404. H. А. ТУЧКОВОЙ-ОГАРЕВОЙ
18 (6) сентября 1868 г. Париж.
18. Пятница. Париж.
Grand Hotel du Louvre, № 221.
<откиным> и имею сказать положительно о результатах его.
Еще раз я должен заметить, что вниманием, умом и патологической догадливостью — он выше других мною виденных докторов. К тому же он в самом деле сердечно принялся за меня. И запишу и расскажу многое после — напр<имер>, осмотр всего организма, измерение слуха, зрения[69] и пр. Теперь результаты. 1-ое. В самом диабете сомнения нет, четыре разложения, сделанные им при мне, — доказывают ненормальное выделывание сахара. 2-ое. Причину болезни он прямо относит к мозгу и психическим потрясениям и считает начало по крайней мере за 4 года. (Подумай, что тогда было!) 3. Что организм так здоров, что он быстро восполняет уносимое сахаром, — и опасности, чтоб болезнь взяла быстро дурной переворот (как полагает Фогт), — он не предвидит. Но запускать нельзя ни под каким видом. 4. Ехать в Виши, пить воду от 4 до 5 недель, брать не очень долгие теплые ванны — и затем выждать весны. Если симптомы уменьшатся, лето<м> — ехать снова в Виши. Если симптомы увеличатся — ехать в Карлсбад. 5. Ни Виши, ни Карлсбад радикально не вылечат, но служат отводом, отводом временным, а потому — непременно ежегодно на месяц (это всего скучнее). 6. Без сильных психических потрясений — при таком организме болезнь не страшна на несколько лет. Но новые удары или заботы — опаснее всякого нарушения диеты. 7. Диеты глупой он не требует.
Мясо должно составить fond[70] еды — но хлеб в малом количестве, фрукты, молоко с кофеем — тоже в малом количестве, он допускает и говорит, что одно мясо может надоесть до отвращения. Далее — пиво, сколько можно, совсем исключить, водку свести на капли, красное вино, бордо и бург<ундское> — разрешено.
Худшее во всем этом из наружного — состоит в том, что Виши совсем не так близко к Лиону, как я думал — потому что крюк устроен дурно — все же Этого я не ждал. Ездить на день можно.
Теперь мой план таков. Я поеду 20 или 21 (в один день с Б<откиным>) в Виши — осмотрюсь там и 23 буду в Лионе в нашем Hôtel de l’Europe (кажется так, словом у Крепо). Ты сейчас напиши подробное письмо и адресуй в Vichy — poste restante. В Лионе я тебе сообщу, что лучше — подождать вам в Лионе или ехать. Б<откин> считает, что в начале ноября окончится весь курс — я съезжу в Женеву — и потом готов до весны ехать на юг и побывать в Ницце или остаться. Это по твоему выбору. Вот всё.
Теперь насчет Огар<ева>. — Боткин говорит, что Люке — знаменитый хирург — вроде Нелатона и Лангенбейка — и советует с ним повидаться и для того съездить в Берн, чтоб порядком осмотрел он. Но его мнение — то, что операция нелегка, — а если придется действовать ножом, или ломать кость, или резать — он решительно — будь она сколько-нибудь сложна. (Огар<еву> не говори.)
Здесь Вас<илий> Ботк<ин> (я его не видал) — весь больной, ревматизм во всех суставах. Его возят катать. И Николай Ботк<ин> здесь. Вас<илий> разбогател страшно и скуп до невозможности.
Итак, я жду письма в Виши, ép<artement> d’Allier[71], можете тоже написать мне в Лион, Hôtel de l’Europe. Я приготовлю комнаты и всё. Не беда, если записка будет лежать в Лионе. Напиши подробно об отъезде. Я буду телеграфировать из Vichy — в Женеву на имя Тх<оржевского> или Ог<арева>.
24 в четверг ты можешь быть в Лионе — или 23 в середу.
Устрой, чтоб Лиза простилась с Ага. Вам необходимо ехать Женевой — останов<итесь> ’e, возле гары или в Hôt<el> de la Russie.
Примечания
Печатается по фотокопии с автографа (BN). Впервые опубликовано: СЗ—298.
Год и месяц написания определяются связью с письмом 403.
Подумай, что тогда было! — Имеется в виду смерть детей-близнецов Герцена и Н. А. Тучковой-Огаревой в декабре 1864 г.
... гары — — (франц. la gare).
[69] до щекотанья пяток.
— Ред.
[71] департамент) Алье (франц.) — Ред.