168. Н. П. ОГАРЕВУ
31 (19) августа 1867 г. Ницца.
31 августа. Суббота.
Твое и Тхор<жевского> письмо получил — также «Московские) вед<омости>». От Бакун<ина> я письма не получал и вчера ходил справляться на почте. Письма нет, — а что он писал? Его бы следовало известить.
Зачем же ты, карейший, вдаешься в девилевщину и там, где просто сумбур и помешательство, предполагаешь замыслы, комплоты? Это так же unrichtig[267], как весной предположение вызова со стор<оны> Ал<ексея> Ал<ексеевича>. К тому же Мария Ал<ексеевна> и не уговаривает ехать, — а что какие arrières-pensées у старика — кто знает, но всё же где тут комплот? Не вдавайся в эту сторону.
Mo« письмо N<atalie> хотела мне отдать, но я не взял, а взял с него прежде список. С тех пор опять все утихло.
Если проект о Кольмаре удержится — я ничего не имею против, весною ехать можно. В Париж я поеду 8-го или 9-го. Я счетами Ротшильда недоволен, т. е. его американским променом, и непременно надобно переговорить с Бамбергером.
Холеры здесь нет, ни в Марсели, ни в Тулоне. А у меня от жара и купанья сделалась сыпь и даже чирей под рукой. В силу сего купаться в море не могу.
Уступок делать не следует в писовке (abréviation[268] писовки-конгрессовки) и, если Бакун<ин> еще раз повлечет нас ко дну, — барахтаться. Au reste — ты его дома остановишь и направить. Большое счастье, что меня нет. Ссора была бы хуже и, может, в самой писовке. Я до сего дня краснею за наши промахи.
Дела в России идут утомительно вяло. Те же доносы в «Московских > ведомостях >», то же крепостничество в «Вести». Право, следует печатать по-франц<узски>. Русской публики для нас нет.
Тх<оржевский> пишет о князе Гр<узинском> и что он его не узнает. Он обещал в фонд. Нельзя ли ему объяснить, что фонда нет, но бедные эмигранты есть, и что мы берем на наш гонор. Да заставь его купить «Был<ое и думы>», «Колок<ол>» etc.
Затем прощай.
А.
Примечания
Печатается по автографу (ЛБ). Впервые опубликовано: BE, 1908, № 1, стр. 145—146.
ЛН, т. 39‑40, стр. 463—464).
От Бакун<ина> я письма не получал ~ что он писал? — Вероятно, речь идет об открытом письме М. А. Бакунина, позднее опубликованном в итальянской газете «Libertà е Giustizia» (см. письмо 187); текст его разыскать не удалось. Очевидно, Бакунин изложил в нем свои взгляды на роль России в отношении славянского мира и свои несогласия с Герценом по этому вопросу (ср. его письмо Герцену от 23 июня 1867 г. — Письма Б, стр. 207—208, а также ЛН, т. 63, стр. 154). Бакунин закончил свое письмо только в конце сентября. В процессе работы он ознакомил с ним Огарева, который писал Герцену 12 сентября: «... я занимался письмом Бак<унина> к тебе и возражением на него. Я не могу согласиться в некоторых основаниях. Дурного в письме, впрочем, ничего нет. Оно даже дружелюбно» (ЛН, т. 39‑40, стр. 472). Свое «возражение» Огарев писал параллельно с работой Бакунина над его письмом и закончил к 23 сентября (см. там же, стр. 474). Это «возражение» опубликовано в ЛН, т. 63, стр. 156—157, с неправильной датой «май—июнь 1867 г.». Дата уточняется на следующих основаниях: судя по содержанию, письмо написано в разгар полемики по славянскому вопросу, после статей Герцена «Мазурка», после писем Бакунина к нему от 7 мая и 23 июня 1867 г., т. е. во второй половине 1867 г.; письма Огарева Герцену, в которых он рассказывает историю написания своего «возражения», свидетельствуют о том, что оно написано в сентябре 1867 г., точнее, до 23 сентября (см. ЛН, т. 39‑40, стр. 474). Герцен ознакомился с письмом Бакунина в начале октября, во время своего пребывания в Женеве (ср. письмо Огарева к нему от 23 сентября 1867 г. — там же, стр. 474, — и письмо 187).
Зачем же ты, карейший, вдаешься в девилевщину ~ где тут комплот? — ЛН, т. 39‑40, стр. 468). Девилевщина — помешательство (от имени врача Девиля, сошедшего с ума и страдавшего манией преследования). Комплот —
Мое письмо хотела мне отдать... — См. письмо 162 и комментарии к нему.
— Намерение Н. А. Тучковой-Огаревой устроить Лизу в один из пансионов в Кольмаре.
Уступок делать не следует ~ Ссора была бы хуже... — Речь идет о борьбе с антирусскими тенденциями, которые разделяла большая часть членов женевского конгресса Лиги мира и свободы (см. о нем в комментариях к письму 165). 28 августа Огарев писал по этому поводу: «... видно желание поднять меч, да еще чуть ли не под знаменем Австр<ии> и Турц<ии>» (ЛН, ‑40, стр. 464). Огарев имел в виду широко распространенную в среде западноевропейской буржуазной демократии, в частности среди польской эмиграции, идею превентивной войны, которую должна начать против России Австрия для охранения своих национальных территорий (см. об этом в комментариях к письму 172). Герцен и Огарев опасались, что Бакунин разделяет эту точку зрения. Основания для опасения давало его письмо к Герцену от 23 июня 1867 г. (Письма Б, стр. 207). 28 августа Огарев писал по этому поводу: «Если и Б<акунин> туда же потянет, несмотря на писсовую конгрессовку, то я стану спорить — до разрыва <...> А вообще я предчувствую время трудной и скорбной полемики» (ЛН, т. 39‑40, стр. 464). Слова Герцена — ответ на эти предположения Огарева. Эти опасения не оправдались: Бакунин не стал на точку зрения антирусской пропаганды; остальные члены конгресса также не коснулись этой проблемы, и вступать в полемику Огареву не пришлось.
Я до сего дня краснею за наши промахи. — Речь идет о позиции «Колокола» в отношении польского восстания 1863 г. Ср. письмо А. И. Герцена и Н. П. Огарева к М. А. Бакунину от 1 сентября 1863 г.
... следует печатать по-франц<узски>. Русской публики для нас нет. — Вероятно, речь идет о предстоящем возобновлении приостановленного «Колокола» (см. комментарии к письму 84).
Тх<оржееский> пишет о князе Гр<узинском>... — Речь идет о князе И. Г. Грузинском (cм. о нем XXVII, 720).
~ мы берем на наш гонор. — См. комментарии к письму 85.
— ЛН, т. 39‑40, стр. 468—469.
— Ред.
[268] сокращение (франц.) — Ред.