7. М. МЕЙЗЕНБУГ и А. А. ГЕРЦЕНУ
9 января 1867 е. (28 декабря 1866 г.), Ницца,
9 janvier 1867. 87, Promen<ade> des Anglais.
Vous êtes très injuste — chère Malvida, — mais comme vous l'êtes par amitié pour moi, je n'ai pas la force de me fâcher. Quelques mots d'explication sont pourtant nécessaires.
Si vous saviez avec quelle douteur j'ai dû renoncer à l'idée d'aller pour le 6 à Florence — vous ne m'auriez pas écrit votre lettre. Vous auriez — avec un peu plus de confiance, pensé: «s'il ne vient pas — il y a donc des causes». J'ai des devoirs et des remords — j'accomplirai autant que possible les premiers. Lebenskünstler.., je l'ai été, maintenant je cède le pas à vous jeunes âmes (qui peuvent soit dit en parenthèse s'enflammer encore à un livre frelaté de Mme Miche]et). Savez-vous que pour moi il n'y a pas d'idéal plus beau — que la tranquillité, que le loisir de dire son dernier mot l'épilogue. Et cet idéal est inaccessible pour moi. Vous pensez — que fermer les yeux et s'éloigner pour ne pas entendre les cris — suffit. Moi non. Seul pilote au milieu des folies et des malheurs—je m'étonne de mes forces — et certainement ce n'est que mon activité, mon «autre monde» qui me soutient. Je fais un essai — maintenant je veux savoir comment Genève et Nice — iront sans moi. Laissez au moins à ma disposition le temps. Og<areff> — l'homme qui m'est le plus proche, l'homme que vous connaissez avec sa grande po» ésie et sa méditation, avec sa bonté et son amour — est un des éléments les plus tragiques dans l'affaire. Il se tue, il s'abîme par son genre de vie — et j'ai vu toute l'insuffisance de mes conseils, de mon influence. N<atalie>est un être extrêmement malheureux — si c'est la suite de son caractère, si la faute tombe sur elle — là n'est pas la question. Je dis — que sa vie est un martyre et une maladie. Au milieu — un enfant doué admirablement — et admirablement gâté.
Je m'éloigne pour regarder ce que l'on fera — mais avant je veux préparer les conditions nécessaires — et vous me tombez sur la tête avec des jours de fête.
«L'école est trouvée»... Et c'est vous qui le dites — l'adresse d'une école n'est pas difficile à être trouvée. Mais lorsqu'on se précipite — connaissez-vous les suites. Alexandre recommande avec enthousiasme Froelich, — nous y allons — vous me faites tomber dans ce guet-apens de dressure sordide des enfants et deux mois après il faut sauver avec une dépense immense Olga de ce bouge à éducation. Et Alex<andre> qui trouvait leur dîner bon et leur «commerce» agréable?..
Maintenant pensez tranquillement et — lisez cette lettre ensemble avec Tata et Alex<andre>. Cela expliquera une partie — une seconde viva voce.
P. S. — Je n'ai pas envoyé l'argent d'ici... Avigdor m'a proposé de le recevoir et encaisser à Florence pour payer moins de frais. Or même sur ce point vous n'avez pas raison.
A propos — il me faut le reçu d'Alexandre. J'ai vu Avigdor hier, il n'a rien. — Dites à Alex<andre> — que j'ai payé encore 150 fr. pour Cuvier. à Vogt.
Vous dites qu'entre autres avantages de Florence — j'y trouverai Em<ile> Vogt — pourtant il a passé par Genève sans venir me voir — ce qui calme chez moi d'une manière extraordinaire le désir de le voir. Gh<arles> Vogt est parti pour l'Aile magne — où il va faire des cours[10].
Alexandre.
9 ян5<аря>, 2 часа.
Любезный Саша. Сейчас письмо от Мальвиды от 7 числа. Я радуюсь твоему успеху от всей души, как старый друг со времен Владимира-на-Клязьме и 1839 года. Жаль, что я не мог быть на лекции. Но не сетуй и имей доверие ко мне. Я хочу все сохранить — все спасти, что можно, — и исполняю свой долг. Мальвида прочтет тебе письмо.
Прощай.
Пришли как можно скорее расписку в деньгах от Avigdor'a. Я бы мог ехать 12-го или 15-го. За 24 часа до отъезда — извещу. Жду рапорт Таты. Письмо Мальв<иды> пошлю Огар<еву>, он порадуется.
Примечания
Печатается по фотокопии с автографа (BN). XIX, 183—186.
Вверху письма помета неизвестной рукой: «Nice». Внизу второй страницы приписка, по-видимому, рукой Н. А. Герцен: «Pauvre Herzen, pauvre papa» <«Бедный Герцен, бедный папа!»> На третьей странице приписка рукой Мейзенбуг: «Се n’est pas moi qui avait trouvé l’ecole» <«Это не я нашла школу»>.
... мне было больно отказаться от мысли поехать к 6-му во Флоренцию... —
... от фальшивой книги госпожи Мишле. — Имеется в виду книга Адель Мишле «Les mémoires d’un enfant» (1866).
И посреди всего этого — ребенок, удивительно одаренный и удивительно испорченный. — Речь идет о Лизе Герцен.
... — Герцен покупал для сына труды французского естествоиспытателя Ж. Кювье, скорее всего его восьмитомное сочинение «Leçons d’anatomie сошрагéе» (Paris, 1835—1846).
Сейчас письмо от Мальвиды от 7 числа. — Это письмо М. Мейзенбуг неизвестно.
Я радуюсь твоему успеху от всей души... — «И в самом деле, успех был неожиданный. Битком набитая зала так заинтересовалась, что когда Саша кончил, сказав, что те, которые всех больше интересуются, могут остаться переспросить, что он готов на все отвечать и повторить опыты, — после долгих рукоплесканий больше половины остались и образовали тесный кружок вокруг нашего худенького „недопрофессорчика”» (ЛН, т. 63, стр. 456).
... со времен Владимира-на-Клязьме и 1839 года. — 13 июня 1839 г. во Владимире родился А. А. Герцен.
[10] Вы очень несправедливы, дорогая Мальвида, но так как это из дружбы ко мне, то у меня не хватает духу сердиться. Несколько слов в пояснение однако необходимы.
«Раз он не едет — значит, есть тому причина». У меня — обязанности и угрызения совести — по мере возможности я выполню первые. Lebenskünstler... <искусник в жизни (нем.)> я был им, теперь я уступаю первенство вам, молодым: душам (которые, скажем в скобках, способны воспламеняться еще от фальшивой книги госпожи Мишле). Знаете ли вы, что для меня нет более прекрасного идеала, чем спокойствие, чем досуг, позволяющий сказать свое последнее, заключительное слово. И этот идеал недоступен для меня. Вы полагаете — что зажмуриться и удалиться, чтобы не слышать криков, — достаточно. О нет! Я единственный лоцман среди безрассудств и несчастий — сам дивлюсь своим силам — и несомненно, что только моя деятельность, мой «другой мир» поддерживают меня. Я делаю пробу — хочу узнать, как в Женеве и в Ницце пойдут дела без меня. Оставьте же по крайней мере в моем распоряжении время. Огарев — самый близкий мне человек — человек, высокую поэтичность, вдумчивость, доброту и любовь которого вы знаете, — один из наиболее трагических элементов; в этом деле. Он убивает себя, он губит себя своим образом жизни — и я вижу полнейшую тщету моих советов, моего влияния. Натали — несчастнейшее существо— следствие ли это ее характера, падает ли на нее вина — не в этом дело. Я утверждаю, что ее жизнь — сплошное мученичество и недуг. И посреди всего этого — ребенок, удивительно одаренный и удивительно испорченный.
Я удаляюсь для того, чтобы посмотреть, что они будут делать, но* предварительно хочу подготовить необходимые условия — а тут вы, как снег на голову, с вашими празднествами.
«Школа найдена!»... И это говорите вы — адрес школы найти нетрудно. Но когда спешат — вам известны последствия. Александр горячо рекомендует Фрелиха, — мы туда едем — вы меня завлекаете в эту западню омерзительной дрессировки детей, и два месяца спустя приходится с громадными издержками спасать Ольгу из этого педагогического вертепа. И Александр находил их стол хорошим, а их «обхождение» приятным?..
Теперь подумайте спокойно и — прочтите это письмо вместе с Татой и с Алекс<андром>. Это объяснит одну часть — вторая viva voce <устно* (итал.)>.
P. S. — Я не посылал денег отсюда... Авигдор предложил мне получить их и инкассировать во Флоренции, чтобы понести меньше издержек. Значит, и в данном вопросе вы неправы.
— мне нужна расписка Александра. Я видел вчера Авигдора, у него ничего нет. — Скажите Александру), что я заплатил еще-150 фр.
Вы считаете среди других преимуществ Флоренции и то, что я встречусь там с Эм<илем> Фогтом — но ведь он проследовал через Женеву не навестив меня — и это значительно умеряет мое желание видеть его. Карл Фогт уехал в Германию — где он будет читать лекции (франц.). — Ред.