примечания
Публикуется впервые, по фотокопии с автографа (BN).
Я не припомню более ужасного времени ∞ что они отправились с первой каретой. — Герцен вспоминает о трагических событиях своей жизни (гибель матери и сына Коли во время кораблекрушения, смерть жены Н. А. Герцен и смерть детей-близнецов) в связи с опасениями за Александра и Тату, несколькими днями раньше выехавших из Швейцарии в Италию через Симплон, перевал на высоте 2000 м между Пеннинскими и Лепонтинскими Альпами. Получив известие от А. А. Герцена о том, что они застряли посреди Симплона (по-видимому, им преградил путь горный или снежный обвал), и прочитав в газетах о несчастном случае с дилижансом, Герцен опасался, что они попали в катастрофу.
— Это письмо неизвестно.
[332] et non pas 8 comme vous avez écrit.
[333] а не 8, как вы написали.
[334] выдохся (англ.). – Ред.
[335] разлетелись (нем.)<. – Ред.>
<. – Ред.>
<. – Ред.>
[338] я должен (англ.). – Ред.