477. А. и М. К. РЕЙХЕЛЯМ
11—12 декабря (29—30 ноября) 1868 г. Ницца.
Cher Reichel,
Tout va très bien — aujourd’hui Tata se lève pour la première fois et pour une demi-heure, demain elle passera dans la chambre prochaine. Il n’y aura pas de traces. Cette maladie a découvert en elle un caractère fort et eine Ausdauer magnifique — ni plainte, ni désespoir, souriant à travers les larmes. Les journées les plus terribles étaient le 4, 5, 6 où elle ne pouvait ni parler, ni regarder. Aussi elle était parfaitement bien soignée, jour et nuit, Mme O<gareff> a pour ce temps comme oublié Lise — qui reste au cinquième[184].
Я пишу по-французски, потому что хотел, чтоб Рейхель сам прочел.
Обнимаю вас.
Прощайте.
Александр.
11 декаб<ря>. 12 часов утра.
Пятница.
Nizza, Pension Suisse.
12 декабря 1868.
Nice. Pension Suisse.
Ну вот вам и рапорт о том, что все обстоит благополучно; только нужна тройная осторожность, за тем мы и тут.
Прощайте.
Примечания
Печатается по автографу (ЦГАЛИ) и Л Л —247.
[184] Дорогой Рейхель, все идет прекрасно — сегодня Тата в первый раз на полчаса встает, завтра она перейдет в соседнюю комнату. Следов не останется. Эта болезнь обнаружила в ней сильный характер и eine Ausdauer <выдержку (нем.)> необыкновенную — ни жалобы, ни отчаяния — улыбка сквозь слезы. Самые ужасные дни были 4, 5, 6, когда она не могла ни говорить, ни смотреть. И за ней отлично ухаживали, ночью и днем, г-жа О(гарева) на это время словно забыла Лизу, которая остается на шестом этаже (франц.). — Ред.