26. Н. А. ТУЧКОВОЙ-ОГАРЕВОЙ и ЛИЗЕ ГЕРЦЕН
22 (10) февраля 1865 г. Лондон.
22 февраля.
6 Rothsay villas, Richmond Hill.
— т. е. Нину, сам он уехал в Форли к умирающему дяде. О ней я должен сказать, что из всех знакомых и близких никто не принял так горячо, так глубоко страшную весть. И это у ней не прошло — она меня расспрашивала, не плакавши, но с лицом, бледным до пятен и совершенно искаженным от боли и волнения. Я готов был обнять ее и сказать, что я виноват перед ней и судил об ней дурно. Она серьезно хотела сначала ехать к тебе в Монпелье. Ее ты увидишь — они май месяц проведут в Женеве. Я обещал показать ей большой портрет — и на днях поеду. Старик Краффорд жив, старуха молода, дети здоровы.
Затем вот тебе и превосходная весть. Хлопоты о Чернецк<ого> брате совершенно удались — посланник сообщил Росселю из Вены, что он уже освобожден и может ехать куда хочет. Ты знаешь, что тут хлопотали Сутерланд Эдвардс и Гран Дуф. Тебе снова мораль — без крайности не выбрасывать людей за окно.
До сих пор в проектах изменения нет — неделей позже, неделей раньше — вот и все. Вопрос насчет Огар<ева> я сам в своей совести не могу решить. Я во всяком случае еду между 10—15 марта. Стоит ли на это время брать квартеру, не знаю. Насчет Сусловой ты можешь всегда сговориться с отелем в небольшой прибавке или в особом блюде (вперед только надобно спросить цену). Насчет книг бери ты у Ganet или у Коста «Revue des 2 Mondes». В каждом № очень интересные вещи. В янв<арской> книжке о Mme
Зачем же ты хочешь оставлять Монпелье тотчас после 27? Да останься еще понедельно — хоть до 12 или 13 — до тех пор всё успеем сделать.
Оставайся в Монпелье, пока не пришел последний срок отъезда и оставайся до конца в отели, ибо этот срок не долог. Alles hat seine Zeit[47]. Мне кажется, что все идет так скоро, что некуда спешить, кроме одного — не могу скоро работать, потому что проклятое здоровье, которое нельзя назвать и болезненным состоянием, мешает двигаться вовремя; поздно уснешь, поздно проснешься, не вовремя почувствуешь себя слабым, а в сущности какая это к черту слабость — человек ест за двоих и ходить может по 6 верст без отдыха. Ничего не понимаю в этом, кроме того, что это хворанье скучно (именно потому, что не удручительно). Погода теперь скверная. Я рад, что Лиза на юге.
Что же мне тебе рассказать, милая Лиза? Видел я Жюля и видел Аттилио. Жюль стал черный и похудел. Завтра увижу Анну — буду ее звать к тебе. Мама мне ни разу не писала, что же книжки, которые я послал — хороши или нет?
Прощай, целую тебя wery much[48].
Н.
Милая моя Лиза, твоя нарисованная мадам танцует у меня на столе перед твоим портретом. Вот как! Скоро я к тебе приеду — напиши мне, что тебе привезти английского? Крепко целую тебя.
Твой папа Ага.
Мейзенб<уг> пишет, что у Ольги глисты. А я пишу pour la bonne bouche[49], что когда распустили моск<овское> депутатское собрание, т. е. дворянское, один из членов сказал: «Nous avons voulu être si francs et nous sommes dissous». Го может это напечатать. А каковы Голохвастовы — брат женевск<ого> покрыл себя славой как оратор — а ему 25 лет!
Примечания
Печатается по автографу (ЛБ). Впервые опубликовано (без приписок Огарева): Л XVIII, 39—40.
Год определяется содержанием письма: речь идет о состоявшемся весной 1865 г. переезде Герцена и Огарева в Швейцарию.
— Вероятно, портрет дочери Герцена Лели, снятой в гробу (см. письмо 24).
<ого> брате ∞ не выбрасывать людей за окно. — Обстоятельства дела, по которому брат Чернецкого был арестован в Вене, неизвестны.
... в проектах изменения нет ∞ еду между 10—15 марта. — О сроках переезда Герцена и Огарева из Лондона в Женеву см. в комментариях к письму 6.
Насчет Сусловой ∞ сговориться с отелем... — Видимо, Н. А. Тучкова-Огарева хотела, чтобы А. П. Суслова провела с ней некоторое время в Монпелье. Об их знакомстве и переписке см.: ЛН, т. 62, стр. 631.
<арской> книжке о Мте Roland и Марии-Антуанетте. — Герцен имеет в виду труд Ш. Мазада «Deux femmes de la Révolution», посвященный Марии-Антуанетте и г-же Ролан («Revue des Deux Mondes» от 1 января 1865 г.).
∞ всё успеем сделать. — Н. А. Тучкова-Огарева последовала совету Герцена и осталась в Монпелье до 18 марта (см. комментарии к письму 6).
... когда распустили моск<овское> депутатское собрание... — Московское дворянское депутатское собрание было распущено 16 января 1865 г. по указу Сената (см. об этом комментарии к письму 22).
être si francs et nous sommes dissous. — Каламбур, построенный на созвучии французских слов: 1) «si francs» (столь искренние) и «six francs» (6 франков); 2) «nous sommes dissous» (нас распустили) и «dix sous» (10 су). Поэтому фраза Герцена имеет двойной смысл: «Мы хотели быть такими искренними, а нас распустили» (буквально) и «Мы хотели быть шестифранковыми, а стоим десять су» (по созвучию).
А каковы Голохвастовы ∞ покрыл себя славой как оратор... — Имеется в виду речь Д. Д. Голохвастова в Московском дворянском собрании в поддержку адреса царю (см. письмо 22 и комментарии к нему). Текст ее остался неизвестен Герцену, хотя он и делал попытки достать его (см. примечание к заметке «Поправки и дополнения» — XVIII, 330). Об этой речи он узнал из письма неизвестного русского корреспондента (см. письмо 35). «Женевский» Голохвастов — брат Д. Д. Голохвастова; Герцен познакомился с ним в Женеве 1 января 1865 г. (см. письма 2 и 3).
[47] Всему свое время (нем.)<. – Ред.>
– Ред.
– Ред.