146. H. П. ОГАРЕВУ
30—31 (18—19) июля 1867 г. Ницца.
30 июля.
И еще писемцо пришло. Не бойся отпора и лиши. Я отнесусь без arrière-pensée[233] и с уважением (внутреннего честного разбора) к твоей философии жизни. Не верю в нее — потому что знаю твою реконструкцию жизни и распространение амнистии на нас самих. Мы поступали вообще бесхарактерной распущенно, в силу чего так же распустили все вокруг. За это нас бьют следствия, и мы к концу жизней ведем дрянную, узкую, неустроенную жизнь.. Мы даже не умели устроить своей жизни вместе — а обстоятельства нас разведут еще дальше. Что ж, Огарев, можно сказать против этого?
Я не знаю, что N<atalie> хочет, какой официальности наших отношений? Я, наконец, приступил к горлу с вопросом: «Я на все согласен — да что делать?.. Ну, что?» — «Я не знаю». —«Чего же ты требуешь?» Когда нельзя было не отвечать прямо, она принялась за упреки и объявила, что как Лизу отдаст — уедет куда-то. Все это делается, как только я было наладил немного получше Лизино воспитание... Я действительно исхожу в бессилии — не могу и с Татой всего говорить... Бросить Лизу одну в Кольмаре — тоже мне противно... И все-то это делается под именем любви!..
Скажи, что же мы за публиц<исты>, когда работаем два года и не можем найти средства переслать весть С<ати>ну? У нас нет с Россией связи. Необходимость дать им Warnung в деле N<atalie> ясна... Руки опускаются.
31 июля.
Отвратительная встреча. Лиза забыла у Висконти свою мантилью. Я с ней пошел и в дверях нос с носом встретился с Ковалевским — так что и разойтись нельзя было. Я руки та подал, но поклонился — сказал несколько слов. Глуп он был, и дерзок, и сконфужен. Я очень недоволен. И зачем же этот человек в Ницце, зачем он вообще беспрестанно ездит? Везде — как гриб. Лицо его стало ужасно — исхудал, вдвое прыщей. Так снова и пахнуло на меня из элпидных мест — и твоя сентенция пришла в голову: «К Женеве надобно привыкать»...
Как только я уезжаю — у тебя часть жизни покрывается завесой тайны. Ты ходишь на «необходимые свидания», «встречи», ты видишься с таинственными г<оспода>ми, — уж просто бы, без алгебры — поверь мне, что тайн нет. Да и то еще, что. au jour d'aujourd'hui[234] пусть читают, что ты виделся с Мечниковым и даже с Жуковским.
A propos. Ков<алевский> успел мне сказать, что виделся с Лугининым. Он мне не отвечал насчет денег С<ерно>-С<оловье-вича> — я начинаю убеждаться, что и он плох, т. е. Лугинин.
Прощай.
Русские газеты совершенно не доходят. Жду о Чернецк<ом>. Что, спас ли ты приб<авление> к «Колоколу»?
Ученую статью предложи Вырубову (пожалуй, я напишу) — его адрес: 5, Rue des Beaux Arts. Твою «ситуацию» refondue[235] можно напечатать в сборнике, о котором мечтаю. Русский «Кол<окол>» мне всего противнее.
Насчет переписки натягивать нечего. Когда нет матерьяла, довольно два письма в неделю — так я и руководствуюсь. В замедление не очень верю — вы бросаете письма зря, т. е. не наблюдая часа. Это письмо, если я пошлю — пошлю вечером, стало, оно вечером 2 августа и придет, а если б послал утром, т. е. теперь, пришло бы в Женеву в обед завтра. В Petit Lancy почта ходит раз.
Доброе дело, что проветрил Тхор<жевского> на Салев.
Какая жалость, что роман Чернышевского писан языком ученой передней, — в нем бездна хорошего.
Печатается по автографу (ЛБ). Впервые опубликовано: BE, 1908,. № 1, стр. 136—137.
Год написания определяется упоминанием о романе Н. Г. Чернышевского «Что делать?», который Герцен читал в 1867 г.
Не бойся отпора и пиши ~ Что ж, Огарев, можно сказать против этого? — См. письма 138, 141, 145 и комментарии к ним.
Бросить Лизу одну в Кольмаре — тоже мне противно... — См. письмо 135.
... не можем найти средства переслать весть С<ати>ну ~ в деле N<аtаliе>ясна... —
... встретился с Ковалевским ~ И зачем же этот человек в Ницце... — Осенью 1866 г. среди русской эмиграции распространился слух, что В. О. Ковалевский — агент III отделения. Об этом 28 сентября 1866 г. сообщил Герцену М. А. Бакунин, однако доказательств привести не мог. Присутствие Ковалевского в Ницце встревожило Огарева, тем не менее он отвечал Герцену, что не считает себя вправе признать его виновным: «на это надо доказательства, а не предположения» (ЛН, ‑40, стр. 453).
... из элпидных мест... — Т. е. из Женевы. — Намек на М. К. Элпидина.
... твоя сентенция пришла в голову: «К Женеве надобно привыкать»... — 25 июля Огарев писал: «А сколько я ни не люблю Генф <Женеву>, мне кажется, что все же из него переезжать некуда. — вот и все» (ЛН, т. 39‑40, стр. 449).
Ты ходишь на «необходимые свидания» ~ виделся с Мечниковым и даже с Жуковским. — В письме от 25 июля 1867 г. Огарев писал, что должен «кой с кем повидаться» (ЛН, т. 39‑40, стр. 449). Очевидно, речь шла о деловых встречах Огарева с организаторами 1-го конгресса «Лиги мира и свободы», открывшегося в Женеве 9 сентября 1867 г. (см. комментарий к письму 165). О получении приглашения на конгресс Огарев сообщил Герцену еще 20 июля (ЛН, т. 39‑40, стр. 444—445).
Он мне не отвечал насчет денег С<ерно>-С<оловьевича>... — См. письмо 139 и комментарии к нему.
<ом> — Речь идет об окончательном решении дела с реорганизацией типографии Чернецкого (см. письмо 137 и комментарии к нему).
Что, спас ли ты приб<авление> к «Колоколу»? — См. письма 139, 145 и комментарии к ним.
Ученую статью предложи Вырубову (пожалуй, я напишу)... — См. письмо 152 и комментарии к нему.
Твою «ситуацию» ~ можно напечатать в сборнике, о котором мечтаю. — См. письмо 141 и комментарии к нему.
... Салев. — См. комментарии к письму 64.
Какая жалость, что роман Чернышевского ~ — См. письмо 145 и комментарии к нему.
Ответ Н. П. Огарева от 3 августа 1867 г. — ЛН, т. 39‑40, стр. 453—454.
[233] задней мысли (франц.). — Ред.
— Ред.
[235] переделанную (франц.) — Ред.