Герцен А. И. - Огареву Н. П., 26 (14) февраля 1867 г.

41. Н. П. ОГАРЕВУ

26 (14) февраля 1867 г. Венеция.

26 фев<раля>. Venezia.

Сегодня в 4 часа приедет Гарибальди, и я остался единственно для него до завтра. Завтра вечером еду и в четверг буду в Флоренции.

Меня фетируют как гостя, знакомого понаслышке. И за одним обедом в ресторане масок двести потребовали меня налицо и прокричали мне три раза «evviva»[64] с шампанским в руках и до того уж зарапортовались, что кричали «all'illus<tre> poeta russo»[65]. Я боялся попасть в pittore[66] и scultore[67] и потому ушел.

Разные господа приглашали в ложи в «Fenice», но я не был ни разу. Вообще, у итальянцев есть ко мне слабость: я нигде, никогда не бывал больше обласкан, как ими. Если это за Ос<ипа> Ив<ановича>, ну так я ему отблагодарил здесь с процентом. Об этом после.

— ничтожнейшее — дуется на него.

Писем давно что-то нет — ни из Ниццы, ни от тебя, ни даже от Таты, которая была на большом бале. Я, вероятно, к 10-му буду в Ницце. Я все сделал, чтоб разбудить голосом строгой печали душу — я решительно сказал, что время to be or not to be пришло. Болезнь Лизы не оправдывает тона писем. На первый призыв я тотчас поехал бы, но на едкие замечания без крайности ехать не хотел.

Прощай.

Еду навстречу, т. е. плыву к Гариб<альди>.

Скажи Тхорж<евскому>: 1-ое. Что здесь граф Хотомский, который его знает; 2-ое. Что очень хорошеньких бездна, но что красавица из всех — одна польская дама, которой меня представили; 3. Расскажи ему похождение с масками. A propos, в четверг те же маски, лилово-белые, приглашают меня обедать — но я отблагодарю и не останусь.

<урге> и Москве решительно никто «Колокола» не читает и что его вовсе нет; что прежде разные книгопродавцы sous main[68] хоть продавали, а теперь пожимают плечами и говорят: «Никто не требует».

Вот тут и издавайте двойные №№. Заметь, что это мне говорил человек симпатичный нам.

P. S. Как же ты решил с квартирой?

Здесь все набито битком, дорого очень, Hôtel полон, мы садимся за table d'hôte[69] человек сто (что бы ты сделал?), но соседи у меня славные — русские и очень милые, да англик из аристократии, которому я сбил все понятия о добре и зле, К неописанному удовольствию моих соседей, — тот уж только качает головой.

Примечания

Печатается по автографу (ЛБ). Впервые опубликовано: неполно — BE, 1908, № 1, стр. 117—118; полностью —  XIX, 224—226.

Год написания определяется пребыванием Герцена в Венеции и сообщением о предстоящем прибытии туда Гарибальди.

... такого карнавала не было 71 год. — С 1797 по 1866 г. Венеция находилась под властью Австрии. Карнавал 1867 г. был первым карнавалом после того, как Венеция в 1866 г. вошла в состав Итальянского королевства.

...  — чествуют (франц. fêter).

... приглашали ~ в «Fenice»... — Театр оперы и балета в Венеции.

... у итальянцев есть ко мне слабость ~ Если это за Ос<ипа> Ив<ановича>, ну так я ему отблагодарил здесь с процентом. — «Осипом Ивановичем» Герцен называл Дж. Маццини. О какой конкретно благодарности идет речь, установить не удалось.

 ~ дуется на него. — См. XI, 735.

... к 10-му буду в Ницце. — Герцен приехал в Ниццу 12 марта 1867 г. (см. письмо 51).

Еду навстречу, т. е. плыву к Гариб<альди>. — Герцен описал эту встречу с Гарибальди в VIII части «Былого и дум» (см. XI, 471—472).

... красавица из всех — одна польская дама... — См. письмо 40 и комментарии к нему.

— русские и очень милые... — См. комментарии к письму 34.

[64] «да здравствует» (итал.) — Ред.