21. Н. А. ТУЧКОВОЙ-ОГАРЕВОЙ
1 февраля (20 января) 1865 г. Париж.
1 февраля.
Grand Hôtel. Boul<evard>
170.
Дождь льется, ветер воет как в приморском городе. Теперь 9 часов, и я пишу со свечой. Что же будет в Лондоне? Получил много писем, и от Нефтеля одно. Он надеется облегчить болезнь, но говорит, что скука одиночества так сильно действует на Огар<ева>, что депримирует его и делает мрачным. Сам Огар<ев> пишет, что очень хочет видеться с Ал<ексеем> Ал<ексеевичем>, но что о скором пути при теперичном ослаблении и думать нечего. На Женеву он, кажется, решается. — Левицкий в Ницце принят был очень хорошо, к мраморщику пойдет. Имп<ератрица> очень недовольна номинацией Конст<антина> Ник<олаевича>. Она здорова — но наследник плох. Лев<ицкий> нашел в этом кругу дам, яростно почитающих меня и «Колок<ол>», a «Nord», объявляя сегодня о падении Каткова, прибавляет: «Его великий подвиг состоит в том, что он на смерть поразил Герц<ена> и „Кол<окол>“».
Теперь обращаюсь к нашим внутренним делам и, во-первых, жду твоего письма. Можешь просто адресовать в отель. Вчера я писал Лизе несколько строк. В письме твоего отца, начало которого доходит до величия псалма, есть слово, носившееся на дороге над моей душой. Испуганный тобой, твоим отчаянием, он говорит: «Помилуй нас!» И тут мне представляется он, по портрету с седой бородой, на коленях, и с ним Лиза. Да, Natalie, «помилуй их»! Задуть жизнь старика и задуть жизнь ребенка или исказить — дело не трудное, — но тогда нет спасения, нет покоя — тогда и мы все отжили. Ты проживешь месяц или пять недель — одна. Я начинаю думать, что отсутствие женевки и всех — для тебя теперь на месте. Ты не стала на высоту, на которую тебя поставил удар судьбы. Успокой мятежное отчаяние, смири себя и помилуй их и нас! Те вещи, которые ты считаешь ничтожными, мелочами (как выговор мне за то и передразнивание Лизы), — страшно важны. Это небольшая сыпь, показывающая, что кровь не исцелилась. Я здесь нашел письма из Рима (посылать не стоит, главное от Мейзенб<уг>), — Мейзенб<уг> вовсе не прочь ехать в Женеву с Ольгой, жить в одном доме — сделать effort suprême[36]. Из каждой строки я вижу, что она любила сильно детей, и даже есть что-то трогательное в том, что она и теперь поминает бедного Сандрилиона-боя. Тата очень занята и очень погружена в свое занятие — не сердись за это.
— но всё с нетерпением и строптивостью. Помни же, Natalie, если мы сойдемся снова под одной крышей, ты должна взойти под нее как новый Адам, считающий свой искус жизни от декабря. Одно строптивое слово разрушит все — и тогда все разойдется навеки. Помилуй же всех. В последнее время я снова сильно полюбил Лизу — меня еще больше связывает с ней ее любовь к Огар<еву>. Я писал ему сегодня об этом и обо всем. Я предложил ему обдумать — 1-е, не хочет ли он ехать со мной в марте, 2, не хочет ли он ехать вслед за мной в Женеву; 3, собраться всем в мае в Женеве. Он будет мне сюда писать — письмами иногда лучше делается все, особенно перед свиданьем. Я пробуду здесь не меньше недели. Тишина полнейшая, комната моя на двор отеля во втор<ом> этаже (7 фр.). Опять могу я по-старому до 2-х заниматься — попробую написать небольшую статью для «Кол<окола>», в 2 завтракать — и тут все дела до 7, в 7 обедать и рано ложиться. Я боюсь Champs Elysées и ту улицу — все подробности воскресли тех страшных ночей.
И прощай.
«Ind<épendance> Belge» напечатано, что я поселился навсегда в Montpellier. Правда ли это?
Лизу обнимаю, что делает Шарик?
Примечания
Печатается по автографу (ЛБ). Впервые опубликовано: Л XVIII, 29—30.
— угнетает (франц. déprimer).
Сам Огар<ев> ∞ решается. — А. А. Тучков должен был приехать в Монпелье к Н. А. Тучковой-Огаревой. Ранее предполагалось, что Огарев приедет туда же (ср. письмо 8 и комментарии к нему).
Левицкий в Ницце ∞ к мраморщику пойдет. — В январе 1865 г. С. Л. Левицкий поехал в Ниццу (см. письмо 16). Поручение к «мраморщику» (очевидно, С. Бассо) связано с установкой памятника на могиле жены Герцена и плиты на будущей могиле детей. Излагаемые далее новости из Ниццы Герцен узнал, вероятно, из письма Левицкого.
Имп<ератрица> очень недовольна номинацией Конст<антина> Ник<олаевича>. — Номинация — назначение на должность (франц. nomination). В январе 1865 г. вел. князь Константин Николаевич был назначен председателем Государственного совета. После увольнения его в 1863 г. от должности наместника Царства Польского за проявленную им «слабость» при подавлении польского восстания он стал популярной фигурой в либеральных кругах. Поэтому его новое назначение было воспринято как симптом, предвещающий изменение внутренней политики. 31 января 1865 г. газета «L’Indépendance belge» (№ 31) сообщала: «... назначение Константина Николаевича произвело дурное впечатление. Единомышленники „Московских ведомостей“ в бешенстве; громко кричат об измене, предсказывают гибель России». Сообщение Левицкого о недовольстве императрицы Герцен успел использовать в ближайшем листе «Колокола» в заметке «А отчего императрица так кручинится...» (К, л. 194 от 1 февраля 1865 г. ‑ XVIII, 316).
— но наследник плох. — См. письмо 22 и комментарии к нему.
...«Nord», объявляя сегодня ∞ поразил Герц<ена> и «Колок<ол>». — 31 января 1865 г. газета «Nord» напечатала сообщение о событиях, разыгравшихся вокруг несостоявшейся «отставки» М. Н. Каткова (см. об этом в письме 17 и в комментариях к нему). Сочувственно характеризуя деятельность «Московских ведомостей», которые неизменно «оказывали правительству содействие, весьма ценимое», корреспондент «Nord» считал главной заслугой газеты то, что она «первая открыто атаковала подпольную прессу Герцена и его единомышленников и нанесла ей смертельный удар». В Париж газеты из Брюсселя приходили с опозданием на один день; этим объясняется несоответствие между словами Герцена о том, что о «падении Каткова» «Nord» объявил «сегодня» (т. е. 1 февраля), и датой номера газеты, в котором было напечатано это сообщение (31 января).
Вчера я писал Лизе несколько строк... — См. письмо 18.
В письме твоего отца... — Это письмо А. А. Тучкова неизвестно. Возможно, оно было среди писем, пришедших из России 14 января 1865 г. (см. письмо 9).
— гувернантки, рекомендованной К. Фогтом.
— От дочерей и М. Мейзенбуг.
... Мейзенб<уг> вовсе не прочь ∞ тогда все разойдется навеки. — Инициатива примирения с Н. А. и О. А. Герцен исходила от Н. А. Тучковой-Огаревой. Герцен всячески содействовал этому, но окончательное решение предоставлял всецело ей и дочерям (см. об этом в комментариях к письму 5).
Я писал ему ∞ перед свиданьем. — Это письмо неизвестно.
«Кол<окола>»... — Речь идет о статье «Прививка конституционной оспы» — см. комментарии к письму 22.
Я ∞ тех страшных ночей. — См. комментарии к письму 22.
– Ред.